Клан – моё Государство 5 - Китлинский

Сашка шёл по скрипучим доскам старого поселкового клуба, в которых знал каждый сучок. Его строили, когда он был пацаном. Тут проходили битвы, игры в прятки, сюда вечерком сходились все поселковые погонять футбол, курнуть и иногда пропустить по стаканчику сухого вина, которое продавалось в магазине рядом и было разлито в бутылки с длинным горлышком. "Варна" – так называлось это белое сухое вино.

Зал был полон. В проходе между рядами стояли люди. На сцене было пусто. Ни стола, ни стула, ни трибуны с микрофоном. "Сорву голос"- мелькнуло в голове, когда он, растолкав народ, вскочил на сцену. Сразу наступила тишина, которую, впрочем, нарушил чей-то голос, из стоявших в проходе.

– Ого! А мы всё думали да гадали. Кто ж бабу покрыват?

Хохот заставил вздрогнуть видавшие виды атласные шторы. Сашка улыбнулся и произнёс:

– Я, Лука Игнатьевич, и покрываю. Раз ты в зале, всё путём. Без начальника транспортного цеха, это по Жванецкому, проводить собрания не рекомендуется. Что решим, не знаю, но обхохочемся до коликов. Мужики, мы тут задохнемся. Бросайте палить махру. Откройте двери настежь и выбейте парочку шипок в окнах. Я потом вставлю.

Под треск открываемых дверей, послышался звон разбитого стекла.

– Представляться, надеюсь, не надо. Все присутствующие меня знают?

– А ты поведай. Тебе не интересно, так мы хоть молодость свою, да времена хорошие вспомним,- прокричал в зал Лука Игнатьевич, он пролез ближе к сцене и стоял под ней неподалёку от Сашки. Но зал Игнатьевича не поддержал.

– Знаем!!

– Чё начинать издалека.

– Ты, Александр, этого баламута не слушай. Он в свою струю попадёт, за уши не оттащим.

– Не стесняйся, милок, говори!

– Сказать вам земляки, мне многое что хотелось, но я сюда влез не для того. Вы меня звали – я пришёл. Говорите вы.

– Слух есть, что ты стал большой человек. Правда?

– Правда!- Сашка кивает в зал.

– Денег имеешь – куры не клюют. Правда?

– Не клюют. И то, правда.

– Дело в Европе, говорят, завёл?

– И это верно,- Сашка смотрит в зал, где находится всё взрослое население посёлка. Знакомые люди постаревшие и повзрослевшие за годы его долгого отсутствия.

– Так организуй у нас хоть что-то. Мы ж тебе земляки. Чай не чужие, хоть и не родня.

– Для этого вы меня звали?

– Мы тя звали, чтоб ты власть нашу поселковую возглавил. Нужон нам, Ляксандр, кровь из носа, но производитель работ, чтоб его не было, а дело налицо. Оплодотвори! Возблагодарим тя с низким поклоном,- пропел Лука Игнатьевич, картинно перегибаясь.

– Вот там,- Сашка ткнул рукой в направлении ДОЦа (деревообрабатывающий цех),- на въезде в посёлок, стоят два изуродованных грейдера. Давно они там ржавеют. Четыре года назад их там бросили дорожники. Их контору распустила старая власть. Грейдеры эти списали, а вы – угробили. Разве трудно было перегнать на автобазу или к мехцеху? Резину спалили, раскурочили, растащили. Вот ты, Игнатьевич, завгар. Где ты был эти четыре года? Запчастей, небось, обмаль, а дорогу выстелить, чтоб меньше машины ломались никто не захотел.

– Александр! Платить-то кто будет за ремонт дороги?- звучит голос из зала.

– Никто не будет,- ответил Сашка.- Она, дорога эта, дядьке, который сидит в райцентре до одного места. И тому, кто в Якутске – тем паче. О московских правителях не упоминаю, они теперь за тридевять земель, и есть у тебя дорога или нет – им сторона. Она вам самим прежде всего нужна. В посёлок соседний через сопки бегаете, а это три часа, вместо получаса машиной. Вам что подсыпать дорогу было нечем и грейдерами выровнять?! А полосу аэропорта кто будет до ума доводить? Или вам самолёт не надобен?

– Всё ты правильно говоришь!- вступил в разговор ветхий старик.- Коль сами не сделаем, никто за нас не вспотеет.

– Тебе-то, Моисеевич, что от той дороги?- перебил старика мужик лет пятидесяти.- Загнёшься, мы тебя до кладбища на руках донесем.

– Вы донесете! Как же!!- вскипел старик.- Того и гляди, самому туда придётся ползти, гроб впереди себя толкая. Вы же кроме водку жрать – всё позабыли. Весна давно уж отыграла, а посёлок до сих пор в мусоре. Почему под ледоход не сбросили на реку отходы. Даже у домов своих убрать никто не захотел. Сами в дерьмо опустились, а теперь человека кличете – помоги?!! Лука, ну с ним всё ясно, у него только одно на уме. Язык почесать про "дырку". О ней он думает и на неё всё переводит. Тьфу! Похабник!

