И имя ей Гроза (СИ) - Евдокименок Елена

Я не считала его моим отцом, а называла так лишь по привычке.

И еще… я слишком привыкла жить так. Я жаждала битвы…

- Это мой выбор, - ответила я ему.

Когда я вернулась на кухню, там меня все ждали с крайне заинтересованными лицами. Лишь Андрей был сердит и недоволен, барабаня пальцами по столу.

- Ты реально собираешься сражаться? – спросила Янита.

- Это единственное, что я умею делать, - и еще мне нравилась отточенная точность движений, звук, с которым кулак разрезает воздух и врезается в плоть, адреналин, поджигающий кровь, дрожь, пробегающая по нервам, и самое главное, мысль, что я борюсь за правое дело.

- Одна? – Ольга спросила с иронией, и меня это немного покоробило, но я не подала виду.

- Нет, - размышляя, сказала я. - Я найду себе сторонников.

- Где? – продолжила она расспрашивать.

- В Обратном мире.

Барабанная дробь прекратилась. Андрей сверлил меня глазами.

- А ты уверена, что они пойдут за тобой? – подала голос Янита. Маленькая, тихая она сидела в углу и я уже успела забыть о ней.

- Я сделаю все для этого, - и я встала из-за стола. - Если вопросы закончились, то я пойду.

Никто не издал ни звука.

Я металась по своей комнате, как тигрица по клетке. Никто не понимал меня, никто даже не хотел понять!

Ведь нельзя жить так! В страхе и страдании… Нельзя чтобы ни люди, ни магические существа умирали лишь потому, что кто-то решил предать их анафеме или посчитал дьявольскими отродьями.

А ведь когда-то все это принималось мной на веру, а сейчас я и сама такая же… Верила, потому что вся подготовка охотников включала в себя зомбирование личности. Эти мысли внушались нам с детства, вместе со страшными, назидательными и якобы реальными историями.

Сейчас я не знала, быть может, они и были правдой, но существа Обратного мира были не более чудовищными, чем люди. Или не менее чудовищными. Ведь люди бывают самыми жестокими зверями в мире.

В свое время иногда я и сомневалась во всех этих россказнях, но была достаточно умна, чтобы молчать. И заставляла себя верить, а точнее я хотела во все это верить, потому что иначе…сошла бы с ума… ведь я не могла убивать невиновных, а бросить все это не дал бы ни отец, ни Орден.

Я так долго мечтала о побеге. Почти так же страстно, как и о мести.

Но мне было трудно решиться. Я слишком опасалась, что в случае неудачи, если у меня не получится отомстить, то гнев отца падет на голову моего брата и моей маленькой сестры.

Я ведь люблю ее. И даже сейчас при мысли о том, что она будет расти вместе с ним, с чудовищем, и что она вырастет, кем она вырастет, охотницей, как я, и будет убивать невиновных, так же как и мы все.

Я должна была спасти ее!

Внезапно тихо приоткрылась дверь. Без стука. И в комнату вошел Андрей. Он стоял на пороге и смотрел на меня.

Я не удержалась и скорчила смешную рожицу, уж слишком серьезным было выражение его лица.

Но он даже не улыбнулся. Вместо этого, он вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. Остановился напротив меня, провел по волосам ладонью. Нервный жест.

Я раскачивалась на пятках – нетерпение хлестало меня изнутри плетью, накрывало волной, и ждала, когда он заговорит, а он все молчал.

Я не выдержала первой:

- Зачем ты пришел?

- Мне кажется, что ты совершаешь ошибку, - сказал он.

Я хотела закричать на него. Хотела ударить его. Хотела поцеловать и попросить о немногом – всего лишь о поддержке и понимании.

Но вместо всего этого я гордо вскинула голову.

- Тебе не нужно об этом беспокоиться. Это моя забота.

Его глаза гневно сверкнули.

И он скупо проронил:

- Что ж тебе видней, - отвернулся и пошел к двери.

Шаг, еще один, еще… Они сливались в один узор из тысячи линий, сливались в одну нить из тысячи бусин.

Между нами дрожала стена.

С моих губ сорвался нервный смешок. Я и не думала, что за это короткое время успела так к нему привязаться!

