Попались и Пропали - Александра Сергеева

своей улыбкой, изобразив твёрдость во взоре. Он вздохнул и покачал головой: не верил, что у неё получится.

Что ж, посмотрим.

— Собираться, — с деловитым спокойствием пояснила она. — Мне ведь предстоит отправиться ко двору императора? Кстати, я так и не услышала: когда сей знаменательный день?

— Завтра, — на полном серьёзе обрадовал Викрат, поднимаясь с пола.

Даже штанов не отряхнул — он всё больше и больше ей нравился.

— Вы что, собираетесь поженить детей прямо сегодня?

— Мы поженим их, как и полагается, — заверил отец жениха. — То есть через месяц после нынешнего сговора. А тебе лучше предстать перед императором раньше.

— Прижиться при его дворе? — догадалась Руана. — Подыскать подходящих подручных из самых продажных придворных? Надеюсь, в средствах я ограничена не буду? Завлекать их своими прелестями не стану! Даже не надейтесь.

— Дочь! — на этот раз искренно возмутился отец. — Не будь вульгарной!

— Для самозащиты все средства хороши, — окончательно понесло Руану.

Какой-то сумасшедший кураж накрывал её всё больше и больше. Будто она возвращалась к себе забытой: чувство ожидания борьбы невероятно знакомое. И смелость — просто невероятная для той, кто двадцать лет просидел в крепости под защитой множества мужчин. Вот, так да! И откуда что берётся?

— Умница, — похвалил её уже довольно захмелевший советник. — Маруш, твоя дочь просто невероятна! Будь я помоложе… Ух! Давай выпьем за неё. За несуществующий, но великий женский ум.

Дальше Руана уже не слушала: выскочила за дверь. Да и что там слушать?

— Ну, что? Идём? — по-свойски поинтересовался Викрат, уставившись на неё с каким-то нетерпением.

— Куда?

— К тебе: собираться.

— Что?! — не поверила она своим ушам даже после всего услышанного сегодня. — В мою спальню? К девственнице? Ты сдурел?

— А что? — не понял причины её беспокойства мужчина, явно не страдавший смущением перед прекрасным полом.

Если вообще знал, каково это: смущаться.

— Сегодня я впервые была наедине с мужчиной, — напомнила Руана, всё больше чувствуя себя дурой.

— И что? — вновь ляпнул он, однако тут же сообразил: — Ты о том, что это тебя порочит? О, Создатель! — возвёл очи горе этот грубиян и язвительно предупредил:

— Даже не думай, что после этого кто-то заставит меня на тебе жениться.

— Вообще-то, и вправду бы не хотелось, — попросила Руана. — Но, боюсь, нас не спросят. Не знаю, как ты, но я перечить отцу не приучена. Да и не собираюсь учиться: я люблю его.

— Прекрасное чувство для дочери, — иронично похвалил Викрат. — Но при чём тут моя свобода?

Так, препираясь, они вышли из коридора на лестницу. На верхней ступеньке сидели два дюжих парня в жилетах с гербами наследственного дома Таа-Дайбер. Вообще-то жилетки носила обычная домашняя прислуга. Но у этих лакеев был самый бандитский вид. Явно умеют пользоваться оружием — подумалось Руане — и весьма успешно.

— Лис, стрелой в наши покои, — скомандовал Викрат подскочившим мордоворотам. — Тащи к госпоже сундуки с её барахлом.

— Оба? — уточнил один из них, одарив таарию одновременно хитрым и оценивающим взглядом.

— Оба. И пошевеливайтесь!

— Сей момент, — не слишком почтительно проворчал второй мордоворот.

И они скатились с лестницы, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

— С моим барахлом? — полюбопытствовала Руана, покорно ведя искусителя в свою спаленку.

И чистосердечно надеясь, что кормилица сейчас там. Какое удовольствие ей доставит зрелище избиения наглеца худосочной старухой — за такое наслаждение мало что пожалеешь отдать.

— Ты же не думала явиться ко двору в своих крестьянских обносках? — издевательски ухмыльнулся опытный придворный, приноравливаясь к её шагам по лестнице.

Приходилось осторожничать: Руана отчего-то передумала снова задирать при нём подол. А без этих предосторожностей спуск по довольно крутым ступеням был долог и труден.

— То есть, вы презентуете мне придворный гардероб? — впечатлила её степень их заинтересованности в провинциальной девице.

— Естественно, — несколько развязно подтвердил Викрат, подхватив её под локоть.

Руана наступила на подол и чуть не полетела носом вниз. Какая морока с этими приличиями! Неужели при дворе её ждёт такая же собачья жизнь?

— Это подкуп? — съязвила она.

— Вопрос чести, — возразил он. — Мы не можем заставить твоего отца платить за лишние хлопоты. Тем более за спасение от смерти нашего малыша Юбейна.

— Неужели он отважится броситься на самого императора? — как-то не верилось Руане.

У такого мудрого предусмотрительного и осторожного отца не мог вырасти настолько безрассудный отпрыск. Во всяком случае, Викрата можно со всей основательностью считать сыном своего отца.

— И отважится, и бросится, — разом посмурнел тот. — Что взять с романтичного сопляка? Начитался романов о благородстве выдуманных витязей… придурок. И теперь просто свирепствует в вопросах чести с достоинством.

— А ты не свирепствуешь? — вдруг обиделась за Юбейна та, что видела его первый раз в жизни.

— А я предпочитаю побеждать, а не умирать из-за пустяков, — сухо ознакомили Руану со своими принципами. — И защищать честь таким образом, чтобы та не пострадала ещё больше.

— То есть, успеть её защитить до того, как тебя убьют? — вдруг поняла сказанное женщина, прежде ни разу не задумавшаяся над подобной проблемой.

Викрат искоса прищурился на неё, словно изучая:

— Хорошо, что ты умна. Не придётся контролировать каждый твой шаг при дворе.

— Или наоборот, — съязвила Руана, удивлённо округлив глаза.

Пару сундуков с «её барахлом» уже подтащили к дверям спальни, куда она провожала мужчину, не будучи его женой. И теперь уже четыре мордоворота чесали в затылках, пытаясь сообразить: как втащить через узкую дверку сундук, что в полтора раза шире.

А и вправду: как?

Глава 4

Щеголиха

Руана считала себя слишком разумной, дабы трепетать перед нарядами восторженным попугайчиком. Даже чуть-чуть гордилась этим, находя в своём превосходстве почву для шуток. Верней, подшучивания. Над той же мачехой: вот уж кто вечно беспокоился над тем, как она выглядит в чужих глазах.

Катиалора умна и даже неплохо образована в том, что можно считать образованием для женщин. Нельзя её назвать и ненасытной сорокой, с жадностью летящей на всё блестящее. Просто дочь и супруга тааров должна блюсти свой статус госпожи. Чем нарядней она, тем больше почёта мужчине, способном подать её в лучшем свете.

Мало того, что сама поклонница этой смешной идеи, так и Ати забила голову той же чепухой. А вот падчерице не успела: слишком поздно вошла в её жизнь. Оттого Руана искала в одежде не богатства, а удобства.

Но даже представить себе не могла, что можно ходить в том, что приготовил для неё господин верховный советник императора.

— Это носят избранные? — начисто обалдев от первого же платья из подаренного сундука, позорно пролепетала она.

— Это при дворе носят все, — не скрываясь,