Последний любовник - Лаура Ван Вормер

Снег продолжает валить, так что приходится ехать очень осторожно. Пару раз мой джип уже занесло на побелевшей дороге, и позади остались грязные разводы от колес, поэтому я сильно сбрасываю скорость.

Стоит коттеджу появиться вдали, как у меня сразу поднимается настроение. Это отличное место. И такое уединенное. Я очень люблю возвращаться сюда, потому что именно здесь мой дом.

Спенсер. Мысли о нем вторгаются в мой восторг, резко поубавив оптимизма. Сколько раз мы приезжали сюда вдвоем, сколько раз занимались здесь любовью…

Скотти громко гавкает мне в ухо, отвлекая от грустных мыслей. Благодарно треплю его загривок.

— Мы дома, малыш, — обращаюсь к нему, паркуя машину.

Распахиваю заднюю дверцу, и пес выпрыгивает из джипа, словно снаряд из пушки. Сейчас он начнет свой ритуальный танец — будет наматывать круги вокруг дома, зарывая нос во влажную, укрытую тонким слоем снега землю. Так он выясняет, не появлялся ли у дома незнакомец. А может быть, просто ищет следы ужасных монстров.

Я направляюсь к двери, бросаю сумку на ступени. Услужливо включается свет (я установила датчик движения), и я замечаю на пороге большую вазу со свежими цветами, обернутую в целлофан. Выключив сигнализацию, топаю ногами, сбивая с обуви снег, прохожу внутрь, зажигаю свет и вношу сумку. Только тогда возвращаюсь за вазой, по пути включив автоответчик.

Соседи сообщают, что в округе завелись койоты. На днях они растерзали их кошку. Ужас какой! Добрые самаритяне советуют приглядывать за Скотти.

Какая-то женщина напоминает мне, что я должна сдать кровь в больнице Святого Луки на этой неделе. Когда это я успела согласиться?

Звоню в офис «Геральд американ», чтобы прослушать свою голосовую почту. Но там одна ерунда. Безумный Пит Сабатино доводит до моего сведения, что он заменил в моей статье Джорджа Буша на Джорджа В. — «Великого правителя мира». Вот болван!

Пора проверить электронную почту. Но и здесь ничего путного. Несколько посланий от офис-менеджера с канала новостей, все до одного нелепые. Вы любите, когда в ваш ящик валятся напоминания: «Служащие компании должны мыть за собой кофейные чашки», «Служащие компании должны вносить все текущие изменения на сайт канала еще до пятницы» — ну и так далее? На этот раз мне напоминают, что на будущей неделе у меня запланирован эфир. Кстати, если вы не поняли причины моего возмущения, поясню — это напоминание сваливается ко мне в ящик каждый день в течение недели. Так и хочется ответить, что я не смогу присутствовать, так как отправляюсь в Бермудский треугольник в составе команды Кусто.

Впускаю в заднюю дверь Скотти. Он влетает в кухню и весело отряхивается, расшвыривая вокруг комья липкого снега. Я снимаю целлофан с цветов и достаю крохотный квадратик бумаги.

Ты незабываема.

Джонатан Смолл.

О Боже! Тот кусок дерьма! Со стоном закатываю глаза — жаль, что он меня не видит сейчас. Где этот коротышка раздобыл мой адрес?

Теперь почта. Просматриваю конверты и открытки. И тут сплошная фигня! Счета. Банковское предложение воспользоваться новейшей системой защиты кредиток — одиннадцатое с начала года. Новости финансового рынка на имя Слея Харринга, ха! Открытка от друга из Вьетнама. И одно настоящее письмо от приятельницы, живущей в Вашингтоне. Я распечатываю конверт, и из него выпадает газетное фото Дага Рентама — глаза сияют, темные волосы взлохмачены, на лице лучезарная улыбка.

«Думаю, тебе будет интересно взглянуть на эту заметку, — пишет приятельница. — Когда же вы поженитесь, ребята?»

С этой подругой я долго не общалась, даже открытку на Рождество забыла послать. Просто не знала, как сообщить ей новость. В самом деле, не могла же я доложить ей, что после того как Даглас предложил мне руку и сердце, я так перепугалась, что тотчас познакомилась с редактором известного издательства и переспала с ним?

Проглядываю статью. В ней интервью с Дагом, взятое после того, как он с блеском выиграл очередное дело. Некто из аудитории спрашивает:

— Почему при столь низком уровне заработной платы столь талантливый юрист, как вы, на государственной службе?

— Будучи студентом, я занимался частной практикой, чтобы оплатить учебу. Теперь же я могу заниматься тем, что мне по душе, и не обязан отвечать на провокационные вопросы, — ответил помощник окружного прокурора Коннектикута Даглас Рентам.

Не могу сдержать смех. Даглас никогда не любил интервью именно за то, что на них порой задают подобные вопросы. И всегда отвечал на эти вопросы в столь раздраженном стиле.

Размышляя об этом, я беру трубку и набираю нью-хейвенский номер Дага. Только услышав знакомый голос, ругаю себя за собственную глупость. Я почти готова бросить трубку. Что я делаю?

— Даг? Привет, это Салли. Я только что прилетела из Лос-Анджелеса. Марго прислала мне газетную вырезку с твоим фото…

— О нет! — раздается в ответ (уж и не знаю, что больше его ужаснуло — упоминание об интервью или мой звонок). — Мой бывший босс, прочитав статью, позвонил мне и обозвал мешком с… — дальнейшее нецензурно. Прежде Даг работал в Бостоне, в юридической фирме, занимавшейся проблемами налогообложения.

— Хочешь сказать, что он сам позвонил тебе?

— Да, — смеется Даг. — За все то время, что я работал на него, он ни разу не удосужился позвонить мне. А сейчас вдруг раз — и позвонил!

— Он просто злобный козел. И явно ненавидит свое дело.

— Ненавидит, не выносит, презирает и прочее, — соглашается Даг. — Почти все юристы ненавидят юриспруденцию.

— Зато очень любят деньги, которые она приносит.

Длинная пауза.

— Ну, рассказывай. Как твои успехи?

— Неплохо. — Не знаю, что и говорить, потому что на самом деле все просто ужасно. — Страшно занята. Куча дел.

— Я давненько не видел тебя в суде.

— Я давно не занималась криминальными сводками.

— По телевизору тебя тоже не видно.

Четыре месяца назад, когда я работала в «Геральд американ» по графику полной рабочей недели, пришло приглашение от телеканала «ВСКТ». Мне предложили делать спецрепортажи (при неполной занятости платить обещали как за полный рабочий день, но без премиальных). И газета, и канал сочли, что получат определенную выгоду, если я буду работать в обоих местах сразу. Что-то вроде обмена информацией. Но дела идут не так хорошо, как было задумано, поэтому я нечасто появляюсь в эфире.

— Я… э… собирала информацию. Работала в студии, — пытаюсь я не выглядеть глупо. — Немного пишу, немного разбираюсь в чужом дерьме, сам понимаешь. Не то чтобы работа была особо интересной, но платят неплохо. — Зарплата в редакции журнала — просто крохи по сравнению с деньгами, которые я получаю на «ВСКТ».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});