Украсть своё (СИ) - Валевская Агния

Он так и не встретил женщину после смерти мамы. Мама ушла когда мне было семь — скоропостижно скончалась от болезни, как говорят в таких случаях. Сейчас понимаю, что у него были отношения, но, видимо, не достаточно серьёзные, потому что он никогда не приводил женщин домой, хотя папа у меня молодой — ему немногим больше сорока, и, в целом весьма симпатичный. Помню реакцию Светы на него, когда та впервые увидела его.

Она очень раскрепощенная в плане общения с противоположным полом, но вот в тот день она выглядела как смущенный подросток. Меня очень позабавило это, но потом, когда она отказывалась приходить ко мне в гости, было уже не так весело.

С ней мы подружились после моего перевода в последний вуз. Я и раньше-то была нелюдимой, с бывшими девчонками-однокурсницами общалась в основном в универе, а вот после перевода вообще замкнулась в себе и ни с кем не общалась до тех пор, пока нас с яркой и общительной Светой не поставили в пару по курсовой.

— Маш, а почему ты такая замкнутая? Ты же нормальная. Прикольная вон, — на какой-то день нашей работы спросила Света.

Я лишь пожала плечами, не желая обнажать еще свежую рану после того, что произошло с Женей, но увидев в тот момент в Свете хорошего человека, позволила нашей дружбе зародиться.

Много изменений моих произошли также благодаря ей.

— Але, Маш, ты чего сутулишься? — как-то на последней паре спросила она, хмуро глядя в область моей спины. — Это же на лице сказывается и на прикусе. Почему брекеты не поставишь? Только их надо обязательно с остеопатом параллельно выпрямлять. Я тебе классную клинику посоветую. Мама там работает, она все время в шоке, что они творят. Пипец там такие приходят… Ну как ты, только еще хуже, а выходят красавицами, — да, в выражениях Света иногда не стеснялась, но я понимала, что говорила она от чистого сердца, а не чтобы унизить или возвысится, поэтому воспринимала нормально. — Ну не сразу выходят, ясен пень, но спустя полгода вообще не узнать. Ты бы хоть красилась, что ли. Пошли сегодня к стилисту? Я на покраску записалась. Если у Анжелки время будет — и тебе образ подберет.

После того почти монолога и начался путь превращения меня из гадкого утенка в нынешнюю Машу. Ее слова будто открыли мне глаза, и от помощи я не отказалась, через какое-то время увидев в зеркале преображённую версию себя.

Я лежала на валике, ходила к остеопатам, научилась пользоваться косметикой, нашла свой стиль и даже носила брекеты. А потом, опять же благодаря Свете, начала встречаться с Ромой.

Пока папа на работе, доделываю работу и отправляю Фине, чтобы та сама переслала готовые фото Жене. Доплачивал он ей, поэтому считаю резонным показать результат, хотя обычно она мне в этом вопросе полностью доверяет. Ну и с Женей не придется пересекаться даже в электронно-почтовом формате.

Могла бы поехать на работу, как всегда делала при таких ситуациях — в студии рабочая атмосфера, удобный второй экран. Но сейчас еще слишком свежи моменты с Женей, о которых это самое рабочее место мне будет напоминать.

Хотя воспоминания, правда более ранние, все же обрушиваются на меня, едва я захожу в свою спальню: вот здесь я обрабатывала ссадины Клыкову, а потом, усадив на свои колени, он начал меня целовать, а потом… Зажмуриваю глаза, пока в памяти проносятся мучительно-сладкие флешбеки.

А потом — на утро он сказал то, что окончательно поставило между нами точку…

Папа приходит пораньше, и я со всей своей теплотой обнимаю его, едва он успевает раздеться. Он всегда меня защищал и оберегал. Мой самый лучший для меня папа. Он, ничего не спрашивая, обнимает в ответ, лишь внимательно вглядываясь после в мои глаза.

— Все хорошо, пап. Такое бывает… — отвечаю на беспокойство в его глазах и слегка улыбаюсь.

— Если он тебя обидит — я ему не только уши оторву, но и все что торчит, — все же говорит папа.

