Черная Луна - Андрей Ливадный

Приступая к процессу реанимации, Анри Бейкер не подозревал, что она больна, а когда понял, то ужаснулся тому, насколько глубоко может быть травмировано сознание обыкновенного человека.

Ее мысли, отраженные на контрольном дисплее четкими черно-белыми образами, напоминали бесконечный спуск по ступеням преисподней.

Эта женщина страдала особым видом наркомании. Ее зависимость была полной, и «сидела» она отнюдь не на биологическом наркотике.

Дашу «посадили» на виртуалку, и она прочно зацепилась за разрушительный мир фантомных образов.

Впрочем, ужас Анри Бейкеру внушал не сам факт виртуальной зависимости, а то, как эта зависимость сочеталась с вполне реальными воспоминаниями и фактами ее биографии.

Проникновение в мир ее образов подавляло его и в то же время разжигало в нем жгучее, почти болезненное любопытство.

Это была не бытовая виртуалка, отнюдь. Ее мир не имел ничего общего с кукольным городком или иной красивой игровой чушью.

Нет. Он оказался мрачен и страшен. И породила его не страсть к компьютерам и нежелание уйти в красивый и неосязаемый мир вседозволенности…

Виртуальную зависимость Даши Кречетовой породила война.

Поначалу Анри никак не мог понять, откуда в ее сознании то и дело возникает сложная паутина зеленоватых пунктирных трасс, пока наконец не обработал эту картинку на компьютере при помощи специальных, дешифрующих алгоритмов.

Зеленая сетка оказалась не чем иным, как узором траекторий, перемежающихся с нитками околопланетных орбит.

Нужно сказать, что у Анри Бейкера такая трактовка ее ненормальных видений поначалу вызвала недоумение.

Война… Это было очевидно, но при чем тут молодая, едва достигшая двадцатилетнего возраста женщина и эти пунктиры траекторий?

Как они взаимосвязаны с долгой блокадой, орбитальными бомбежками и в конечном итоге — падением Дабога, который был ее родиной?

Не найдя объяснения среди своего личного жизненного опыта, Бейкер обратился к историческим документам.

Просматривая материалы по Дабогу, он вдруг наткнулся на несколько очень любопытных абзацев текста:

«К третьему месяцу планетной блокады, после многочисленных бомбежек, противнику удалось разрушить все основные узлы компьютерной сети Дабога, и казалось, что путь штурмовым отрядам открыт, но очередная попытка десантирования в атмосферу внезапно напоролась на еще более ожесточенное сопротивление — это добровольцы из мирных граждан, надев шлемы виртуальной реальности, восполнили собой бреши в компьютерной обороне планеты, сами управляя ракетами и наземными орудиями…

Через месяц, осознав всю тщетность своих попыток сломить сопротивление граждан Дабога, флот Земного альянса вынужден был возобновить орбитальные бомбовые удары, окончательно превратив некогда цветущий мир в сплошную радиоактивную пустыню…»

Бейкер смотрел на скупые строки, и ему все еще не верилось, что именно в них крылись истоки психической болезни Даши Кречетовой.

И только осознав это как факт, Анри понемногу начал постигать страшный смысл того бреда, что выталкивало на экран монитора ее пробуждающееся сознание…

Его пациентка билась в конвульсиях, а он сидел подле мерцающего экрана компьютера и завороженно смотрел на смутные образы, что порождало ее распоясавшееся подсознание.

Серый, расцвеченный угольными тенями тоннель…

Анри некоторое время двигался по нему вместе с ее мыслью, затем машинально переключил монитор на цветное изображение и понял, что тоннель открыт в оба конца: с одной стороны струился мягкий зеленоватый свет, а с другой — клокотало яростное, багровое пламя.

Сам проход, протянувшийся меж двух разноцветных пространств, оказался наполнен пеплом, и призрачные тени, населявшие его, медленно отлипали от серых стен, некоторое время шли вровень с мыслью бившейся в реанимационной камере женщины, а потом начинали мутнеть, дрожать и наконец рассыпались в прах, который подхватывал и уносил дующий вдоль прохода ледяной ветер.

Конечно, Анри не мог ощущать его порывов, но подсознательно он почему-то был уверен, что ветер именно ледяной. Глядя, как он рвет фигуры, истончая их, делая хрупкими и нематериальными, он едва не начинал стучать зубами от холода, зябко одергивая лабораторный халат идиотскими жестами, будто и сам уже сошел с ума.

