Сердце подскажет - Дина Аллен

Она вспомнила, как однажды солнечным днем она стояла на улице и смотрела, как он работает. Она попыталась поддразнить его, сказав, что он забыл побриться. На что он со смехом ответил ей, что предпочитает бриться на ночь, чтобы ее не поранить. Все прохожие могли слышать этот недвусмысленный намек, и Аннабелл залилась краской…

А теперь она чувствовала себя такой одинокой!

– Кто отец Эдварда, Аннабелл?

У Аннабелл замерло сердце, когда она услышала столь неожиданный вопрос. Что она может ему ответить?! Сотни мыслей в один миг пронеслись в ее голове… И вдруг она поняла, что самым простым и естественным в данной ситуации будет сказать ему правду.

– Ты, Бенедикт, – ответила она тихо.

Последовала тишина. Всего несколько мгновений, показавшихся Аннабелл вечностью.

Лицо Бенедикта вспыхнуло, и он сказал решительно:

– Нет, этого не может быть. Не стоит лгать мне, Аннабелл, – покачал он головой. – Я знаю, сколько боли я причинил тебе, когда мы расстались, и потому могу понять, что ты пыталась найти утешение и поддержку в ком-то еще, но… Но я никогда не поверю, что Эдвард мой сын.

Кто-то другой?! Ей было горько слышать, как он отрекается от собственного сына. Наверное, даже еще больнее, чем когда он бросил ее саму. У нее даже не было сил злиться на него: ее всю как будто сковало ледяное чувство безысходности. Хотя чего, собственно, она ожидала? Нет, ничего, она просто почему-то надеялась…

Надеялась, что он обнимет ее и скажет, что совершил тогда чудовищную ошибку, что до сих пор любит ее, и только ее. И что теперь будет любить еще больше, потому что она мать его сына.

– Да, тогда ты сделал мне очень больно, – сказала она спокойно. – Но, поверь, это ничто по сравнению с тем, что ты сделал только что. Можешь относиться ко мне как угодно, но я никогда не позволю тебе причинить боль Эдварду.

Теперь в ней говорила уже не гордость, не обида, а желание защитить своего ребенка. Для Эдварда она готова на все. Да, она все еще любит Бенедикта, но главное в жизни – ее сын. И, чтобы не причинить ему боли, она готова пожертвовать своими чувствами.

Значит, я была абсолютно права, что с самого начала ничего не сказала Бенедикту о ребенке. Но почему же мне сейчас так горько и обидно?

– Думай что хочешь, Бенедикт. Можешь отказаться от Эдварда, как когда-то от меня, но это ничего не изменит: он все равно останется твоим сыном. – Как больно бы ей ни было, она знала, что права.

– Нет, это невозможно, – повторил он.

– Отчего же? Думаешь, если ты уже тогда спал с той женщиной, ради которой меня бросил, мы не могли зачать ребенка? Кстати, где она сейчас? Наверное, как и я, быстро тебе наскучила? – Ей не хватило терпения дождаться его ответа. – Ты можешь не признавать правды, но она одна: отец Эдварда – ты.

Бенедикт не отвечал.

Аннабелл как будто прорвало, она и не пыталась больше держать себя в руках.

– Думаешь, мне не хотелось бы, чтобы кто-то другой был отцом моего ребенка? Не хотелось бы, чтобы он был зачат в любви, от человека, который меня любит? От человека, который и его будет любить? Ты и представить себе не можешь, как бы мне этого хотелось: и для себя, и для Эдди. Но в отличие от тебя мне хватает мужества признать правду. – Она вся дрожала и была готова вот-вот разрыдаться. Боже мой, какое унижение!

Бенедикт молчал, пораженный тем, что только что услышал. Но в глубине души ему очень хотелось ей поверить. Да уж, если она играет, то, надо признать, она великолепная актриса. Бенедикт уже не владел собой. Но ведь Аннабелл никогда не умела лгать! Господи, оказывается, он потерял гораздо больше, чем думал: он больше не может верить даже ей… Ему хотелось броситься к ней, прижать к себе, но вместо этого произнес ледяным голосом:

– Ты зря стараешься. Эдвард не может быть моим ребенком. – Он отвернулся, чтобы Аннабелл не могла видеть его лицо. – И, что бы ты ни говорила, я в это никогда не поверю. – И, прежде чем она успела хоть что-то ответить, он добавил сухо: – Ради бога, Аннабелл, не надо все усложнять еще сильнее. Я могу понять, что у тебя кто-то был после нашего развода. Я могу понять, что ты отдалась ему, возможно желая отомстить мне… Но я никогда не смогу ни понять, ни простить, если ты спала с кем-то, пока мы еще были вместе.

– Как это делал ты сам? – уколола его Аннабелл. – Кстати, что с ней случилось?

– Ее больше нет в моей жизни, это было лишь мимолетное увлечение, и она быстро меня бросила.