Нужно было что-то сделать. Вот только что?

- Андрей! – я окликнула его.

Он обернулся и замер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Ты поможешь мне… в моем деле?

Мне казалось, что мы стоим на льду над пропастью – так все было хрупко и тонко.

Он улыбнулся понимающе:

- Я подумаю.

Тогда я разозлилась:

- Ты мне должен.

- Я верну свой долг, - в его голосе прорезалась сталь. И он ушел.

А я достала свои кинжалы, вышла на улицу и до вечера упражнялась, метая их со страшной яростью, истребляя всех своих врагов.

Вечером меня нашла Янита.

- Нужно снять с твоего брата метку, - сказала она. - Скоро он выздоровеет до конца тогда мы это и сделаем.

В ее взгляде, обращенном ко мне, не было ни ненависти, ни презрения, но было что-то, возможно… сочувствие.

- Почему ты помогаешь нам? – она могла бы излечить меня в счет долга и выгнать нас сразу после этого. Ведь мы были в составе команды, которая убила ее бабушку.

Ее голубые глаза отважно взглянули в мое лицо:

- Это сложный вопрос, - Янита задумалась. - Ты спасла меня тогда, хотя могла бы просто убить.

- Я не могла убить ребенка, - прошептала я, закрыв глаза. - И не важно, какими россказнями нас пичкали.

- Да, но бабушку мою ничто не вернет, - в ее глазах была расплавленная сталь, свинец, льющийся на рану и боль - невыносимая, яркая, безумная

- Прости, - прошептала я, зная, что ничто не загладит моей вины.

- Ты довольно-таки интересный человек, - продолжала она, как ни в чем не бывало, хотя горечь и слышалась в ее голосе. - Хотя я иногда ненавижу и тебя, и твоих охотников.

- Я больше не имею с ними ничего общего, - отрезала я.

- Как посмотреть…- не веря, протянула она. И продолжила. - А ты ведь что-то задумала. Расскажешь мне?

- Где можно найти стаю оборотней?

- Стай здесь много, - Янита нахмурилась. - Но тебе лучше с ними не связываться, они по-настоящему опасны.

Я поиграла кинжалом, вытащив его из ножен у пояса:

- Думаешь, я беззащитна?

- Там будут матерые волки, - сказала она грустно. - И их много, а ты одна.

- Я справлюсь, - серьезно ответила я. - И не в такие переделки попадала.

- Как знаешь, - сказала Янита. - Ты можешь их найти в Северном лесу.

- Спасибо.

- Завтра исцелим твоего брата.

Я кивнула и удалилась.

Сегодняшняя ночь была просто ужасной. Мне снился тот, единственный поединок с оборотнями, который я едва не проиграла.

Мы сражались в глухом лесу с четырьмя оборотнями-убийцами. Женщина и трое мужчин. У всех были поджарые, сильные тела, состоящие из одних мышц.

Женщина сначала держалась позади, а затем, когда я застрелила мужчину, вышла на первый план. Она выскочила из-за дерева и вцепилась мне прямо в руку, легко прокусив и куртку и футболку. И с такой яростью она терзала мое бедное плечо, сцепив бульдожьи челюсти, с таким бешенством, что я еле-еле смогла спастись.

И жажда мести пылала, пламенела, горела адским пламенем в ее выцветших, мертвых глазах.

Я вскрикнула и ударила ее коленом в живот. Безрезультатно. Я дернулась раз. Другой. Вытащила кинжал из ножен и вогнала его прямо в сердце оборотницы. Та обмякла и навалилась на меня.

Спустя несколько секунд, скинув с себя ее тело, я с ужасом поняла, что я укушена. Осознала это. Что в пылу боя получила не легкую царапину. А рану, нанесенную зубами оборотня.

Я закусила губу до крови.

Я могла стать оборотнем. И стала.

Мы спрятали тела.

А позже в машине у меня поднялась температура, стало лихорадить, мелко трясти. Кровь бешеными толчками пульсировала в венах, стучалась в сердце. Боль поселилась внутри моего тела, боль и усталость.

Каких усилий мне стоило притворяться! Миша что-то понял и часто оглядывался, пока его не одернул отец, но, слава богу, не стал спрашивать не о чем. Пока.