Царь иудейский - Константин Романов

Без всякого труда нашла другого,

Не слишком знатного супруга. Я

На брачный пир был позван. На невесту

Навесили на сорок миллионов

Сестерций изумрудов и жемчужин.

Пилат (смеясь).

Ужели мог ты с точностью такой

На глаз ее убранство оценить?

Префект

Нет, в жемчугах и драгоценных камнях

Я не знаток; она сама на пире

Высчитывала каждому охотно

Их стоимость.

(Входит справа Лия, за ней Александр.)

Явление четвертое

Прокула

Ах, Лия, наконец!

Иди сюда! Скорей, садись поближе,

Здесь на скамью у ложа моего.

(Говорит с ней вполголоса.)

Префект

Когда, плывя к далекой Иудее,

Я покидал родные берега,

И за кормой в лазоревом тумане

Тонули рощи и сады Путеол,

Казалось мне, что ждут меня лишенья,

Что, сродников утратив и друзей,

От родины оторванный, здесь буду

Я жертвой одиночества и скуки.

Но вот, еще не минул день прибытья

В неведомую чуждую столицу,

А мне уж кажется, что дома я.

2-й трибун

Как в Риме, как у нас на Палатинском

Холме, мы слышим речь родную: те же

Перед глазами пышные чертоги,

А в довершенье - ласковый прием.

1-й

Могли ли думать мы, что в Иудее

Нас угостят лукулловским обедом!

Префект

Чего, чего здесь нет из яств отборных.

Мозги павлиньи, языки фламинго,

И еж морской, и устрицы Тарента,

И куры нумидийские, и рыба,

Которой родина - Эвксинский Понт...

1-й трибун

А как ласкает взор разнообразье

Плодов; из рога изобилья словно

Их высыпали нам: тут и гранаты,

И вишни, и египетские фиги,

И яблоки, и сливы из Дамаска.

2-й

Но лучше всяких лакомств и плодов

Живительная в этих кубках влага

Хиосское и кипрское вино;

Оно шипит и пенится, и жажду

Нам утоляет, и волнует кровь.

Префект

Товарищи, я кубок поднимаю

За прокуратора!

1-й трибун

Его здоровье!

2-й

За нашего хозяина!

Префект

Я пью.

За благородную его супругу!

1-й трибун

За Прокулу я кубок осушаю!

2-й

И я!

Пилат

Вам, воины, благодаренье

И за меня, и за мою супругу.

Префект

Лишь наша госпожа ни до чего

И не дотронулась из яств обильных.

Непочатый, налитый до краев,

Пред нею блещет кубок драгоценный.

Префект

Средь множества невольниц в этом доме

Наверно есть искусницы плясать.

Сирийская прославленная пляска

Под сладостные звуки флейт и лир

Развеселит печаль твоей супруги

И, может быть, тоска ее пройдет.

Пилат

Пусть пляшущие явятся рабыни

И плясуны сирийцы.

Прокула (тихо Лии).

Что за пытка!

Ах, Лия, Лия! Слушая тебя,

Я чувствую, что острое железо

Гвоздей как будто в руки мне и ноги

Вонзается. В истерзанной груди

Мое смертельной мукой сердце рвется.

Все помыслы и чувства все мои

Там, у Него, у страшного креста...

А здесь и этот смех, и эти речи!..

Уйти бы мне, чтобы не слышать их.

Лия

О, потерпи еще, молю тебя!

- Они не знают, что творят... Уходом

Супруга ты разгневаешь... Побудь

С гостями... Притворись, прикинься

Веселой, беззаботной, госпожа!

(Входят пляшущие сирийские рабы и рабыни.)

Явление пятое

Прокула

Я не могу! Не в силах больше я...

(Раздается музыка из сада. Музыкантов не видно.)

О, если бы не видеть этой пляски...

Ах, уведи меня куда-нибудь!

Лия

Молю тебя, сбери остаток силы,

Бери с Него пример! Терпи, как Он!

(Сирийская рабыня пляшет.)

Префект

Под звуки томные лидийской песни

Как упоительны ее движенья!

1-й трибун

Какая нега!

2-й

Сколько выраженья!

Префект

В истоме сладостной стан изогнув,

По влажному морскому лону словно

Плывет она.

1-й трибун

Бессмертные Хариты

С ней не могли б в изяществе сравняться.

2-й

При виде нежных прелестей ее

Самой завидно стало б Терпсихоре,

Одной из девяти сестер Парнаса.

Префект

Но как бледна! Она дрожит всем телом,

И в помутившихся глазах у ней

Читаю я какой-то страх смертельный.

Пилат

Чего-нибудь повеселей! Теперь

Пусть пляшут все.

Голос (за сценой).

Молитесь о казнимых!

1-й трибун

Опять!..

2-й

О, благодатное вино!

И суеверный страх с ним позабудешь.

1-й

И этот мрак зловещий нипочем!