Это еще больше разозлило Аннабелл.

– Она оказалась куда умнее, чем была я. Наверное, она поняла, что ты вполне способен предать ее. Так же, как ты предал меня.

Бенедикт усмехнулся с горечью.

– Кто бы говорил о предательстве! Только что ты пыталась убедить меня в том, что ребенок другого мужчины – мой.

– Уж до такой низости я ни за что бы не опустилась! – воскликнула Аннабелл. – Я никогда не прощу тебе того, как ты обошелся с Эдвардом. Я не говорю о себе… Но ты лишил своего собственного сына даже права узнать, кто его отец.

Разозлившись всерьез, Бенедикт грубо схватил ее за руку.

– Эдвард не мой ребенок!

Аннабелл попыталась вырваться.

– Я ненавижу тебя! – воскликнула она взволнованно. – Я проклинаю тот день, когда впервые увидела тебя, я ненавижу себя за…

– За что? – прервал ее Бенедикт. Он продолжал крепко держать ее за руку. – За то, что ты сейчас чувствуешь?

Он резко притянул ее к себе, и она снова оказалась в его полной власти. Все чувства смешались: оскорбленное достоинство, обида, желание… Но она чувствовала, что уже не способна ни о чем думать, и через мгновение их губы слились в страстном поцелуе.

Когда-то он так же неожиданно поцеловал ее впервые. Это произошло поздно вечером, на пороге ее дома, когда он провожал ее с их первого настоящего свидания. Она была такой молодой и наивной и так сильно любила его…

Теперь… Но с какого момента закончилось «тогда» и началось это самое «теперь»? Ведь она снова чувствует себя молоденькой неопытной девчонкой, как будто не было всех этих лет…

Томный вздох сорвался с ее губ. Он нежно обнял ее за талию, притянув к себе, так что она могла чувствовать его возбуждение. Когда он ласкал ее грудь, она инстинктивно прошептала его имя, как делала это раньше. Все остальное просто перестало существовать, как будто они внезапно перенеслись в совершенно иной мир. В его объятиях Аннабелл снова почувствовала себя неопытным подростком.

Бенедикт по-прежнему помнил, на какие ласки ее тело реагировало сильнее всего. Она вздрагивала от каждого его прикосновения, изнывая от желания…

– Анни…

Анни?! Нет, она больше не Анни! Она Аннабелл, а Бенедикт вовсе не тот мужчина, который ее любит. Это человек, который ее предал. Человек, который отказывается от их общего ребенка! Ей стало дурно. Как она может так себя вести, как может чувствовать к нему что-то, кроме ненависти и презрения?!

Вдруг, дверь на кухню отворилась и она увидела Эдварда, который стоял в проходе и внимательно смотрел на них.

5

Бенедикт, среагировал на произошедшее быстрее, чем она. Аннабелл с ужасом осознала, что только спина Бенедикта закрывает ее от взгляда сына. С пылающим от стыда лицом она быстро поправила одежду и кинулась к Эдварду, но тот, казалось, не заметил ее, сразу направившись к Бенедикту и протягивая к нему руки.

Первым желанием Аннабелл было броситься к сыну и не пустить его к Бенедикту. Но было поздно.

Держа на руках ребенка Аннабелл, Бенедикт чувствовал нечто, до сих пор ему неведомое. Ему было по-настоящему больно. Так больно ему не было никогда. Ни когда его бросила мать, ни когда Аннабелл исчезла из его жизни…

Мальчик внимательно смотрел прямо ему в глаза. Как он хотел, чтобы Эдвард действительно был его сыном! Как он мучился из-за того, что Аннабелл спала с другим мужчиной! В какое идиотское положение, он сам себя поставил!…

Он резко опустил Эдварда на пол и решительно направился к двери. В последний раз повернувшись, он спросил прерывающимся голосом:

– Когда он родился?

Аннабелл обняла сына покрепче и назвала дату.

– Значит, он был зачат через две недели после того, как мы расстались?

Повисла напряженная тишина.

– Он появился на две недели позже срока, – в отчаянии пыталась оправдаться Аннабелл. – Врачи хотели стимулировать роды, но я отказалась: хотела, чтобы он появился на свет естественным путем…

Она закрыла глаза и отвернулась. Как глупо было надеяться, что за эти две недели все кардинально изменится – Бенедикт вернется к ней, и они вместе порадуются рождению своего первенца! Но Бенедикт так и не появился. В больницу к ней вообще никто не пришел…

Она услышала, как хлопнула входная дверь. Бенедикт ушел. Но он давно уже ушел из ее жизни и из жизни Эдварда, напомнила она себе.

Но почему-то это ее не успокоило: боль была слишком сильной. Конечно, можно было предложить Бенедикту пройти тест на отцовство… Но к чему все это, если он не хочет быть отцом Эдварду? Она не хочет, чтобы ее сын проходил через все это. И она не собирается ничего доказывать Бенедикту.