Unknown - popovy

Но так как Брэм теперь счастлив с Николой (слава Богу, я не выдержал бы еще даже день слушать, как это влюбленный дурак сохнет по ней) все ложится на мои плечи. Я получил намного больше, чем рассчитывал когда приехал сюда.

И я знаю, что Жюстин все это понимает. По крайней мере, я надеюсь, что так и есть. Я не то чтобы ухаживаю за ней, нет, прошло уже много времени с тех пор, как я пытался найти дорогу к чьему-то сердцу.

И будто бы она чувствует, что я думаю о ней, мой телефон загорается смс от Жюстин.

Что делаешь вечером? Гласит оно.

Пробегаю рукой по волосам и вздыхаю. Полагаю, что угодно будет лучше, чем тайком разглядывать фотографии Кайлы и мечтать о доме. Может быть, для меня будет хорошо выйти из квартиры, из своих мыслей.

Ничего особенного, пишут я. А ты?

Ее ответ приходит немедленно, будто она заранее это напечатала. На Грант открывается новый ресторан. Я тут подумала, не хотел бы ты перекусить и посмотреть как там.

Я сажусь на диван и несколько минут смотрю на телефон. В каком-то смысле это ничем не отличается от интервью. И хотя этот проект не мое детище, это детище Брэма. Дома у меня есть собственные проекты, над которыми я тружусь не покладая рук. Но я знаю, это надо сделать.

Я собираюсь встретиться с Жюстин, поэтому готовлюсь, надеваю черную рубашку и серые брюки вместо своих обычных джинсов и футболки.

Пятнадцать минут спустя я выхожу из такси напротив какого-то ресторана под названием Salt Air. На улице очередь из чрезмерно модных людей и это именно то зрелище, которое я ненавижу, тот тип людей, заставляющих меня чувствовать себя некомфортно. Все это невежество. Эти оценивающие взгляды. Дайте мне гребаный паб, пропахший залежалыми сигаретами вместо этих модников, целыми днями выкладывающих всякую ахинею в инстаграм.

— Лаклан. — Я поворачиваюсь и вижу, как ко мне идет Жюстин. Как обычно, она одета так, чтобы произвести впечатление, простое красное платье красиво облегает ее длинное, округлое тело. Темные волосы убраны в высокую прическу, демонстрирующую потрясающие скулы.

Будучи джентльменом, я подаю ей руку.

— Прекрасно выглядишь. — Честно говорю ей.

Она берет меня за руку и скромно улыбается.

— Знаешь, это наше третье свиданье и думаю это самое прекрасное, что ты мне говорил.

Я киваю, сжимая губы, прежде чем отвечаю.

— Говорю то, что вижу.

Мы не ждем в очереди и вместо этого идем прямо к хостес, которая сразу же пропускает нас. Полагаю у Жюстин в этом городе действительно много власти. Мы получаем уединенный столик в углу, на котором стоят мерцающие в тусклом свете свечи. Хоть у ресторана и редкая, промышленная атмосфера, это, без сомнения, романтично.

По крайне мере, должно быть романтично. И когда мы заказываем вино и изучаем меня, я знаю, что у Жюстин на уме. Она бросает на меня кокетливые взгляды поверх меню и ее нога трется о мою, и не раз. Хоть она и чопорная, нет никаких сомнений, чего она хочет.

— Итак, как прошел твой день? — спрашивает она меня. Она просто пытается завязать разговор.

— Прекрасно, — говорю я, мысленно решая взять рибай, даже если его подают с каким-то странным зеленым южно-американским соусом.

— Знаешь, Лаклан, — говорит он, проводя пальцем по краю бокала, — не думаю, что знаю о тебе что-то. Даже сейчас.

Нахмурившись, я смотрю на нее.

— Да не о чем особо рассказывать.

— Нет? Трудно сказать. Ты не очень много говоришь. Ты очень тихий.

Я больше всего ненавижу слышать подобное. Я откидываюсь на стул и несколько секунд смотрю на нее.

— Я говорю только тогда, когда мне есть что сказать.

Она смотрит на меня, пока я не вижу, что она не начинает чувствовать себя некомфортно. Отводит взгляд, а затем произносит с широкой белоснежной улыбкой.

— К счастью, мне нравятся сильные, молчаливые мужчины.

Я слышал это раньше. Они все так говорят. Но никто из них не имеет это в виду.

— Но, — продолжает она, — обо мне ты знаешь много.

Это потому что ты никогда не затыкаешься, думаю я.

— Расскажи мне о своем детстве, — невинно говорит она. — О своем прошлом.

Мой рот наполняется кислотой. Я делаю глоток вина и делаю глубокий вдох. Ничего не могу поделать и пристально смотрю на нее.

— Мое прошлое принадлежит мне и никому другому, — говорю я, и мой голос звучит грубее, чем хотелось бы.

Она ошеломлена.

— О. — она смотрит вниз на свои руки.

