Сталинградская битва - Александр Михайлович Самсонов

Допущенные Ставкой и Генеральным штабом просчеты при планировании боевых действий на лето 1942 года были учтены в дальнейшем, особенно летом 1943 года, когда принималось решение о характере боевых действий на Курской дуге"{34}.

Историки минувшей войны еще не исчерпали изучения проблемы планирования летней кампании 1942 г., она нуждается в дальнейших углубленных исследованиях. При этом следует учитывать и то общее положение, что неудачи советских войск весной и летом 1942 г. не являлись неизбежными{35}.

Красная Армия и обеспечивающий ее борьбу тыл страны к началу второго года войны располагали силами и средствами если и не во всем достаточными, то в главном позволяющими не допустить нового глубокого проникновения гитлеровских войск в жизненно важные районы Советского Союза. После успехов зимнего наступления Красной Армии у советского народа окрепла уверенность в неизбежности разгрома фашистской Германии. Накануне летне-осенней кампании 1942 г. отсутствовало отрицательное" воздействие на борьбу Красной Армии и всего народа фактора внезапности, что имело место в начале войны. Временные факторы постепенно теряли свою эффективность, тогда как постоянно действующие факторы оказывали растущее влияние во всех сферах борьбы. Все более заметную роль приобретал опыт участия советских войск в современной большой войне. Первый ее год был серьезным экзаменом для всего командного и политического состава, большинство которого приобрело и закалку, и то умение, которое дается только практикой. В огне войны совершенствовались знания, проверялись способности и таланты тех, кто руководил боевыми действиями войск. Имена многих военачальников и политработников стали известны всей стране. На полях сражений проверялась боевая и моральная мощь Советских Вооруженных Сил, которые в сложных условиях сорвали план "молниеносной" войны фашистской Германии против СССР. Массовый героизм советских воинов стал нормой их действий в Великой Отечественной войне.

Вместе с тем к весне 1942 г. Красной Армии не хватало обученных резервов, а формирование новых соединений и объединений существенно лимитировалось уровнем производства новейших типов вооружения. В этих условиях наиболее целесообразное использование имеющихся сил и средств приобретало особое значение, так как противник располагал большими возможностями для продолжения агрессивной войны. В этом отношении советская сторона получила вполне реальное представление о силе и профессиональных качествах войск вермахта, об особенностях их действий в наступательных и оборонительных операциях.

Советское Верховное Главнокомандование верно оценивало общее соотношение сил в войне СССР против фашистской Германии, но ближайшие перспективы развития вооруженной борьбы зависели от принятия правильных стратегических решений. Ожидая, что противник основной удар будет наносить на центральном направлении, Ставка сосредоточивала стратегические резервы в районах Калинина, Тулы, Тамбова, Борисоглебска, Вологды, Горького, Сталинграда, Саратова, считая, что в зависимости от развития событий на фронте они могут быть использованы как на юго-западном, так и на западном направлении{36}. Однако реальное развитие событий не вполне оправдало эти расчеты.

Таким образом, Ставка наметила на весну и лето 1942 г. наряду с переходом к обороне наступательные операции в районе Ленинграда, у Демянска, на орловском направлении, в районе Харькова, в Донбассе и Крыму. Успешное проведение этих операций могло бы привести к де блокированию Ленинграда, разгрому демянской, харьковской и других группировок вражеских войск. Это обусловливалось стремлением максимально приблизить сроки изгнания фашистских захватчиков с советской земли. Однако в то время еще не было достаточных предпосылок для этого и принятое Ставкой решение было ошибочным.

Способность решать практические проблемы военной стратегии с учетом всех факторов, определявших точное и правильное предвидение, вырабатывалась у Ставки ВГК постепенно, по мере накопления опыта ведения войны.

Противник вновь захватывает инициативу

Ставка вермахта могла приступить к осуществлению своего нового стратегического плана, лишь обеспечив предварительно безопасность южного фланга предназначенной к наступлению группировки. Для фашистского командования важно было также высвободить свою 11-ю армию (командующий генерал Манштейн ), скованную боями в Крыму. Эти соображения заставляли врага любой ценой добиваться захвата Севастополя и Керченского полуострова{37}.

В районе Крыма обстановка была сложной.

После изгнания гитлеровских захватчиков с Керченского полуострова перед войсками Крымского фронта{38} стояла задача полного освобождения Крымского полуострова. Однако командование фронта не реализовало имевшуюся возможность для осуществления быстрого прорыва войск вглубь Крыма, и противник, используя эту задержку, снова овладел инициативой. 15 января 1942 г. враг перешел в наступление, вторично захватил Феодосию и оттеснил советские войска за Ак-Монайский перешеек - наиболее узкое место Керченского полуострова. Предпринятые войсками Крымского фронта на Керченском полуострове активные действия в последних числах февраля, а также в марте и апреле 1942 г. ощутимых результатов не дали. Более того, неудача наступления ослабила силы фронта. Ставка Верховного Главнокомандования в директиве на имя Главкома Северо-Кавказского направления Маршала Советского Союза С. М. Буденного и командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова указала: "Увеличение сил Крымского фронта в настоящее время произведено не будет. Поэтому войскам Крымского фронта прочно закрепиться на занимаемых рубежах". Однако и эта задача не была решена из-за плохой организации на месте руководства войсками.

8 мая после подготовки противник снова перешел в наступление, в котором участвовали основные силы 11-й немецко-фашистской армии, поддерживаемые 8-м авиационным корпусом и 4-м воздушным флотом. Одновременно враг высадил небольшой шлюпочный десант в районе Феодосийского залива. Прорвав оборону войск Крымского фронта, немцы развернули успешное наступление.

В 3 часа ночи 10 мая И. В. Сталин по прямому проводу вел переговоры с командованием Крымского фронта. Заслушав доклад армейского комиссара 1-го ранга Л. 3. Мехлиса (представителя Ставки) и генерала Д. Т. Козлова о положении на фронте, Верховный Главнокомандующий приказал отводить за Турецкий вал 47-ю, 51-ю и остатки 44-й армии, чтобы избежать риска окружения. "Мехлис и Козлов,- заключил он,- должны немедленно заняться организацией обороны по линии Турецкого вала"{39}.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});