(Сирийские рабы и рабыни пляшут.)

Префект

Он пляшет, как во сне, как в исступленьи,

И ужас на лице, как и у ней.

1-й трибун

Так хищный зверь выслеживает жертву!..

2-й

Она летит на легких крыльях ветра,

Едва касаясь мраморного пола.

1-й

Вот, он настиг!

Префект

Нет, вырвалась она.

2-й трибун

Так от Плутона мчалась Прозерпина...

Префект

Или сабинянки от римлян...

(Ослепительная молния. Оглушительный удар грома.

Подземный гул. Землетрясение. Стены и колонны колеблются.)

2-й трибун

Боги!

(Бежит, спотыкается, падает и лежит в оцепенении.)

Префект (тревожно).

И молния, и гром, и гул подземный!

(Спешит к выходу в сад и опирается на колонну.)

Пилат (роняя кубок).

Земля колеблется! (Вскакивает).

1-й трибун (падая на колени).

Мы погибаем!

(Сирийская рабыня с раздирающим душу воплем убегает;

сириец - за ней. Порыв завывающего ветра. Огни гаснут.

Непроницаемый мрак. Долгое мертвое молчание. Потом

сразу яркий дневной свет.)

Явление шестое

Префект

Что это было?

Пилат

Не во сне ли мы?

1-й трибун

В себя я не приду.

2-й

Кровь стынет в жилах.

Прокула (медленно вставая, с величием).

Ужели вы не поняли еще?

Ужель сердца у вас окаменели?

О, Понтий! Боязливо, малодушно

Ты Неповинного послал на смерть.

Знай, римский прокуратор Иудеи,

Наместник кесаря и друг его,

Водою мира целого не смоешь

С себя ты той чудовищной вины!

Он, Праведник, Он, посланный нам с неба,

Он, солнце истины и Божий Сын,

Повис, простертый на кресте позорном.

И вы дивитесь, что померкло солнце,

Что молнии во мраке заблистали,

Что разразился грозный гром небес,

Что в ужасе тряслись земные недра.

Я верую! Мне сердце говорит:

Он испустил последнее дыханье.

Свершилось!- Господи, Его страданье

Грех мира дольнего да искупит!

Занавес быстро падает.

Павловск. Страстная пятница 23 марта 1912

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Сад Иосифа Арнмафейского. Слева более половины сцены занимает высокая скала с ведущими на ее вершину высеченными в камне ступенями. Скала заросла кипарисами, плодовыми деревьями, в полном вешнем цвету, и кустами. На одной трети высоты в скале уступ, обра зующий площадку, посреди которой служащий сиденьем камень. У подошвы скалы полукруглая каменная скамья. Справа в глубине видны городские стены. На первом плане справа каменистый пригорок со

ступенями. Ночь.

Явление первое (Иосиф сидит на уступе скалы. Молча входят и поднимаются на вершину скалы три мироносицы. Входят Руф и Вартимей и располагаются у ног Иосифа.)

Иосиф

Всех нас влечет к себе гробница эта.

Единая объединила нас

Печаль и скорбь... И льются наши слезы,

И множится к Усопшему любовь.

(Из глубины входят Александр и Лия.)

Явление второе

Иосиф

- Кто там идет? Шаги я будто слышу.

Ах, это Лия с Александром.- Вы

Приходите сюда грустить и плакать

На дорогой безвременной могиле?

Александр

Мы поднялись пораньше, чтоб до света

С ней сбегать за город, в поля...

Лия

Росою

Обрызганных я нарвала цветов

Душистых первенцев весны, чтоб ими

Усыпать холм могильный...

Иосиф

Вас туда

Теперь, порой ночной, и не подпустят.

Дождитесь дня: не долго до рассвета.

Александр

Кто, господин, не пустит нас ко гробу?

Иосиф

Да, - вы еще не знаете, что стража

К нему приставлена. Тяжеловесный,

Приваленный к дверям гробницы камень

Печатями скреплен синедриона.

Лия

К чему печати!

Александр

Стража! Для чего?

Иосиф

Первосвященники и старцы наши

Боятся, чтобы тело Иисуса

Ученики средь ночи не украли

И не сказали бы потом, что Он

Воскрес из мертвых.

Александр

Он и после смерти

Покоя фарисеям не дает!

Иосиф

Еще два дня назад я б не поверил,

Что здесь, в моем саду уединенном,

Скалистый этот холм, где я себе

Последнее пристанище готовил,

Невинного Страдальца приютит.

Лия

[Быть может, это грех, но я и в праздник

Все об одном и том же помышляю:

Из памяти изгнать я не могу

Тот страшный роковой канун субботы;]

Малейшие подробности его

Упорно я в уме перебираю.

Руф

Я, как и ты, все вспоминаю их.

Вот, подошли за Ним мы к месту казни;

Отец мой крест Его сложил на землю,

И воины, Учителя раздев,