Взгляд и осознание - Олег Устинов

Положите Библию на свой стол.

Рыбацкая уха

У нас уха готова, рыбацкий наш обед.

Вкуснее, верьте слову, на свете пищи нет.

Жили мы тогда на берегу могучего Днепра. Но если уж вернее – на берегу Каховского водохранилища. Бабушка и дедушка часто вспоминали о том, как было прекрасно до появления «моря». Раньше пойму реки они называли плавнями. Я всё время думал, что это было очень давно, но на самом деле всё это безобразие произошло за несколько лет до моего рождения – в 1955 году.

Пла́вни: затапливаемые поймы рек и озёр, и дельты, покрытые зарослями кустарника, рогозы или осоки. Конечно, уничтожение огромного массива плавней было большой потерей. Потерей уникальных, неповторимых по своей красоте мест. Дедушка говорил, что исчезли зайцы-русаки, дикие кабаны, косули. Перестали водиться такие рыбы как: чехонь, елец, вьюн, ёрш. Теперь на берегах не встречали чёрного аиста, серой цапли, чибиса, кряквы. Ранее, по рассказам сторожил, плавни были настоящей кормилицей людей. По плавням можно было путешествовать, даже не имея съестного припаса, – дикая природа всегда выручит, всегда накормит. Почти круглый год на плавневых островах можно найти грибы. За несколько минут вешенкой с одного пня можно наполнить корзину, встречались и шампиньоны (печерицы), и сыроежки, и свинушки, и грузди, и рядовка.

– Мирон, слышишь?, – спрашивает мой дед кума.

– Ну, чего тебе, Гриша? Затягивается важно самосадом.

– Говорю, не та стала сейчас рыба в Днепре… не та.

– Конечно, кум, не та. Ельцов нет, ершей нет…

– Твоя правда. Кому оно мешало? А помнишь…

Так вот, я хочу рассказать, как в то время рыбаки уху варили.

– Саня, пошли на рыбацкий стан, – зову я товарища.

– Айда! Рыбаки уже пришли.

Сразу за нашим огородом на берегу водохранилища был рыбацкий стан. Это место, где рыбаки оставляли свои лодки, сети и другие снасти. По сути это была бригада рыболовецкого колхоза. Каждый день, по окончании рабочего дня, сдав на склад улов и завершив все работы, рыбаки варили уху. Мы, босоногие мальцы, частенько прибегали на запах этой вкуснейшей в мире юшки.

Приготовить её правильно могли только они, проверенные рекой и временем. Настоящие рыбаки варят уху не так, как дома, я видел своими глазами. Начинали с подготовки казана, чистили его сначала глиной, затем морским песком, мыли. Вода была непременно речная. Для ухи брали рыбу разную: щуку, сома, окуня, судака, леща, карпа, карася. Её сразу мыли, потрошили и делили на две части. Сначала в котёл закладывали мелкую рыбу, валилась она около часа. Потом бульон сливался через марлю в чистое ведро и остатки мы отдавали котикам. Бульон заново заливали в казанок и ставили на слабый огонь. Закладывали 2—3 картофелины (не более), изрубленную морковь, один корень петрушки и луковицу. Юшка потихоньку кипит, мы моем алюминиевые миски и деревянные ложки, а кто-то из рыбаков травит забавные байки. Через минут 15 закладывали крупную рыбу, пузыри, икру и 3—4 спелых помидора. Очень важно! – уха не должна бурно кипеть, кипение должно быть еле заметно! Уже готовы измельченные зелень петрушки, лук, душистый перец, лавровый лист и соль. И самое главное, я не знал для чего, но, когда котёл сняли с огня, в него вливали стопку водки и тушили в нём горящую головешку. Ещё несколько минут уха «отдыхала», а мы не могли дождаться и попробовать эту вкусноту. Прием пищи на природе ну уж очень приятная процедура! А тем более, если к приготовлению приложили руку. Солнышко на закате, тихий всплеск воды, свежий воздух, лодки на привязи, на рыбацком стане ужин. В руках у меня миска с ароматной ухой и деревянная ложка. Да! Непременно, деревянная! Приятного аппетита!

Я и сейчас помню этот запах из моего далёкого детства.

Этот вирус зовут ностальгия

Недавно в разговоре вспомнилось, что хлеб раньше стоил 14, 16 и 20 копеек. Больше вспомнилась не цена, а этот прекрасный запах. Не знаю почему, но он запомнился. Девушка с нашей улицы работала на хлебозаводе. Так вот мы после вечернего сеанса кино, ближе к полуночи, нашей бригадой ходили на хлебозавод, и Люба выносила нам свежеиспеченный хлеб, булочки, рогалики. Как это было вкусно, прямо с жару, с пылу. А как романтично. Хлеб был и дома, но пойти ночью на завод на такое угощенье…

Вот время было. Интересно вспомнить. В то время у бабушки уже была газовая печка. И хотя заправка газа стоила 2 рубля 50 копеек, бабушка газ экономила. Варенье всегда варила во дворе на летней печке. Подбросила дровишек немножко и млеет вареньице. На этой печке варили и самогон. А где ещё? Был ещё один источник энергии – это керогаз. Такое устройство заправлялось керосином. На керогазе готовили еду. Стоял он в летней кухне. Там всегда был характерный запах. Запас керосина был приличный. За сараем стояла 200 л. бочка. Она была всегда полная. Дедушка раз в неделю ходил в скобяной (хозяйственный) магазин и подкупал бидончик керосина, чтобы бочка всегда была полной. Этого я понять не мог.

