26 главных разведчиков России - Леонид Млечин

Наркомат иностранных дел подготовил опровержение от имени ТАСС, которое было опубликовано в советских газетах:

«В связи с появившимся во французской печати утверждениями, будто группа лиц разной национальности, арестованная в Париже по обвинению в шпионаже, занималась им в пользу СССР. ТАСС уполномочен заявить со всей категоричностью, что эти утверждения являются ничем не обоснованным клеветническим вымыслом».

Тем временем руководство страны требовало ответа, почему стал возможным такой масштабный провал военной разведки. Подробную записку представил заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода. Чекисты нашли простое объяснение:

«Тщательное изучение причин провалов, приведших к разгрому крупнейших резидентур, показало, что все они являются следствием засоренности предателями; подбора зарубежных кадров из элементов, сомнительных по своему прошлому и связям; несоблюдения правил конспирации; недостаточного руководства зарубежной работой со стороны самого 4-го Управления Штаба РККА, что, несомненно, способствовало проникновению большого количества дезориентирующих нас материалов».

26 мая 1934 года в повестке заседания политбюро значилось: «Вопросы 4-го Управления Штаба РККА». Итогом обсуждения стало подробное постановление о работе военной разведки:

«1. Признать, что система построения агентурной сети IV Управления, основанная на принципе объединения обслуживающей ту или иную страну агентуры в крупные резидентуры, а также сосредоточение в одном пункте линий связи с целым рядом резидентур – неправильна и влечет за собой в случае провала отдельного агента провал всей резидентуры. Переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну явилась грубейшим нарушением основных принципов конспирации и создавала предпосылки для провала одновременно в ряде стран.

2. Имевшие место провалы показали недостаточно тщательный подбор агентработников и недостаточную их подготовку. Проверка отправляемых IV Управлением на заграничную работу сотрудников со стороны органов ОГПУ была недостаточна.

3. Агентурная работа IV Управления недостаточно увязана с работой Особого отдела и ИНО ОГПУ, вследствие чего возникают недоразумения между этими учреждениями и отдельными их работниками…

Для устранения указанных недостатков:

1. Наркомвоенмору выделить IV Управление из системы Штаба РККА с непосредственным подчинением наркому. В составе Штаба РККА оставить только отдел, ведающий вопросами войсковой разведки, увязав его работу с работой IV Управления.

Во избежание загрузки IV Управления несущественными или маловажными заданиями установить порядок дачи заданий только через наркома или с его ведома и одобрения…

Усилить руководство IV Управления двумя-тремя крупными военными работниками соответствующей квалификации…

3. Обязать начальника IV Управления в кратчайший срок перестроить всю систему агентурной работы на основе создания небольших, совершенно самостоятельно работающих и не знающих друг друга групп агентов. Работу внутри групп поставить так, чтобы один источник не знал другого…

4. В кратчайший срок создать специальную школу разведчиков, которую укомплектовать тщательно отобранными, проверенными через ОГПУ и парторганизации лицами командного и командно-политического состава. При отборе особое внимание обратить не только на социальное происхождение, но и на национальность, учтя, что националистические настроения могут быть источником измены и предательства. Школу организовать на 200 человек; учение вести раздельно группами в 10–15 человек.

5. Центр тяжести в работе военной разведки перенести на Польшу, Германию, Финляндию, Румынию, Англию, Японию, Маньчжурию, Китай. Изучение вооруженных сил остальных стран вести легальными путями через официальных военных представителей, стажеров, военных приемщиков и т. д.».

Военной разведкой с 1924 года руководил Ян Карлович Берзин (настоящее имя – Петерис Кюзис). С его именем связывают немалые успехи военных разведчиков. Берзин создал сильный коллектив в центре и мощные резиденты за рубежом. Но серия провалов привела подозрительного Сталина к мысли, что Берзина следует заменить. Сталин отправил его к Блюхеру заместителем командующего Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией, хотя у Берзина не было опыта общевойскового командира.

Начальником военной разведки утвердили Семена Петровича Урицкого, племянника первого председателя Петроградской ЧК Моисея Соломоновича Урицкого, убитого в августе 1918 года студентом-эсером.

