Песни в пустоту - Александр Горбачев

Глава 2

Огонь должен жечь: “Химера” и поколение “Там-Тама”

Можно смело сказать, что мы играем оккультную музыку. Поэтому она не нравится домохозяйкам. Если домохозяйки начнут слушать такую музыку и относиться к ней всерьез, то было бы неплохо. Прогресс пошел бы быстрее на планете.

Эдуард “Рэтд” Старков (из интервью журналу Fuzz)

Командир дал приказВести огоньВосемьсот аккордов в часКомандир дал приказИгратьИграть тотальный джаз

“Химера”, “Тотальный Джаз”

Бритый под ноль, весь покрытый татуировками человек стоит на сцене. На голом теле – фартук, в руках – гитара. Он играет музыку – бурную, необузданную, обжигающую уши. Он подносит к губам жестяную трубу и издает пронзительный мощный звук, будто некий эпический герой, горном возвещающий начало битвы. Он отрывисто кричит в микрофон слова. Он прыгает и повисает на перекладине вниз головой. Достает шприц, набирает из вены кровь – и брызгает в зал.

Человека зовут Эдик Старков, но все называют его Рэтд. Его группа называется “Химера”. Место, где происходит концерт, – обугленные стены, на которые нанесены эзотерические рисунки, бар, в котором нелегально наливают пиво, молодые люди во френчах и кителях в зале, угрюмые милиционеры, засыпающие в муниципальном общежитии двумя этажами выше, – питерский клуб “Там-Там”. Вокруг Петербург начала 90-х, только что вновь получивший свое старое имя, время и пространство потерянности, жестокости и безжалостной свободы, – и люди, стоящие на сцене, кажется, воплощают в своей музыке всю ярость, всю гордость, все отчаяние этого времени и этого города.

Этой группе трудно было бы придумать более удачное название. “Химера” стала самой яркой химерой российской рок-музыки 90-х, удивительным порождением эпохи, впитавшим в себя все ее противоречия и канувшим в небытие вместе с ней. В поколении “Там-Тама” было множество блистательных групп – пожалуй, не будет преувеличением сказать, что именно в этом месте проходила передовая тогдашнего рок-н-ролльного фронта, и Рэтд мог считаться одним из его полководцев. Утраченные надежды, непокоренная вера, бесприютность и безвременье, наркотики, эзотерика, повисшее тяжким грузом наследие предыдущих эпох – эти люди прочувствовали все на собственной шкуре. Им выпало жить в перемену времен – и они воплотили эту перемену в звук, ураганный, сбивающий с ног, умный и безумный одновременно. Музыка “Химеры” – и “Там-Тама” в целом – совпала с тем, что происходило в те годы в мировом роке, в общем-то парадоксальным образом: она не была подражанием и перенесением чужих находок на собственную почву – нет, она была в полной мере этой неплодородной, умирающей почвой рождена. Как и несколькими годами ранее для сибирских панков, песни здесь были способом не столько самовыражения, сколько выживания. Вся так называемая российская альтернатива только потому и может считаться хоть сколько-нибудь легитимной, что в начале ее был “Там-Там” – и в “Там-Таме” была “Химера”.

* * *

“Выборг, – сообщает энциклопедия, – город в России, административный центр Выборгского района Ленинградской области. Расположен на берегу Финского залива в 132 км от Санкт-Петербурга. Является промышленным и туристическим центром”. Население – под 80 тысяч человек (это сейчас, было, конечно, меньше). Осколок старой Европы на территории России – там расположены единственный настоящий средневековый замок и развалины старинной крепости. Питерцы ездят в Выборг по выходным, жители Выборга ездят в Питер по рабочим. В начале 90-х город обнищал и затих, соседней Северной столице было не до туризма, жители бежали прочь. Эдик Старков, уже тогда прозывавшийся Рэтдом, повторил общую траекторию. В Выборге учился, в Выборге написал первые песни, из Выборга сходил в армию – и из Выборга сбежал в Питер: в никуда, в никогда. Сбежал, чтобы играть в своей первой группе – “Депутат Балтики”.

Алексей Никонов

Я жил в Выборге в люмпенизированной социальной среде, которую сейчас принято называть хулиганской. Там не было речи ни о каких метафизических вещах, речь шла скорее о выживании: кто кого ебнул, кто кого наебал, кто у кого больше жвачки выклянчил. И говорили, что есть такой чувак – Рэтд. Что он, мол, песни сочиняет круче Гребня и сейчас в армии. И, когда он пришел, мне его показал один знакомый. Ну я посмотрел – гопник и гопник, мне тогда похуй было, меня только бабки интересовали. Мы трахали телок и наживали бабло.

