Алан. Скажи, что ты моя 2 - Иман Кальби

то тяготили, а здесь, в этой московской «ярмарке тщеславия», сложно было втройне.

У Москвы есть удивительная черта… И я не про то, что она «слезам не верит». Можно сколько угодно на расстоянии высмеивать, презирать и отвергать странную тягу нашего брата к тому, чтобы в любой ситуации выглядеть на миллион долларов в прямом и переносном смыслах этого слова, но стоит только попасть обратно в эту среду, невольно твои собственные установки и убеждения начинают рушиться. Нет каблукам на все случаи жизни? Бриллиантам утром, в обед и на ужин? Нет сексуальным, выгодно подчерчивающим фигуру, но жутко неудобным нарядам? Пойдите хотя бы раз вечером в пятницу в модное заведение Москвы с этими вашими европейскими «демократическими», можно даже сказать, феминистическими установками – и вся ваша жизненная философия разлетится на осколки. Кто бы что ни говорил, но нет ничего неприятнее равнодушно-презрительных взглядов мужчин и снисходительно-насмешливых взглядов женщин в среде, где «встречают по одежке». Может, потом ваш ум и оценят, но «до» придется соответствовать.

Времени на изыски у меня не было, но и бить лицом в грязь не хотелось. Отдала предпочтение беспроигрышной классике. Идеальному по посадке и качеству ткани черному платью от Диор в обтяжку чуть ниже колен. Оно висело у меня в шкафу уже четвертый год. Купила на выпускной в Архитектурной школе. Вот и хорошо. Вероятность того, что кто-то придет в таком же, минимальна. В Москве все продолжают отчаянно гнаться за новыми коллекциями, мое платье по меркам богатых и красивых старьё… Тонкие, как спицы, шпильки на ногах. В обычной жизни не ношу, но… Решила все-таки напялить сегодня. Я немного набрала в весе. Расслабилась в Ницце. На самом деле слегка, всего пару килограммов, Роберту нравилось, но… сама я, как все девушки, имела свои представления об идеальном весе. Высокий подъем каблука зрительно делал меня, как мне казалось, эффектнее. Волосы просто загладила утюжком. На лицо – идеальный тон, тушь для ресниц и красная помада. Все-таки меня здесь будут воспринимать как француженку. Надо соответствовать стереотипам, да и красный на губах всегда спасает при чрезмерной бледности кожи, а она у меня почему-то сейчас была именно такой, несмотря на то, что позади лето на солнце и море… Мысль об этом снова засосала под ложечкой. Отодвинула ее подальше и направилась к выходу, где уже ждал Роберт.

Мы приехали, когда почти все гости уже собрались. Быстро поздравили юбиляра, который крутился среди гостей как белка в колесе, но все же уделил нам дежурно-вежливые пару-тройку минут – спросить, как обустроились и как нам Москва. К счастью, Роберта тут же сердечно поприветствовал кто-то из новых коллег и пригласил за свой коктейльный столик. Мы оказались в приятной компании его супруги и еще двух женщин – жен сотрудников. Все они были приятно удивлены узнать, что я говорю на русском. Много и не без блеска интереса в глазах расспрашивали о жизни в Париже.

Я пригубила бокал белого сухого. В голове появилась легкость и расслабленность. Мне даже показалось, что все не так страшно и напряжно, как я себе представляла. На сцене то и дело сменялись исполнители, задорный ведущий в перерывах между музыкальными номерами приглашал гостей с тостами… Мы стояли довольно удаленно от сцены, за веселой оживленной беседой уже давно потеряли нить и не следили за маневрами в первых рядах, а потом… Я поняла, что зал как-то многозначительно затих и лишь то и дело шебуршал перешептываниями. Видимо, ведущий опять кого-то представил и пригласил на сцену. Мои новые знакомые тоже вмиг замолчали, как и все остальные. Все взгляды теперь устремились на сцену. Я тоже повернула голову с интересом, и… перед глазами все поплыло…

Алан

Не успел я попасть в гудящий зал банкета, как десятки знакомых лиц назойливыми мухами начали меня облеплять. Милена скрылась из виду почти в самом начале. Стоило нам только подойти к юбиляру и презентовать купленный Миленой подарок – какую-то очередную дорогущую хрустальную вазу Кристофл, мы с ней разошлись по залу, «как в море корабли». Правда, оглядеться в поисках кого-то из более-менее ненапрягающих спутников и заныкаться поближе к бару у меня ожидаемо не получилось, меня сразу поперли на сцену. А может, и хорошо, быстро отобью свою очередь и… займусь более приятными вещами. Возможно, найду себе на вечер милую улыбчивую телочку, возможно, просто набухаюсь…

Выходил на сцену в скверном настроении. Ненавижу публичные выступления. За столько лет так и не привык к ним. До безумия бесят эти взгляды – завистливые, похотливые, соблазняющие… Тошно… Взял себя в руки, сжал влажными пальцами фонящий микрофон. Уволил бы на фиг этих организаторов, столько бабок вбухано, а у них микрофон фонит, как на сельской свадьбе…

– Егор, – прокашлялся и начал, – я знаю тебя не первый год и очень ценю не только наше профессиональное сотрудничество, но и дружб….ууу…

Наверное, так бывает. Кто-то называет это энергетикой, кто-то долбанной роковухой… Я смотрел безэмоционально, не глядя на эту слившуюся для меня в единую черно-белую массу толпу, а потом… Потом в горле пересохло… Голос вмиг охрип… Я не ожидал этого… Видит Бог, не ожидал увидеть ее так скоро… Не думал, что Егор позовет их на свой юбилей… Они же только приехали, он знает ее мужа не больше недели. Как можно тащить на свое личное мероприятие малознакомого человека?

Я готовился к нашей встрече, но не здесь, не сейчас, не вот так… Увидеть ее, идеально красивую, утонченную, шикарную, породистую, среди этой мишуры московского мещанства… Больно… Сильно больно… Прямо под дых. Как на октагоне когда-то…

Почувствовал на себе недоумевающие взгляды окружающих, прежде всего самого Егора, и словно бы очнулся от транса. Все это время я стою, как дебил, на сцене – и молчу… Сколько это длилось? Мгновение, минуту, десять минут?

– С днем рождения, Егор! Будь счастлив и здоров! – сказал я, отсалютовав ему бокалом и оторвавшись, наконец, от нее…

А когда снова посмотрел, Бэллы уже там не было… Сбежала… Или мне это всё только привиделось?

Бэлла

Я задыхалась. Просто открывала и закрывала рот, как рыба. Пыталась вдохнуть хотя бы немного воздуха – не получалось. Словно бы кто-то со всей силы сжимал мне шею, а я отчаянно пыталась вырваться…

– Иза, что с тобой? – озабоченно спросил Роберт, но я его даже не слышала.

Перед глазами все плыло, в ушах гудело. Показала ему, пытаясь из последних сил взять себя в руки, на выход. Даже не чувствовала его поддерживающего, направляющего