Путь к смерти. Жить до конца - Виктор Зорза

— Не торопись, папа, жарить непойманного зайца. — Эта рекомендация из поваренной книги м-с Битон с давних пор вошла у нашей семьи в поговорку.

Розмари давала советы практического свойства. Она была счастлива, потому что была счастлива Джейн.

Было ли это всего лишь забавной игрой? В тот день перспективы у Джейн были отнюдь не радужнее, чем сутки назад. Она снова проснулась с болью в спине, а мы знали, что непрекращающаяся боль могла быть симптомом рецидива рака. Мы это понимали, но тема была не из тех, на которую бы мы решились заговорить.

В своем дневнике Джейн записала: «Мне становится лучше, но это страшно медленный процесс. Я понимаю, как много мне предстоит преодолеть — и сейчас и в будущем году, и в течение всего остающегося у меня отрезка жизни. Прежде всего я должна примириться с тем, что рак может дать рецидив и что вероятность близкой смерти для меня намного выше, чем у моих сверстников, а также с тем, что, по-видимому, никто не сможет или не захочет сказать мне достоверно, насколько велика угроза повторения моей болезни. Кроме того, следует примириться также с моей физической слабостью: она никогда еще не была так ощутима, как сейчас, но я по крайней мере начала есть и в состоянии преодолевать небольшие расстояния. Затем мне предстоит пройти курс химиотерапии — думаю, на этот раз он окажется менее мучительным, чем первый, но приятным не будет. Он займет у меня по одной неделе в месяц в течение примерно года, и я буду чувствовать себя в это время совсем скверно. Ко всему этому добавятся проблемы, с которыми придется столкнуться, когда я буду чувствовать себя лучше после операций и лечебных процедур, например каковы шансы найти постоянную работу, продолжая лечение? Неужели мне придется бог весть как долго жить вместе с родителями в Дэри-коттедже?

К тому же меня удручает перспектива еще долго находиться на положении иждивенки и пользоваться моральной и материальной поддержкой родных и друзей».

На другой день после появления на свет «Брайтонского проекта» ее запись в дневнике звучала гораздо жизнерадостнее: «Несмотря на простуду, я начинаю снова чувствовать себя здоровой. Наконец-то я могу пройти через всю комнату, не ощутив приступа слабости. По мере того как мне становится физически лучше, я с большей легкостью могу настроиться на оптимистический лад. Прошлой ночью меня впервые не разбудила острая боль в желудке. Поносы как будто тоже кончились… Огромную роль в улучшении моего состояния — как физического, так и душевного — сыграл новый план семейства Зорза. Папа с радостью готов снабдить меня деньгами, чтобы я могла открыть лавку художественных изделий в районе Брайтона. Конечно, осуществление этого плана — дело нелегкое: придется выяснять массу вещей и провернуть огромную работу, но много шансов, что наш проект может удаться».

Они посетили несколько магазинов, торгующих предметами искусства. Джейн с блокнотом в руках переходила от одной демонстрационной витрины к другой, записывала имена мастеров понравившихся ей работ, сравнительные таблицы действующих цен. Она продумывала, какая именно часть из общего количества товаров в лавке придется на долю керамики, поделок из дерева, изделий из стекла.

Джейн составила список хороших мастеров, живущих в районе Брайтона и в некотором отдалении от него, чьи работы ей, быть может, захотелось бы приобрести для пополнения своих запасов, но не прежде, чем она тщательно изучит соответствующие слайды, картины и некоторые конкретные образчики их продукции. Не все из увиденного прошло такое испытание. «Они, возможно, достаточно хороши для каких-либо больших магазинов в Лондоне, но не для моей лавки», — решила она. Ее энергия удивляла.

