Украинское национальное движение и украинизация на Кубани в 1917–1932 гг. - Игорь Васильев

Давление на население в пользу языковой украинизации население стало ощущать уже в середине 1920 – х гг. Уже тогда оно вызывало недоумение и протесты. Во время проведения 2-ой Кубанской окружной партконференции 19 ноября 1925 г. в президиум поступила записка с вопросом: «Скажите, как смотрит крайком на обязательное проведение украинизации? Известно ли крайкому, что население не желает обучаться украинскому языку, и почему этот вопрос нельзя выносить на обсуждение хлеборобов станицы?». Тогда представители власти ещё не настаивали на проведении сплошной украинизации и советовали местным руководителям проявлять гибкость (6). В середине 1920 —х гг. местные власти нередко отказывались принимать от украинских школ документацию на украинском языке. Так, например, было в станице Крыловской (7).

У участников конференции особенно много вопросов вызвала пропаганда и партийная публицистика на украинском языке. Её введение казалось многим функционерам крайне неудобным (по причине недостатка знатоков украинского языка). Однако в этом вопросе руководство решило быть настойчивым (8). Украинский язык считался всё более нужным для ведения различных разъяснительных кампаний на селе, которых к концу 1920 гг. становилось всё больше (9).

Массовое введение украинского языка во всех сферах культуры пропаганды и делопроизводства было предпринято после решения о начале сплошной украинизации в 1928 г. Даже в тех районах, где украинцы составляли явное меньшинство, все объявления органов власти должны были печататься на двух языках (10).

При этом уже в середине 1929 г. краевая национальная комиссия высказывала мнение, что Кубань не готова к переводу официального делопроизводства на украинский язык (11). Высказывались пожелания, что бы русское делопроизводство было сохранено в тех населённых пунктах, где говорили не на литературном украинском языке, а на «местных украинских наречиях» (12). Примечательно, что наречия именовались «украинскими», а язык делопроизводство предлагалось оставить русский. Это говорит об уже далеко зашедшей естественной русификации местных говоров Юга России, возникших в следствии эволюции украинских говоров.

Было решено сначала ускорить подготовку образовательного фундамента для украинизации. Украинская школа была и школой украиноязычного делопроизводства. Именно на украинском языке велась школьная документация в украинских школах (13).

С начала 1930 г. имели место попытки массово перевести на украинский язык официальное делопроизводство на уровне районов. Они были предприняты в соответствии с постановлением Президиума Совета национальностей ВЦИК СССР от 11 февраля 1930 г. «О практическом осуществлении национальной политики в Северо-Кавказском крае» (14). Украинизации подлежали как органы власти, так и самые разные предприятия и организации (15). Тогда же было введено обязательное изучение украинского языка для партактива украинизируемых районов (16). Эту компанию планировали завершить к 1 января 1932 г (17).

Для подготовки к ней стали организовываться курсы украинского языка для работников органов власти, государственных и кооперативных предприятий. Такие курсы были организованы. Например, в Приморско-Ахтарском районе (18). Там украинизация проводилась почти насильственно (19). В районе были предприняты конкретные меры по переводу государственного и хозяйственного делопроизводства на украинский язык. Так 11 марта 1931 г. в Приморско-Ахтарском районе был украинизирован рыболовецкий колхоз «Октябрь» (20).

В Ейском районе было решено издать русско-украинский фразеологический справочник для работы украинизированных учреждений объёмом 1,5 печатных листа тиражом от 800 до 1000 экземпляров (21). Преподавание украинского языка вводилось на всех находящихся в районе курсах переподготовки и повышения квалификации. Переписка на русском языке между учреждениями района была категорически запрещена. Должна была проводиться специальная проверка правильности правописания в украинских вывесках и объявлениях (22).

В связи с этим в начале 1932 г. на повестку дня было поставлено повышение статуса уполномоченных по работе с национальными меньшинствами (23).

В Сочинском районе на курсы по изучению украинского языка никто не являлся. Поэтому там решили направлять на них ответственных работников по 3 раза в неделю с контролем посещаемости.

В станице Марьянской в каждое учреждение было решено направить как минимум одного человека, знающего украинский язык. Работника учреждений предписывалось так же посещать кружки украинского языка, проверять своё знание языка у учителей украинских школ (24).

