Язык и идеология: Критика идеалистических концепций функционирования и развития языка - Андрей Александрович Белецкий

возрасте) второй (иностранный) язык. Возникающие в последнем случае трудности для взрослых общеизвестны и вполне естественны. Н. Хомский объясняет их весьма упрощенно: врожденное устройство с возрастом слабеет, потому что оно биологически обусловлено, стареет, «как это вообще свойственно развитию человеческого тела» (Chomsky, 1979, 98). Отсюда недалеко и до полного отождествления языка с биологическим явлением.

«…Мне кажется вполне разумным, – пишет Н. Хомский, – если мы будем подходить к изучению языка так же, как мы подходили бы к изучению какого-нибудь органа тела»

(Chomsky, 1977, 64).

Биологической заданностью универсальной грамматики объясняет Н. Хомский и то обстоятельство, что в мире существует определенное ограниченное количество конкретных языков.

Нельзя не отметить, что анализ философских основ теории Н. Хомского затрудняется нарочитой туманностью и неясностью высказываемых им положений. Несмотря на то, что концепция «врожденных идей» просуществовала уже десятилетия, ее основные понятия так и не стали более четкими и отработанными, чем вначале. Это признает и сам автор, заявляя, например:

«Фактически ситуация достаточно неясна для того, чтобы допустить большое разнообразие мнений об истинной природе этой врожденной умственной структуры, которая делает возможным усвоение языка»

(Хомский, 1972, 97).

В другом месте он высказывается еще более откровенно:

«…Эмпирическая проблема, с которой мы сталкиваемся сегодня, состоит в том, что никто еще не смог разработать начальную гипотезу, достаточно содержательную, чтобы объяснить усвоение ребенком грамматики» (там же, 104).

Подобные признания встречаем и у последователей Н. Хомского.

«…Ни один рационалист, – пишет, например, Дж. Катц, – не дал точного формулирования этих врожденных идей или точного объяснения, как из взаимодействия врожденных концептуальных форм и сенсорных стимулов создаются абстрактные и данные понятия. Можно поэтому даже сказать, что определенной рационалистической гипотезы еще нет и до сих пор, а существует только общее понятие о характере такой гипотезы»

(Katz, 1966, 248).

«Рационалисты, к сожалению, – поддерживает его Д.Е. Купер, – высказываются чрезвычайно неясно относительно того, что в разуме является врожденным, и того, как разум может владеть этим врожденным устройством»

(Cooper, 1973, 142).

При всем этом Н. Хомский продолжает настаивать, что концепция «врожденных идей» – самая надежная основа для исследования проблем языка и мышления.

С нечеткостью основных понятий, безусловно, связана и характерная для генеративистов непоследовательность в употреблении терминологии. В свое время Н. Хомский призывал к описанию «явлений языка и умственной деятельности как можно более строгим способом» (Хомский, 1972, 25). Этому вряд ли соответствует чрезвычайное обилие терминов, которыми обозначается одно и то же понятие, причем даже такое центральное, как «врожденные идеи» («врожденные принципы, структуры, схемы, условия»; «врожденная организация», «врожденный механизм», «врожденное устройство» и др.). Все это вызывает путаницу и недоразумения. Например, то обстоятельство, что Н. Хомский изредка пользуется термином «врожденные способности» (innate capacities), вызвало у некоторых советских авторов мнение, будто здесь речь идет о вполне обычных, естественных человеческих способностях, против чего, конечно, возражать нет оснований (ср., напр.: Звегинцев, 1973; Современная буржуазная философия, 1978, 558). В действительности, однако, каким бы из упомянутых терминов Н. Хомский и его последователи не пользовались, в них вкладывается всегда одно и то же содержание, а именно «врожденные принципы универсальной грамматики», трактуемые как биологическое свойство человеческого организма.

* * *

Философская сущность теории Н. Хомского является, без всякого сомнения, неприкрыто идеалистической. Правда, иногда он не прочь сохранить и кое-какие связи с материализмом.

«Последовательный материализм, – заявляет он, например, – должен был бы считать само собой разумеющимся, что разум имеет очень важные естественные структуры, которые определенным образом реализуются физически. Почему же это должно быть иначе? Как я уже упоминал, если мы принимаем, что человеческие существа принадлежат к биологическому миру, то мы должны рассчитывать на то, что они подобны всему прочему физическому миру. Их физическое строение, органы и принципы созревания предопределены заранее генетически. Предполагать, что интеллектуальный мир представляет собой исключение, нет оснований»

(Chomsky, 1979, 94).

Как явствует из этого высказывания, представление о материализме у создателя генеративной грамматики довольно туманное. Это не мешает ему заявить, что «марксистская философия не сделала полезного вклада» в проблему возникновения и накопления знания (Chomsky, 1979, 74). Как и следовало ожидать, ни малейших признаков хотя бы поверхностного знакомства с ленинской теорией отражения в его трудах обнаружить невозможно.

Стремление отождествить психические процессы сознания с физиологическими особенностями организма вообще весьма типично для Н. Хомского и его последователей. Генеративисты не понимают, что в действительности «психические явления существуют только в результате работы мозга и в этом отношении представляют собой его функцию», поэтому их нельзя сводить к физиологическим явлениям или выводить из последних: психические явления «образуют особое качество, проявляющееся лишь в системе отношений деятельности субъекта» (Леонтьев, 1975, 187). Физиологические свойства человеческого организма только создают в ходе эволюции предпосылки для возникновения и дальнейшего развития «практического сознания», т.е. языка. «Врожденные идеи» Н. Хомского как принципы теории языка (универсальной, или трансформационной грамматики) не имеют ничего общего с этой физиологической основой человеческого сознания. Это чисто априорные грамматические схемы, искусственно навязываемые человеческому интеллекту. Действительно врожденными, т.е. генетически обусловленными, могут быть только физиологические особенности, на основе которых могут развиваться определенные способности человека. Но и эти способности не появляются ниоткуда, а формируются в процессах разнообразной человеческой деятельности, в сложной системе взаимодействия данного индивида с другими членами общества.

Н.Д. Андреев считает, что

«мы обязаны поставить на первое место среди философских предшественников Хомского, конечно же, Декарта»

(Андреев, 1977, 274).

И сам Н. Хомский часто указывает на близость к его концепции «врожденных идей» аналогичных теорий Декарта, Лейбница и других рационалистов XVII – XVIII веков. Но в то же время он отрицает прямую преемственность:

«…Говорить, будто я „ссылаюсь“ на Декарта и других, чтобы „поддержать“ мою „позицию о врожденных принципах“, совершенно неправильно. То, что они отстаивали аналогичные взгляды, не означает „поддержки“. Просто я заявляю, что их вклад не нашел должной оценки и мы можем еще многому научиться, изучая глубоко их труды»

(Chomsky, 1979, 84).

Свою теорию усвоения языка Н. Хомский определяет как «дальнейшее развитие классической рационалистической доктрины, как разработку некоторых из ее главных идей относительно языка и мышления» (Хомский, 1972, 101). Он сам подчеркивает, что ближе всех из философов стоит к нему Ч. Пирс, предложивший теорию так называемой абдукции – формы умозаключения, которая не зависит всецело ни от априорных принципов (как дедукция), ни от экспериментальных наблюдений (как