Всеволод Гаккель

Выборг – пограничный городок, где нет никакой работы. Эдик в этот мир явно не попадал. И он переехал в Питер, где должен был работать, потому что были нужны деньги. Он работал дворником, потому что дворникам муниципалитет давал комнату. Реально работал, разгребал снег, подметал улицы на Петроградской стороне.

Алексей Никонов

Вначале я думал, что он дуркует. Его, например, заселили в квартиру, где он мог жить и делать что угодно, нужно было только подметать двор раз в месяц. А он там как начал торчать! При мне приходили девки, говорили: “Эдик, ты художник, творец, подмети хоть раз в месяц!” А он сидел под кислотой и говорил: “Мне пофиг”. Я младше его на пять лет, и то, когда они ушли, стал убеждать: “Рэтд, ты чего, оставайся здесь!” А он: “Мне пофиг, буду жить в “Там-Таме”.

Андрей Алякринский

Сам Рэтд из Выборга, а в Ленинграде он работал дворником, потому что дворникам давали квартиру. В ней он и жил на Петроградской стороне, таким образом и познакомился со всеми ребятами – с Юрой Лебедевым, Геной Бачинским и Витусом, которые учились в ЛЭТИ, тоже на Петроградской стороне. И вот они сдружились и сделали группу, которая на вечерах в этом ЛЭТИ выступала.

Геннадий Бачинский

Я всегда любил новую музыку. Когда-то для меня новым был русский рок. Я был его преданным сторонником. Мне нравились “Алиса”, “ДДТ”, “Аквариум”, “Телевизор”, “Ноль”, “Гражданская оборона”, “Юго-запад”, “Аукцыон”. С прохладцей, но уважением я относился к “Кино” и “Наутилусу”. От русского рока я логичным образом во времена “Депутата Балтики” перешел к The Cure и Bauhaus – тогдашним иконам современной музыки. Мы с Эдиком очень удивлялись, слушая их записи, тому, что у них и у нас очень много общего. Многие песни Эдика оказались созвучны творчеству именно этих групп, хотя я точно знаю, что Эдик написал свои песни до того, как услышал похожие западные команды в первый раз.

(Из интервью Дмитрию Меркулову для сайта edikstarkov.narod.ru)

Владислав “Витус” Викторов

Я сначала познакомился с Геной Бачинским: он играл в “Депутате Балтики” и периодически бывал в общежитии, где я жил. В том же общежитии я играл с другой группой. В какой-то момент у них в “Депутате Балтики” барабанщика забрали в армию, они стали искать замену. И Гена просто предложил мне поиграть. Как я понимаю, Гена к этому моменту был хорошо знаком с Рэтдом, но еще не перевез его в Питер. Изначально там было два проекта примерно с одними музыкантами – “Крокоплюх” и “Депутат Балтики”, Гена и тот и другой продюсировал.

Андрей Алякринский

Взаимная симпатия “Там-Тама” и “Химеры” началась еще с “Депутата Балтики”. В принципе они ничем не отличались от любой другой русской группы, пытающейся играть рок-н-ролл, звучали для того времени вполне традиционно. То есть такой полуакустический звук, песни, построенные скорее на традициях авторской песни.

Алексей Михеев

В “Там-Таме” я тогда уже работал, стоял на входе. “Химеры” еще не было, был “Депутат Балтики”, и они еще не стали, скажем так, резидентами клуба. В общем потоке достаточно одинаковых постпанковских и хардкоровых групп того времени “Депутат Балтики” выделялся наличием виолончели, что очень сильно привлекло меня тогда как поклонника группы “Аквариум”. У Эдика был достаточно своеобразный головной убор – кепка, обшитая разными артефактами: значки, стразы, голова пупсика и так далее. Во внешности присутствовала харизма очень позитивная, в тот момент он был светлым кудрявым мальчиком. Потом мы начали общаться, причем не столько с Эдиком, а со всей их тусовкой: Бачинский, Оля Ходаковская. Они вместе учились, Бачинский издавал смешную газету, “Вестник Лабуха” называлась. А с Эдиком мы тогда просто виделись периодически.

Виктор Волков

Эдик поначалу просто выступал время от времени в “Там-Таме”. Потом он стал появляться в клубе чаще, потом “Там-Там” стал его репетиционной точкой, а потом он и зажил у нас. Но он из Выборга, мог иногда и домой съездить, мне же ехать было некуда, я постоянно жил в клубе. Я занял комнатушку на втором этаже, Леша Микшер, барабанщик, был сторожем. И, когда он уезжал на концерты, я несколько раз за него оставался, а потом остался совсем. Через год я перевез из Азова своего сына, он сейчас в консерватории учится. А тогда на меня посмотрели как на умалишенного: сам не пойми чем занимается, еще и ребенка притащил.