Персонажи кошмара ухмылялись скорбно и зло…

Они были очень разными и в то же время похожими… Призраки тех, кто покинул ее, бросил, сгорев в адских вспышках ядерного пламени…

Вот маленькая девочка в коротеньком платьице, что идет, доверчиво уцепившись за руку взрослой женщины, очевидно, матери.

Внезапно из той части тоннеля, где горит багряный отсвет, налетает порыв ветра, и фигура взрослого вдруг начинает таять, оплывая, как старинная восковая свеча; ее черты искажаются, словно по ним бежит рябь, и вот девочка уже одна… стоит посреди сумрака и широко открытыми глазами смотрит на огрызок человеческой руки, что все еще сжимает в своей ладони…

Она кричит.

Из зеленого сияния внезапно прорисовывается другая фигура.

Это мужчина в форме.

Он идет по проходу навстречу кричащей девочке. Берет ее за руку и ведет за собой мимо призрачных фигур, которые одна за другой тоже рушатся, оплывают…

Девочка вдруг на глазах начинает взрослеть.

Ее детские черты грубеют, затем вдруг немного истончаются, лицо становится слишком уж серьезным. На нем внезапно начинают выделяться большие печальные глаза, которые провожают взглядом каждую рассыпающуюся в прах фигуру… и затаившаяся в них боль все копится, становится отчетливее, сильнее…

А зеленоватое сияние ближе… Оно манит к себе и пугает одновременно. Его свет — пульсирующий и неровный. Чем ближе конец странного коридора, тем четче проступает в нем рисунок собранных в сетку линий, они тянутся к повзрослевшей девочке, опутывают ее, сливаются с одеждой…

Боль постепенно уходит из ее глаз, оставляя лишь отрешенность…

Серые фигуры остаются позади.

Они не властны над ней в этом изумрудном сплетении траекторий.

Здесь забвение. Холодный покой конечных координат. Мир, в котором все ясно до последней запятой. Мир, который послушен ей, который не предаст, не рассыплется прахом.

Это и есть та самая виртуальная реальность, в которой она жила долгое время. До полной потери реального мира. До абсолютной психической зависимости.

Мир, где ее пошатнувшийся разум восполнил собой катастрофический недостаток настоящих компьютеров… Анри, который уже потерял ощущение времени, вдруг понял, что зеленые линии сходятся в очертания каскадных пультов, за которыми сидит она, Даша Кречетова, с виртуальным шлемом на голове, и от нее в недра сияющих огнями боевых терминалов убегают десятки проводов.

Она смотрит в никуда. Ее взгляд спокойно проникает сквозь материальные преграды, в черную, холодную бесконечность космоса, где на фоне размазанных звезд к шарику ее родной планеты день за днем приближаются армады кораблей, четких, пульсирующих на фоне чернильного пространства алых контуров…

Она смотрит на них долго, пристально…

И внезапно тонкие зеленые нити отделяются от шарика израненной планеты и тянутся к ним…

Быстрее… Еще быстрее…

Анри едва не закричал, когда изображение на экране резко сменилось: вместо призрачных, фантомных образов он увидел реальный космос, отснятый с видеокамер несущейся сквозь пространство боеголовки, стремительно растущий борт космического корабля, тупой удар, проминающий броню, и ослепительный, горячечный взрыв, который уничтожает мозг, сжигает сознание…

Еще секунда… и все.

Экран темнеет, потом вспыхивает вновь, и опять его наполняют дрожащие, зеленоватые нити.

Безумие повторяется. Снова и снова… Как закольцованная пленка…

Это называется войной.

В глубинах подземного бункера сидит она, недавний подросток, опутанная километрами проводов, и ее разум напрямую управляет ракетами, стартующими из глубоких шахт навстречу вражеским кораблям.

А по поверхности планеты, над бункером, порывистый, ледяной ветер стелет поземку из радиоактивного пепла, в который превратились все — ее родители, друзья, знакомые… вся ее жизнь.

И снова беспощадные пунктиры траекторий тянутся через пространство к чужим кораблям, чтобы расцвести ослепительными, пережигающими больной разум вспышками…

Потом кончается и это.

Кто-то выдергивает ее из кресла, безжалостно обрывая провода, и тащит по серым тоннелям туда, где на обожженных бетонных плитах стоит последний стартующий с павшего Дабога космический корабль…

Глава 5

Форт Стеллар.