Коллективным хозяйствам давались украинские названия (или они буквально переводились с русского, если названия колхозов уже существовали ранее). В станице Старомышастовской был колхоз «Червоный стяг». В станице Динской – «Червоный прапор». В станице Нововеличковской колхоз носил название «Друга пятырычка» (25). В 1930 г. в Армавирском районе действовали колхозы имени Т.Г. Шевченко, «Червонный берег», сельскохозяйственная артель «Украина», «Червона Украина в Кропоткинском районе (26). Колхоз им Т.Г. Шевченко В 1930 г. вызвал колхоз «Украина на социалистическое соревнование в перевыполнении плана хлебозаготовок (27). В 1932 году хорошие показатели во время уборки урожая зерновых показали колхозы «Червона зирка» и «Шлях Ильича» (28).

Точно так же менялись вывески официальных учреждений, терминология, названия должностей. Председателей советов стали именовать «головами», сами советы – «радами». «Голова станрады» – такая табличка, например, висела на дверях председателя стансовета станицы Гривенской (29). Но, например, в станице Старолеушковской Украинских вывесок практически не было (30).

Строгие указания о немедленном проведении украинизации зачастую всё же выполнялись. Компания приняла значительный масштаб. «Украинский язык был кругом на Кубани» – вспоминает А.Д. Петько (31).

Так, В 1931 г. удалось ускорить проведение украинизации в Кущовском и Старо-Минском районах. Этого удалось добиться только после роспуска Ново– Сергиевского стансовета и привлечения к уголовной ответственности руководителя Старо-Минского ЕПО за игнорирование компании украинизации.

Результаты украинизации оставили свой след и в архивных документах. Сохранились некоторые документы Брюховецкой КК – РКИ, большинство из которых напечатано на украинском языке. Есть подобные документы и во многих других фондах, но они представлены фрагментарно: Иногда попадаются официальные бланки на украинском языке, на которых печатались различные выписки из постановлений Краснодарского горкома партии. Документы Каневской КК – РКИ часто имеют печати, вырезанные на украинском языке. Они соседствуют с документами, имеющими русскоязычные печати (32).

Но чем активнее проводилась украинизация в области языка, тем больше трудностей она встречала, сильнее становилось противодействие её проведению.

Управляющий Абинским филиалом Госбанка СССР Н.Е. Буканов отказался принять от колхоза «1 мая» платёжные документы на украинском языке. В результате колхоз понёс убытки. Он, коммунист с 1919 г., был обвинён в «великодержавном шовинизме». Но выяснилось, что Н.Е. Буканов выполнял инструкцию Северо-Кавказской конторы Госбанска СССР об обязательном ведении бухгалтерии и других денежный документов только на русском языке, что было связано с необходимостью минимизации возможности ошибки (33).

В станице Старомышастовской председатель правления колхоза всё переписку на украинском языке клал под сукно, и не отвечал ни на один запрос, присланный ему на украинском языке (34).

В июне 1931 г. исполком Северского района констатировал неэффективность украинизации. Поэтому было принято решение с 1 августа перевести на украинский язык все органы власти, учреждения и учебные заведения. Была украинизирована районная газета «Социалистическое табаководство». Были созданы трехмесячные курсы по изучению украинского языка. В августе сроки украинизации были передвинуты на декабрь. Оказалось, что курсы украинского языка посещали всего пять человек (35). Вообще, случаи неявки на языковые курсы были распространённым явлением (36).

В 1931 г. в Ейском районе на курсы украинского языка записалось 150 человек, окончили только 26 (37). В Краснодарском сельском районе кружки по изучению украинского языка самоликвидировались, так как их никто не посещал (38).

Функционеры Абинского райкома ВКП(б) отказывались ехать на курсы украинских избачей (39).

В 1931–1932 гг. в Совпартшколе для нацмен г. Новороссийска преподавание на украинском языке вообще не велось. В школе не было создано отдельного украинского сектора. Причем среди курсантов школы заочной формы обучения украинца были третьими по численности (47 человек) после русских и армян. Все они занимались на интернациональном отделении, где преподавание велось на русском языке (40).