Кремль 2222. Край вечной войны (сборник) - Александр Козин

Кочетов уставился на Пашку взглядом оголодавшего вампира:

– Курсант Лобанов.

– Я, – вытянулся в струнку Пашка.

– Вопрос на засыпку: какова основная задача мобильных звеньев «ястребков», в одном из которых тебя угораздило состоять?

– Уничтожать десанты противника, состоящие из роботов класса «В», таких как «Спайдер В3», «Раптор В1», – затараторил Пашка, но Кочетов перебил:

– Основная ваша задача, курсант, не проспать лекцию, потому что в ней может быть сказано нечто, что в бою спасет жизнь твоим товарищам. А может быть, и тебе.

Полковник обвел взглядом притихший класс, жестом разрешил красному, как вареный рак, Пашке сесть, и вновь вернулся к занятию:

– Итак. Кто скажет, каков состав звена «ястребков»?

Карл Погорельский с готовностью протянул руку. В теоретической подготовке он был первым – материал схватывал буквально на лету, обладая отменной памятью. Да и на практике показывал едва ли не лучший результат. И вообще среди нас – двадцати пяти курсантов, был неформальным лидером. Хотя загорелый до черноты Вячеслав со смешной фамилией Капуста постоянно пытался оспорить первенство Карла. Вот и сейчас Капуста не смог смолчать:

– В звено входят: оператор ПТРК, снайпер-наблюдатель и три автоматчика, – скороговоркой отбарабанил Слава, опережая Карла.

– Два автоматчика и один гранатометчик, – тут же поправил его Карл. – А еще ты забыл добавить, что один из автоматчиков несет две ракеты для ПТРК.

У меня машинально заныла спина. Ох уж эти ракеты! Тандемные кумулятивные или термобарические, весили они в сумме почти тридцать килограммов, а если добавить сюда еще и «калаш», и подсумки, то все это нести – то еще удовольствие. Особенно бегом вверх по лестнице на крышу, чтобы занять позицию.

Я прямо увидел мысленно, как по всем правилам устраивает засаду наша группа. Карл, как оператор ПТРК, на крыше заброшенного двухэтажного здания, укрывается за кирпичной надстройкой. Под ним на чердаке снайпер – Генка Крюков, занял позицию в полутора метрах от пролома-бойницы. На каждом этаже по автоматчику: Слава и я. Мы контролируем окна. Причем на первом этаже я натянул противогранатную сетку, чтобы «подарочек» в рожу не схлопотать. На улице возле забора притаился последний участник группы – Паша Лобанов с «Вампиром». Он жахнет из гранатомета и отойдет в дом.

Я еще раз мысленно осмотрел расстановку ребят на позиции. Вроде все верно. Хотя нет! Заградительную мину забыли! Ее надо было поставить перед забором. А теперь уже поздно – громадина Спайдера почти подошла к забору. Почему же Лобаныч подпустил его так близко?! Почему не стрелял?!

Спайдер разворачивает свой «Гатлинг» в мою сторону. Пулеметы раскручиваются с металлическим свистом. Пули вырываются из стволов и несутся прямо на меня. Я хочу крикнуть и не могу. Пытаюсь убежать, но ноги не слушаются…

– А-а-а… – вырывается из моего сведенного судорогой рта.

А в ответ… гогот двадцати четырех глоток. Вскидываюсь спросонок. Вижу улыбающегося Пашку. Хочу спросить, почему он не стрелял, и вдруг понимаю, что это все мне только что приснилось.

– Курсант Терентьев!

– Я! – вытягиваюсь по стойке «смирно».

Полковник смотрит на меня непередаваемым взглядом, словно придумывает наказание пострашнее. Небось, придется после отбоя чистить туалеты. Но все оказывается куда хуже.

– Курсант Тереньев, я вижу, вам охота поспать? Что ж, поспите… Сегодня вы ляжете спать на час раньше, зато ваше звено этот час проведет за ободряющей пробежкой.

Улыбки сползают с лиц. Пробежка после полевых занятий – то еще удовольствие. Мы и так приползаем в казарму еле живые от усталости, с одной лишь мечтой – рухнуть в кровать. А тут такое…

Мне стыдно так, что горят уши. И черт же дернул меня заснуть!

– Эх, ты, Тетеря, – слышу за спиной злобный шепот Славки.

– Садитесь, курсант, – приказывает мне Кочетов.

Занятие продолжается…

* * *

Саперные лопатки жадно вгрызаются в сухую землю. Копать очень трудно – спрессованный утрамбованный грунт отколупывается маленькими кусочками. Вначале приходится его рыхлить, а уж потом подхватывать на лопату.

Солнце жарит так, что спекаются мозги, а перед глазами плавают кровавые мушки.

Наконец титанический труд окончен. Мы занимаем позицию. Карл устанавливает учебную ракету в пусковую установку ПТРК, и ныряет в только что отрытый окоп. Мы вчетвером плюхаемся в разных местах на землю, делая вид, что собираемся его прикрывать, а на деле пытаясь хоть чуть-чуть перевести дух.