Уже «обидел» и совсем не тот, про кого говоришь ты, пап…

Потом мы ужинаем, обсуждаем все на свете, и я более умиротворенная ложусь спать, немного найдя силы для переписки с Ромой до этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Субботу и следующий день также провожу с папой, а вечером воскресенья соглашаюсь на предложение Ромы провести вечер и ночь у него.

Я не могу отказать. И не потому что не умею говорить «нет» — как раз в этом вопросе я себе чаще напоминаю пуританку, но сейчас я хочу хотя бы немного утолить то желание, с которым живу уже несколько дней.

Рома классный. Он заказывает еду из ресторана, на телефон отвлекается редко и только по необходимости, спрашивает, как прошла рабочая неделя и почему я не пошла на работу в пятницу, на что получает мои скупые ответы, не обличающие всей правды. После делает мне массаж, а потом, наверно впервые во время секса с Ромой, я испытываю оргазм.

И то, почему это случается именно сейчас, меня раздавливает, потому что во время близости я представляю Женю. Его губы, руки, глаза. И когда «Женя» губами Ромы касается моей шеи я улетаю.

Он просто был моим первым, и так как в памяти он освежился своим присутствием, психика и выдаёт такие выкрутасы, — объясняю я себе, но не могу отделаться от свербящего чувства неправильности моего поведения.

А через неделю мы с Ромой идем подавать заявление в ЗАГС.

Глава 12. ЗАГС

Женя

Еду и все, что сейчас могу слушать — только Винтаж.

Вот и все. Разбили тролли все зеркала.

И сердце Герды все изо льда…

Вот уж точно:

На паузе не сказочный мир. Без тебя.

Видимо не заслужил я своего счастливого мира с Машей. Сука… Только сейчас явно ощущаю, чего хотел, и в голове проносятся картинки, чего уже никогда не будет. И как больно от осознания этого!

Но я должен ее отпустить. Она его реально любит. Уж кто-кто, а Маша врать не умеет.

А если она и себе врет? И сама в это верит? И тогда получается, она говорила правду, которая не правда.

Мда, Клыков, хорош искать оправдания и выдумывать. Все. Это зи энд. Который не хэппи.

Настроение на нуле, но бизнес на это не смотрит. А вообще дела меня всегда вытаскивали из пятой точки. Так происходит и сейчас. Нет, стопроцентного переключения из Жени унылого в Женю на подъеме не происходит, но все же временами я погружаюсь в рабочие процессы, вытесняя этим остальные мысли.

В истории с заморозкой на таможне намечаются первые сдвиги, что, несомненно, не может не радовать, хотя и об успехе говорить еще рано.

Еду домой, пропустив игру с пацанами в баскетбол. В принципе мог бы успеть, не смотря на загруженность, но не захотел. Видеть их довольные рожи, слушать либо их рассказы про случайных баб, либо рассказы уже женатых товарищей, завидовать тем, кого пришли поддержать их девушки, несмотря на то, что это не матч даже, а «дворовая игра». Нет. Сегодня это выше моих сил. Да и рассказывать, почему всегда веселый я сегодня поломанный, желания нет, как и изображать из себя фонтан радуги.

Приехав, делаю протеиновый коктейль и позволяю себе считать его ужином. Больше есть ничего не хочу. Вообще ничего не хочу.

И мог бы сказать, что хочу Машу, но и ее не хочу. Предательница. Не могла дождаться меня? Не могла дождаться, пока я поумнею и подкачу к ней? Обязательно надо было вступать в отношения с этим дегенератом?

И хотя не хочу, тело почему-то при мыслях о ней пускает кровь в детородный орган. Полноценно он, конечно, не просыпается, так как я пресекаю этот момент, но вот захотеть секса я успеваю.

Блин, не надо было жаловаться, что ничего не хочу. Так было лучше.

Беру телефон, чтобы набрать Кристине и все-таки нажимаю вызов.

— Привет, Жень.

— Привет. Чем занята?

— Только вышла из душа, — мягким голосом говорит она, словно ничего сексуального в том что она вышла из душа нет. Восхищаюсь ее талантом. Правда сейчас для меня в этом ничего сексуального и правда нет. Он опять лег и вставать не хочет.

— Поговори со мной, — прошу я.

— Я могу приехать. Тем более я тебе должна.

— Сказал же — это подарок. Да и устал я.