– Зря ты, Моисеевич, на меня катишь,- огрызнулся Лука Игнатьевич.- Я и мусор убрал вокруг дома, и тротуар отремонтировал. И все дырки в нём забил,- зал хохотнул.- Забор обновил в меру сил и материала. Ты мимо меня по доскам скачешь, разве не видно, что новые?

– Доски прибить, вот работа! Это, Лука, обязанность твоя. Кусок тротуара, что возле дома твоего лежит, не чёрт лысый развалил,- Моисеевич трясёт кулаком.- Сам на него зимой бульдозером наехал, когда дорогу от снега чистил. Лень было лопатой два раза махнуть.

Народ заворчал. Перебранка на мелкие темы шла в разрез с планами.

– Хорош цапаться!

– Кончайте словесный хоровод.

– Не для того собрались.

И опять наступила тишина. Её прервала женщина. Она встала и, оглядев зал, произнесла:

– Кто ты есть, Сунтар, все знают. Что переливать из пустого в порожнее. Нам теперь хоть чёрт, хоть леший. Вот ты от щедрот, что ль, своих старикам да многодетным все эти годы помогал? Кому дров, кому продукты, кому деньжат. Больница на той помощи стоит. Так зачем мы, люди, будем выбирать не бог весть кого, если есть тот, кто без постановлений нужды наши ведает. Я предлагаю, избрать Александра Григорьевича Карпинского, Сунтара значит, председателем поселкового совета и дело с концом.

Мгновенно в зале взметнулся лес рук.

– Спасибо!- Сашка поклонился народу.- Мария Федотовна!- Сашка чуть поклоняется женщине.- Про помощь мою вы зря упомянули. Даром я никогда никому не помогал. А в больницу привёз дизель да томограф. Остальное, не моя заслуга. Большинство знает чья.

– А ты чай не с ними?- спрашивают из зала.

– Я сам по себе. И что золото в тайге подпольно добываю, вы же рядом живёте, всё видите, скрывать не хочу. Зачем скрывать очевидное. Многие ваши кормильцы все эти годы ко мне на заработки хаживали. Вот они и помогали старика да детям. А что я бандит с большой дороги…, кто не знает, поднимите руки?- никто не поднял.- И вы меня председателем поселкового совета?!

– Ну, а кого? Мы хоть и маленькие люди, но знаем, что ты крохи наши не украдешь. Мы тебе доверяем,- кричит, не вставая, Федотовна.

– Так бюджет посёлка пустой. Украсть нечего,- отвечает Сашка.- Значит, на пост этот можно кого угодно избрать. С учётом того, что ни одной копейки в него никто не пошлёт, совсем не обязательно выбирать. Печать передать решением общего собрания доверенному лицу, чтобы вёл регистрацию гражданского состояния и всё на этом.

– А проблемы кто решать будет?

– Хотите на меня всё взвалить?

– Пособи народу. Ты же миллионы в тайге гребешь. Золото, чай не твоё, народное. Так поделись! Иль жадный?

– Годится!!!- Сашка усмехнулся.- Гребу. Не пойман – не вор. Только я никому ничего не должен. А вот делиться – за это пусть у вас не болит. Не дождетесь. Тем, кто у меня пашет – помогу. Остальным – дудки. Господь, кто верует – уши закройте, мне не указ. Милосердие и человеколюбие вещи выдуманные, чтобы отнимать. Вы всю свою жизнь горбатили на государство. Оно вам и должно. Так идите в Якутск – требуйте. Там не выйдет – топайте в Москву. Это они ваши деньги украли. С каких таких "Хэ" я на вас должен работать? Да нет, я не гордый, но мне противно. На хитрую задницу есть хуй с винтом. Вы хотите, чтобы я на вас в поте лица, а вы в роскоши нежились, и чтобы всё у вас без риска. А когда власть меня в оборот возьмёт – вы в стороне. Хрен-с с два, граждане земляки. Делить надо поровну. Добро и зло. Хотите жить по-человечески – нет вопросов, приходите, работа есть, но помните: если припрётся кандальная власть и в укор поставит, никто не посмеет в кусты бежать. И если придётся с оружием в руках подохнуть, женщин не касается, не скулите.

– Предлагаешь нам всем по тайге золотьё шарить?

– А ты умеешь?

– Могу кой чего.

– Умение своё металл добывать, сунь себе в жопу. Такие вот умельцы как ты и довели страну до ручки. Так понимаю, ты главный инженер с шахты?

– Допустим!- мужчина встал со своего места.

– И сколько же ты даёшь в год?

– Тонну!- ответил инженер и зал разразился смехом.

– Ты знаешь, почему народ хохочет?- спросил Сашка.

– Нет.

– Ты человек приезжий. Они, хоть большинство у меня не работало, слухи бродят, знают, что я в тайге малым числом рук беру в год десятки тонн. И ещё потому смеются, что посёлок этот,- Сашка топнул ногой,- вот под нами россыпь лежит. По грубому подсчету грамм на сорок с куба и тонн на полтораста. Любой может прямо во дворе своём шахточку организовать и жить безбедно.

– Что ж они не копают?