Виталий Палыч окидывает взглядом нашу позицию и холодно констатирует:

– Вы убиты.

– И кто же нас убьет? – с вызовом спрашивает Славка. Усталость разбудила в нем дух противоречия.

– Вот он. – Виталий Палыч кладет ладонь на довольно толстый вяз. Свою позицию мы разместили сбоку от него, надеясь, что дерево замаскирует наш окопчик. – Ответный выстрел противника завалит его нахрен. И вас погребет под деревом. И еще… Когда земля такая сухая, неплохо было бы увлажнить ее водой перед и позади ПТРК. А то после выстрела поднимется пыль. Это, конечно, не смертельно. Но оператору вместо того, чтобы вести ракету на цель[3], придется выковыривать из глаз землю и выплевывать изо рта всякие веточки-цветочки.

Виталий Палыч смотрит на Славку и спрашивает:

– Еще вопросы есть? Нет. Тогда лопаты в руки и за работу. У вас полчаса, чтобы подготовить новую позицию.

В ответ раздается стон из пяти глоток. Снова копать эту твердую, как камень, землю! Да у нас ладони уже все в кровавых мозолях, а руки не в состоянии поднять ничего тяжелее банки тушенки! Нам позарез нужна передышка!

Внезапно ветер приносит канонаду. Это не учебные стрельбы. Это приближается фронт. Он уже в нескольких десятках километров от Москвы. Бои идут на подступах к Королеву. Наше училище, расположенное в Мытищах, стало прифронтовым. Здание одной из казарм отвели под госпиталь, и туда днем и ночью прибывают раненые.

Несколько мгновений мы вслушиваемся в гул близких взрывов.

– Ядерно-фугасными лупят, – тихо говорит Генка Крюков, снайпер нашего звена.

Он единственный из нас попал под бомбардировку еще в начале Войны и выжил – один из всей семьи.

Как рассказывал нам Генка, отец пытался довести их с матерью до ближайшего бомбоубежища. Но на месте бункера оказалась перепаханная взрывом земля, торчали бетонные блоки да перекрученная арматура. Отец углядел среди этого бетонного хаоса уходящую куда-то вниз щель, и в последний момент успел втолкнуть туда Генку. И в этот миг рвануло. Родители остались снаружи. Отец пытался закрыть собой мать…

– От матери остался только обгоревший скелет, – рассказывал Генка. – А отец просто испарился на месте…

Самого Крюкова тоже здорово припекло. Если б не современная медицина, то Геннадий вряд ли бы выжил. Но и теперь его кожу покрывали следы ожогов. Волосы на теле парня больше не росли, а сгоревшие уши делали его похожим на персонажа фильмов ужасов.

Честно говоря, я думаю, у него мало шансов дожить даже до ближайшего Нового Года – все-таки в эпицентре ядерного взрыва радиации он хватанул немало. Конечно, у всех нас, кто покинул бомбоубежища, рентгенов набралось порядочно, но он-то пережил прямое облучение. Генка украдкой харкает кровью, его частенько тошнит. Все знают, что у него лучевая болезнь, но он – снайпер от Бога. Его не хотели брать в армию, но Генка очень просился, и Виталий Палыч взял парня в «ястребки» под свою ответственность.

…Канонада не стихает.

Мы разбираем саперные лопаты и молча отправляемся рыть новый окоп…

* * *

Резкий сигнал тревоги ворвался в учебные классы, прервав занятия. «Это не учебная!» – пронеслось в голове у каждого. Несколько минут спустя три сотни курсантов выстроились на плацу в полном боевом снаряжении.

– Противник прорвал оборону в районе железнодорожной станции Болшево, – полковник Кочетов говорил короткими четкими фразами. – В нескольких километрах от нас ожидается высадка десанта. Наша задача: блокировать его и продержаться до подхода основных сил, – полковник мгновение помедлил, а потом добавил: – Удачи, ребята, она вам понадобится.

Пока курсанты рассаживались по машинам, Виталий Палыч тихонько спросил у полковника:

– До подхода основных сил, говоришь. А они подойдут?

– Не уверен. Фронт прорван. Так что… Считай, что мы уже не в тылу, а на передовой.

– Если на передовой, то нам повезло, – проворчал Виталий Палыч. – Может оказаться и хуже – если тут будет тыл, только не наш, а противника…

* * *

Большинство курсантов с преподавателями, комендантским взводом и самим полковником отправились к станции Тайнинской – месту высадки вражеского десанта, среди которого основную часть составляли биороботы. Считалось, что цель десанта – перерезать железнодорожные пути, блокировать Ярославское шоссе и ударить в тыл королёвской группировке наших войск. Предполагалось, что в сами Мытищи вражеские роботы не пойдут. Тем не менее Виталий Палыч настоял, чтоб хотя бы три звена «ястребков» все же перекрыли путь в город. Среди этой тройки оказалось и мое звено.