Комкор Семен Урицкий был профессиональным военным. Он служил еще в царской армии, в 1920 году командовал отдельной кавалерийской бригадой 2-й Конной армии. Он окончил Военную академию РККА и Курсы усовершенствования высшего командного состава. Командовал дивизией и корпусом, был начальником штаба Ленинградского военного округа. В 1934 году его вызвали в Москву и назначили заместителем начальника Управления механизации и моторизации РККА. А вскоре поставили во главе военной разведки. Поскольку разведывательное дело было для него в новинку, первым замом сделали Артузова.

21 ноября 1935 года Артур Христианович получил звание корпусного комиссара (в армейской иерархии генерал-лейтенант). Поскольку военную разведку вывели из структуры Штаба Красной армии, разведчики напрямую подчинялись наркому обороны Ворошилову. Многие сотрудники Ворошилова откровенно говорили о том, что нарком не только некомпетентен в военных вопросах, но и не особенно утруждает себя делами. Любит представительствовать и избегает решения серьезных проблем.

Сотрудник Института востоковедения Академии наук Владимир Михайлович Константинов до войны работал в Японии в военном атташате. В 1938 году его посадили. Незадолго до ареста вызвали к Ворошилову отчитаться о работе в Японии (см. книгу И. Латышева «Япония, японцы и японоведы»).

– Пока я, стоя перед наркомом, минут двадцать докладывал о проведенной в Японии работе, – рассказывал Константинов, – Ворошилов сидел молча, не глядя в мою сторону и не перебивая меня. А когда я завершил отчет, то он после некоторой паузы задал мне лишь один вопрос: «Ну, скажи честно, а с японкой ты все-таки хоть раз переспал?» Я бодро ответил: «Нет, товарищ нарком обороны!» – «Ну, и дурак, – ласково резюмировал Климент Ефремович. – Можешь идти».

Артузов привел с собой группу доверенных людей из иностранного отдела главного управления госбезопасности НКВД и расставил их на ключевых постах. Военных разведчиков пришествие варягов, ясное дело, раздражало. Артузов изменил структуру военной разведки, разделив ее на два основных отдела: 1-й (западный) и 2-й (восточный). При этом о совершил большую ошибку – расформировал аналитический отдел, не видя в нем особой нужды.

Помимо рутинной разведывательной работы, Урицкий с Артузовым много занимались Испанией, где шла гражданская война, и Китаем, на который напали японцы.

Сталин старался помешать тому, чтобы Китай перешел под управление японцев. Но он и не желал укрепления китайского правительства. Он одновременно помогал центральному правительству Чан Кайши в борьбе против японцев, и он же поставлял оружие коммунистической армии Мао Цзэдуна, чтобы она сражалась против Чан Кайши. Правда, все делалось скрытно, с соблюдением конспирации. Оружие военная разведка передавала китайским коммунистам через третьи руки, чтобы у правительства Чан Кайши не было формального повода для протеста.

В военной разведке Артузов проработал всего год с небольшим. Когда Генрих Ягода потерял пост наркома внутренних дел и начали убирать его людей, закачалось кресло и под Артузовым. Меньше всего Артур Христианович мог считаться «человеком Ягоды», но ко всем чекистам, присланным в разведупр, теперь относились с подозрением.

Артузов пробовал объясниться с собственным начальником. 20 декабря 1937 года написал Семену Урицкому личное письмо:

«Прихожу к заключению, что Вы начинаете менять свое прежнее безупречное, глубоко партийное отношение к группе товарищей-чекистов, пришедших со мной. Не по моему ходатайству меня направили в Разведупр. Вы это знаете…»

Артузов жаловался на предубежденность Урицкого к бывшим чекистам, на то, что он дает указания отделам через голову своего первого заместителя, демонстрируя нежелание работать с теми, кто пришел из иностранного отдела ГУГБ НКВД. Вместо ответа Урицкий 11 января 1937 года вызвал Артузова и сказал, что нарком обороны распорядился заменить его более молодым и выносливым работником.

По поводу выносливости обиженный Артузов писал Сталину:

«Я действительно уезжал в три часа ночи с работы, а Урицкий еще оставался на работе…»

Но судьба Артузова была решена не потому, что он покидал свой кабинет раньше двужильного начальника. Сталин остался недоволен работой военной разведки в Польше, которую по-прежнему считал главным противником.