В магазинах в 70-е годы было вроде всё необходимое для жизнедеятельности. Но в кладовой у бабушки было всегда много спичек, пачек 20—30 соли, много хозяйственного мыла, свечки, пару мешков сахара, в комоде много иголок и ниток, ну и, конечно же, несколько флаконов тройного одеколона (такой идиотский запах, хуже Шипра).

– Бабушка, а зачем это всё в кладовой хранится?

– Тебе это знать не нужно.

– Ба, ну зачем? Всё ведь есть в магазине.

– Внучёк, а бывало время, что этого ничего не было. Мы пережили тяжёлое время, вот и запасаемся на всякий случай, – отвечала она мне несмышлёнышу, а на лице у неё была грусть.

Я эту грусть понял позже, когда стал немного старше. Тогда бабушка и дедушка рассказывали мне о довоенной бедной жизни, о лишениях в годы войны, когда бабушка с тремя детьми жила под немецкой оккупацией. Пережили голод, перестрадали всё. После войны дедушка был председателем колхоза, но жили на трудодни очень бедно и голодно. Видите, я даже не сказал – скромно, а именно бедно. Вот от чего у бабушки была грусть на лице.

Вспомнились и детские лакомства. Конфеты нам конечно иногда покупали. Но кто будет есть конфеты каждый день? Так не бывало. Конфеты и другие сладости нам давали на праздник, на день рождения. В остальные дни мы придумывали разные вкусности сами. Например: берёшь зелёный абрикос, натираешь его куском сахара, а потом эту вкуснятину слизываешь. Не пробовали?

Или делали карамельку. На разогретую сковороду наливали капельку растительного масла и сыпали сахар. Через некоторое время, при постоянном помешивании, появлялась карамель. Эту массу наматывали на деревянные палочки. Это были, конечно, не базарные петушки по 5 копеек, но вкусно. Если я делал, то угощал друзей, если у меня не было – угощали меня. Да, было.

А ещё бабушкины пирожки с картошкой. Вкуснятина. Я приглашал уличных друзей (дом у нас всегда был открыт), а дедушка давал нам большую миску свежего мёда. Уплетали мы всё это и запивали холодной колодезной водой. Это не передать словами. Но бывало очень просто: хлеб мочили водой, посыпали сахаром вот лакомство и готово. Вперёд, на улицу!

Кроме рыбалки, ловли раков, загорания на огромных гранитных камнях и купания в Каховском водохранилище до посинения губ и дрожи по всему телу, были и другие радости. Да, телик. И что мы смотрели? Конечно военные фильмы, но главным был – «Четыре танкиста и собака». Потом, после каждой серии кино трансформировалось в уличную игру. Кто-то был Янеком, кто-то Гусликом… забавно. Мы это кино переживали по-своему и всегда с победой над врагом.

Ни о чем не жалею. Вспоминаю с радостью, как мы устраивали гонки на великах. Сначала у меня был «Орлёнок». Модель всем известная и очень популярная. У меня велика не было и всё время просил у кого-то прокатиться. И вдруг:

– Олег, пошли покупать велосипед. Я давно заказал и сегодня должны привезти в магазин. Ну, как? Идём?

– Конечно, идём. Дедушка, родненький, как я хочу велосипед, – и мы сразу отправились. Точно в срок велосипед подвезли. Мы были с ключами. Сразу собрали, и я поехал на своём любимом «Орлёнке». Сколько у меня радости было. Я в ту ночь не спал, всё ждал утра, что бы сесть на велосипед и закрутить педали. Как я был счастлив. Было.

Вспоминаются вьетнамские кеды, настольный хоккей, коньки и настоящие шайба и клюшка, бабушкины вязаные рукавички и тёплые носки. Детство было прекрасным, с классиками, прятками, штандером, игрой в лапту. А еще пекли картошку. Что может быть вкуснее? А мамины оладушки и гренки по воскресеньям и кофе с молоком? Вкуснятина.

Дед учил молоток держать и рубанок, показывал, как правильно обрезать сад, как вести себя с пчёлами, чтобы они отдали ароматный мёд. А ещё были голуби. Материальных благ в 70—80 годах было мало. Но было спокойствие на Душе. В каждом возрасте и каждом времени есть своя прелесть. Надо научиться видеть прекрасное в каждом мгновении, научить этому своих детей. Детство – как же это здорово! Как бы хотелось вернуться в тот беззаботный возраст! Но жизнь меняется…