Дочь моей бывшей - Саша Ким

бы пыталась сдержать слёзы.

– Куда ж я уеду такой голодный. Весь день ничего не ел.

Она шмыгнула носом, подтверждая мои опасения.

– Так я ведь оставила там…

Тёмные волосы скрывали от меня ее лицо. И это необъяснимым образом действовало мне на нервы. Для грубиянки и злючки она слишком часто норовит расплакаться. Хочу. Утешить.

– Один я и дома поем. Хотел тебя дождаться. Не знал, что ты так поздно вернёшься. Как прошёл твой день?

Какой интересный вопрос. Кажется, я никому его прежде не задавал.

Вероника покачала головой:

– Прекрасно, – не без иронии выдавила она.

Мои пальцы поймали прядь, выпавшую на ее лицо. Кончик острого носика покраснел. И девушка все ещё не решалась поднять на меня свои удивительные глаза, однако проследила за моей рукой.

– Тебя снова кто-то обидел? – я чувствовал, как моя красочная фантазия, подпитанная утренним столкновением, пробуждает во мне злость. – Или просто темноты испугалась?

Я провёл костяшками пальцев по раскрасневшейся щеке.

– Т-так не темно ведь, – пробормотала она, стараясь чтобы ее голос прозвучал уверено.

Повинуясь какому-то неожиданному порыву, я обхватил ладонью мокрое личико и притянул девушку к своей груди:

– Не плачь, злючка. Побуду с тобой, пока свет не дадут…

Должно быть, я ожидал, что она оцепенеет, или же наоборот станет вырываться, осыпая меня проклятиями. Но то, что она сделала, окончательно выбило меня из колеи. Вцепившись пальчиками в мой кардиган, Вероника вдруг разрыдалась.

– Ч-ч-ч, – я уверенней стиснул ее в объятиях.

Ника дрожала всем телом. И все, что я мог – бормотать какие-то неразборчивые общие фразы, типа «все будет хорошо», и гладить ее по голове. Даже представить не могу, как эта девочка выживает в подобном месте. Что у неё за жизнь? Почему не улыбается на фотографиях? Почему живет одна? Почему питается только овощами? Почему одежда не по размеру? Почему она сейчас рыдает, в конце концов? Почему, почему, почему???

Я здесь чуть больше суток, а у меня столько вопросов относительно ее персоны. Не припомню, чтобы кто-то ещё вызывал во мне столь живой интерес. Да и обычно ответы мне добывают помощники, вроде Пола. А тут…

Наверно это любопытство. Пока она загадка для меня, я продолжу постоянно невольно думать о ней.

– Эй, Джек! – послышался девичий голос с улицы. – Где твоя хозяйка? Говорят к ней жених приехал! А чего это я не в курсе?! Ника, блин!

Вероника отпрянула и в ужасе взглянула на меня:

– П-п-простите. Я вам позже все объясню!

– Жених? – дошло до меня, и я усмехнулся. – С нетерпением жду увлекательную историю о том, как из квартиранта я превратился в твоего жениха…

– Ну, вы ведь сами обещали притвориться! – заговорщически шептала она. – Подождите тут…

– А как же пельмешки? – поддерживая ее шпионский шепоток, спросил я.

– Вика падка на мужчин. А уж вы-то такой… – она окинула меня странным взглядом и неопределенно махнула руками, – в общем, если покажетесь ей на глаза, останетесь без пельмешек.

– Это шантаж?

– Это констатация фактов. Так как Вика – не уйдёт. Будет брать вас штурмом. А при необходимости разобьёт лагерь под окнами. О еде и отдыхе придётся забыть.

– Откуда информация?

– Она переспала с моим парнем. А когда он укатил в универ, и ей стало скучно, начала одолевать меня своим желанием помириться. Я знаю, о чем говорю.

Рядом с ней вообще есть хоть один ЧЕЛОВЕК? Пока я заприметил только змей и шакалов. Ника подтянула край своей майки к лицу, и принялась вытирать слёзы.

– У тебя парень… – начал я.

– Ника! – голос раздался из коридора.

Вероника поспешно юркнула из комнаты и прикрыла за собой дверь.

Значит, я кажусь ей достаточно привлекательным, чтобы прятать от подруги? Я ухмыльнулся.

Какое-то время я невольно слушал девчачью трескотню из коридора. Пришёл к выводу, что «подруга» Ники весьма посредственная особа, у которой пустоту в голове заполняют разве что сверчки. Подошёл к кровати, собираясь поваляться в ожидании своего долгожданного ужина. Но остановился, заметив на простыне какой-то мусор. О, только бы не клопы.

Потянулся… Пластилин? Откуда он тут взялся? Поднял голову, оценив потолок. В белых пенопластовых плитках темных пятен нет. Как же он тут оказался?

– М-марк, – меня отвлёк голос Ники. – Я уже воду поставила, скоро будем ужинать.

Кровать я успею перетрясти перед сном, а сейчас больше ни о чем думать не могу… Выглянул в коридор, и невольно улыбнулся, увидев перед собой миниатюрную девушку:

– Она ушла?

Ника кивнула:

– Просто на дискотеку хотела позвать.

Я опустился на ветхий кухонный уголок в ожидании еды. Не прошло и получаса, когда передо мной на столе очутилась огромная тарелка с пельменями. Себе Вероника почему-то положила только вчерашнюю картошку. Однако я видел, как она поглядывает на мой ужин.

– Разве ты на диете? – спросил я, когда она усаживалась на табуретку.

– Что? – растерялась девушка.

– Я заметил, что ты ешь одни овощи, в холодильнике мышь повесилась, а моей едой ты видимо брезгуешь. Это какая-то диета ДЛЯ анорексии?

Ника злобно глядела на меня исподлобья. Я все понял. У неё нет денег, чтобы покупать мясо. А рубить своих кур она боится. Кроме того, слишком гордая, чтобы претендовать на чужое. Я молча потянулся и, прихватив табуретку, придвинул девушку ближе к своей тарелке. Поймал ее руку, которая застыла над столом, и, вложив в ладонь вилку, жестом указал на пельмени.

– Не хочу…

– Хочешь! Я же слышал, что ты говорила за дверью.

Губы надула, будто ее с поличным поймали.

– Ешь давай.

Нехотя проковырявшись вилкой в моей тарелке, Ника все же сдалась, и принялась с аппетитом уплетать пельмени.

– Значит, вы пока не уезжаете?

– Не знаю. Похоже, ты права, и я просто ошибся деревней.

– Так и зачем вам эта… Яна? – будто пытаясь скрыть заинтересованность, Ника положила вилку и с гипертрофированным интересом принялась разглядывать свои ладони.