Она вступала в длительные дискуссии о стандартах, качестве и ценах отдельных художественных изделий. «Я хочу держать в моей лавке вещи одновременно и практически полезные, и красивые, — писала она Терезе, — а некоторые и только красивые. Но тут возникает проблема, связанная с тем, что вещи эти я хочу продавать по ценам, доступным для простых людей, между тем как большинство художественных изделий, особенно из текстиля, стоит очень дорого». Вот где Кэрол, представительница лондонского штаба Консультативного совета ассоциации мастеров художественного творчества, могла бы ей очень помочь. Кэрол была новой приятельницей Джейн, они познакомились и подружились в тот период, когда дочь занималась организацией своего торгового предприятия. Многие из молодых, еще только встававших на ноги гончаров, которых Кэрол пыталась поддержать, работали ничуть не хуже известных мастеров, а цены у них часто бывали значительно ниже. Джейн намеревалась оказывать некоторым из этих молодых людей дружескую поддержку, сбывая работы, а быть может и давая им рекомендации, как соотнести их смелые творческие замыслы с требованиями рынка. Это был бы рынок, созданный ею самой, и господствовали бы на нем не мещанские вкусы неразборчивых обывателей, а трезвые, практические оценки полезного и прекрасного, которые, настаивала она, были бы критериями и для ее собственных клиентов. Джейн понимала, что все это потребует времени, длительного времени, и считала, что условия для различных этапов процесса осуществления ее проекта должны будут назревать постепенно. Она также размышляла о том, как будет происходить переход от одного этапа к другому и мало-помалу будут меняться ее взаимоотношения с мастерами, которые вначале просто будут поставлять ей товар, а затем, возможно, и станут друзьями. Но как долго все это будет продолжаться? В это она не вникала — молчали и мы. Действительно ли дочь верила в возможность такого развития событий? Мы никогда этого не узнаем.

Она писала Терезе: «Сияет солнышко, поют птицы, и мир прекрасен, необыкновенно прекрасен… Я пребываю в моем обычном состоянии упадка сил, но мы провели очень приятный день — побывали в магазине Британского центра мастеров художественного творчества и на предприятии, носящем название Дом стекла, где производят и продают стекло». Посещение Дома стекла с его полыхающей пламенем печью и стеклодувами, дующими в свои длинные трубки, подняло настроение. Это оказалось одним из самых радостных событий за долгое время.

«Мы увидели несколько очень красивых, но весьма дорогих изделий из стекла. И посмотрели, как возникает стеклянный бокал — зрелище, совершенно захватившее меня, несмотря на то что у меня сильно болело плечо уже много дней кряду». Даже эти немногие золотые дни не были свободны от горестных напоминаний о болезни. Джейн пыталась не дать им омрачить ее брайтонскую мечту, но подчас начинала сомневаться, достаточно ли у нее осталось времени для ее претворения в жизнь. И тогда она с горечью спрашивала, как она может заниматься своей лавкой, если ее страдания не прекратятся.

В письме к Терезе Джейн писала: «Конечно, проекту открытия лавки не удалось заставить меня совершенно забыть о раке. Думаю, что это повредило бы моему здоровью. Я просто должна сжиться с мыслью о возможности рецидива и не падать духом. С течением времени будет легче, и мне уже легче сейчас, когда у меня появилось что-то, чем я по-настоящему хочу заниматься. Теперь я смотрю на вещи гораздо оптимистичнее».

В плохие дни она не отказывалась от самой идеи, но начала высказывать сомнения. Что будет, если она получит ссуду в банке и займет у отца деньги, а затем ей придется снова лечь в больницу? Что, если она попросту не сможет довести дело до конца, потратив на создание лавки уйму денег? Она не говорила: «Что, если я умру?» Но подразумевала именно это.

Виктор понимал, что ему необходимо изыскивать все новые веские аргументы против подобных мыслей, чтобы не дать дочери утратить интерес к проекту и поддержать в ней веру в возможность будущего.

— Ты не можешь измерить деньгами удовлетворения, какое принесет тебе наш план, — упорно твердил он. — Он уже доставил тебе много радости, когда мы работали над ним, — а это главное. Сам факт, что он сделал тебя счастливой — а ты чувствовала себя счастливой с тех пор, как мы задумали его, — стоит всех денег, в какие он обойдется. Что-то еще сверх того — будет подарком.

Это было максимумом того, что он сумел из себя выдавить, когда зашел разговор о возможности ее смерти. Дочь как будто согласилась с мнением отца и была готова продолжать работу над осуществлением задуманного. Начались переговоры о помещении для лавки и банковской ссуде. Но боли возобновились, и сомнения вернулись.

— Ты уверен, что хочешь довести дело до конца? — спросила Джейн. — Стоит ли? Ведь ты вовсе не обязан это делать.

Может быть, она думала, что отцу жаль тратить деньги, что вновь появившиеся у нее боли навели его на мысль о том, что они будут потрачены зря, что она умрет? В пору ее детства случались времена, когда нам приходилось быть очень бережливыми. Отец изо всех сил постарался разубедить ее, чувствуя свою вину за прошлое.