— Всегда говорю я, — быстро добавляю, вспомнив, каким ослом я был с Кайлой, которая не имела в виду ничего плохого. — Будущее интересней. Ты так не думаешь?

Теперь она застенчиво улыбается, убирая прядь с лица. Знаю, она думает, что я говорю о ней и нашем совместном будущем, но ничто не может быть дальше от истины. Поэтому я пользуюсь возможностью, чтобы поговорить о Брэме и жилищном проекте, и моих надеждах, что мы сможем сделать будущее других людей лучше.

Кажется, это работает. На этот раз она, кажется, слушает, может, потому что я на самом деле что-то говорю. Может быть, если б я открыл свой рот на первом свидании, остальные два не понадобились бы.

— Вот что я тебе скажу, — говорит мне Жюстин, когда мы заканчиваем десерт. — В следующий понедельник будет прием. Там будет папа. Я могла бы представить вас двоих и возможно он смог бы помочь вам. Иногда он участвует в …как это называется?

— Благотворительность, — предлагаю я.

— Точно, — говорит она, видя выражение ее лица, я задаюсь вопросом, знает ли она, что означает это слово. — Тебе это интересно?

Я криво улыбаюсь.

— Определенно.

Даже при том, что прием с высшими слоями общества это еще одна вещь, которая приводит меня в бешенство, я знаю, что буду дураком, если пропущу его. Не тогда, когда мы настолько близки.

В эту ночь лимузин отвозит ее в ее квартиру с видом на залив. По тому, как она прижимается ко мне на заднем сиденье, проводит рукой по моему бедру, я не удивлен, что она пригласила меня на прием. Это очень заманчиво. Я уже давно ни с кем не забавлялся и у меня руки чешутся, как хочется выпустить пар.

Но мои принципы удерживают меня. И учитывая шанс, который, я надеюсь, мы получим в следующий понедельник и найдем последнего инвестора, это именно тот шаг, что делать не стоит. Это все только усложнит и это последнее, что мне нужно перед тем, как я покину город.

Хотя когда я засыпаю, то не думаю о Жюстин. Из всех людей я думаю о Кайле. Я осознаю, что открывшись, убрав высокомерие, и просто пытаясь быть более общительным, я получил то, чего хотел с самого начала.

Если я снова увижу Кайлу, я попытаюсь и сделаю все по-другому.

Глава 5

КАЙЛА

Следующие два дня я провожу в попытках написать статью. Это чертовски тяжело. Между визитами к маме, обедом с моим братом Тошио и его бойфрендом Шоном, и попытками попасть на мой еженедельный урок по фехтованию, а так же делая свою нормальную работу, у меня едва вообще остается время. Слава Богу, что в настоящий момент я ни с кем не встречаюсь, потому что секс всегда важней работы. Не удивительно, что все журналисты, которых я знаю, одиноки.

В любом случае статья отстойная. Я это знаю. И знаю, если б я была сильным автором, я, вероятно, сотворила бы магию. Но я не знаю, что делаю, я неопытная и неумелая и Лаклан оставил меня ни с чем.

Конечно я та, кто потратил слишком много времени, глазея на него и недостаточно на вопросы, ответы на которые так нужны мне. Никола упоминала, что San Francisco Chronicle месяц назад рассказывали о них, но это не вызвало какого-либо серьезного интереса. Вот почему Брэм хотел, чтоб я написала для The Bay Weekly. Им нужно чтобы в статье был человеческий аспект, а не голые факты.

К сожалению, из-за того, что я едва успела по-человечески пообщаться с Лакланом, не думаю, что привнесла в статью человеческий аспект. Я уже готова все стереть и начать с начала, когда Нил осмеливается войти в мой кабинет.

— Итак, сладенькая, — говорит он, склонившись над моим столом. — Где статья? Дай-ка старому Нилу взглянуть на нее.

— Брр, — говорю я. — Интервью прошло ужасно.

— Да ладно, уверен, все было не так плохо, — говорит он, отпихивая меня в сторону, чтобы посмотреть на экран. Бросает взгляд на монитор, двигая губами пока читает.

Он доходит до конца и поворачивается, выжидательно глядя на меня.

— Что? — спрашиваю я.

— Кайла. Это фуфло.

— Что?! — выкрикиваю я, хотя знаю, это правда. — Это не фуфло.

— Я знаю, что ты можешь написать лучше. — Он тычет пальцем в монитор. — Все, что ты пишешь здесь это бла бла и скучное дерьмо о благотворительности. А потом цитата игрока в регби с Чемпионата мира, который помогает, чем может. — Он качает головой. — Помогает? Это все, что у тебя есть?

Я смотрю на него и отпихиваю в сторону.

— Я же говорила тебе, здесь нет ничего хорошего!

— Но Джо это не пропустит. Я даже не смогу такое отредактировать. Она скучная, Кайла, а ты, моя дорогая, что угодно, но только не скучная. Возвращайся к нему, возьми другое интервью и добавь частичку себя в эту статью.