290 секунд - Роман Бубнов

– А третий?

– А третий пусть останется дежурным на следующий раз, – я улыбаюсь.

– Хорошо, ваш заказ принят: кофе и два блина: один с мясом, один со сгущенкой.

– Спасибо.

Официантка уходит.

Карина как-то просто и весело смотрит на меня, как будто нет у неё сейчас никаких проблем, и она не вынуждена полулегальным путем балансировать на грани фола. Я решаю не бомбить сходу своими сумасшедшими историями и плавно пообщаться на отвлеченные абстрактные темы.

– Как дела?

– Да, учеба эта достала. Преподы иногда такой бред несут…

– Прекрасно понимаю тебя. Читал статью – большинство специалистов, заканчивающих ВУЗы, сегодня выходят в реальный мир образованными, но абсолютно бесполезными.

– Это почему?

– Наверно, потому что в Универах много теоретиков олдскульных. Чешут языком о вещах, которых давно уже нет. Рассказывают о том, что сами никогда даже не пробовали делать.

– Типа, кто умеет – делает, кто не умеет – учит?

– В яблочко! Сама посуди, чему может научить тебя старый преподаватель, который в засаленном пиджаке десятилетиями читает совковую экономику по Ленину?

– Тогда уж по Марксу, – смеется Карина, – а какой тогда выход: приглашать всяких ИП читать лекции?

– Интересный ход. Я бы добавил многоступенчатую систему практики, стажировок, больше тем по выбору, больше факультативов, надо развивать бизнес-инкубаторы, инвестирование.

– Прям предвыборная речь!

– Ха, а смысл тогда вообще тратить 5 лет на корочки, от которых никакого проку. Раньше образование хотя бы было гарантом трудоустройства. Сейчас дипломированные специалисты сидят по домам, едят бич-пакеты, рассылая пачками резюме, которые даже читать смешно.

– Ты драматизируешь, Рома.

– Не веришь, пошукай в Интернете и найди опровергающую статистику. Я тогда исполню любое твоё желание.

– Так уж и любое, – игриво улыбается мне Карина.

– Любое, честное октябрятское, – я пальцем черчу крестик у себя на груди.

Карина смеется.

С полным подносом к нам возвращается всё та же официантка с косичками. Немного мешкает, как будто о чем-то задумалась. Сверяется с блокнотом, смотрит на Карину:

– Простите, вы заказывали блинчики?

Карина переводит взгляд на меня. Мы как три макаки тупо глазеем друг на друга.

– Я заказывал, один с мясом, один со сгущенкой, – я решаю прервать эту минуту молчания, – спасибо!

– Пожалуйста, – составляет Лия с подноса на стол мой заказ, – совсем вас не помню, простите, наверно пора в отпуск.

– Легко, – я подбодряю официантку, – попробуйте, например, на Канары, к канарейцам и канарейкам.

Худая собирается уходить.

– И можно ещё стакан свежевыжатого морковного сока, – я никак не уймусь.

– Да конечно, сейчас сделаем.

– Спасибо.

Я жадно макаю блинчик в сгущенку, закручивает тянущуюся струйку на кончике, проворачиваю – отправляю в рот. Очень вкусно!

– Карина, у меня есть необычная просьба и ты можешь отказаться, если посчитаешь нужным.

– Что такое?

– Для начала ты должна мне довериться.

– Я тебя первый раз вижу.

– Не первый, и в этом всё дело.

Карина затаив дыхание, ждёт, что же я такое сейчас выдам ещё.

* * *

В сотый раз объясняю ей свою особенность, рассказываю, как мы уже встречались в загородном мотеле. Кажется, Карина что-то припоминает и начинает верить:

– Ты знаешь, блин, это реально круто! С такими способностями можно завалить экзамен и никто не вспомнит. Можно взять напрокат велосипед и не отдать.

– Насчет экзамена, сначала надо отобрать у преподавателя все ручки, чтобы он не влепил тебе «неуд» до того, как выйдешь из аудитории и он не забудет тебя. А по поводу аренды велосипедов, их не выдают без паспортных данных и залога, так что фокус не прокатит.

– Об этом я не подумала.

– Не так уж это и прикольно, поверь!

Из подсобки появляется наша официантка с косами и морковным соком с трубочкой. Подходя к столику, снова мешкает, обращается по ошибке к Карине:

– Пожалуйста, ваш сок, – официантка ставит стакан на другой конец стола.

– Спасибо большое, – благодарю почему-то именно я.

– А вы будете что-нибудь заказывать? – обращается ко мне худая.

– Нет, принесите лучше счет.

Лия уходит.

– Это точно не розыгрыш? – недовольно бубнит Карина.

– Нет, я говорю правду. Ровно 290 секунд после контакта и меня нельзя вспомнить.

Карина пьёт мой сок:

– Если это не спектакль, чтобы произвести на меня впечатление…

– Нет, это не спектакль, – я обрываю её на полуслове, – надеясь хоть как-то отобрать остатки своего сока.

Карина отодвигает ко мне уже пустой стакан.

– Ладно, допустим, я поверила. Что ты хотел попросить?

Я в последний раз прикидываю, стоит ли её подключать в эту неоднозначную последовательность событий. Самое главное – не навредить ей. В конце концов, на Ленинградском вокзале всегда людно, там куча Полиции и у Карины достаточно ума, чтобы ни во что не влипнуть.

– Я хочу попросить тебя оказать мне услугу.

– Ну…

– В районе шести вечера надо отнести конверт на Ленинградский вокзал и положить в ячейку круглосуточной камеры хранения.

– В конверте бомба?

– Нет, дудуся, в конверте будет шпионская записка.

– И всё?

– И всё.

– Точно?

– Точно. Было бы ещё очень удобно, если бы ты постояла в стороне и проконтролировала момент, когда придет человек за конвертом и откроет ячейку. И позвонила мне.

– …

– Я тебе заплачу за твоё потраченное время $100.

– А когда этот человек придет?

– Не знаю, надеюсь, что не поздно.

– Это опасно?

– Там много народу, куча охраны, не думаю, – я уклоняюсь от прямого ответа.

– $150 и по рукам, – Карина деловито протягивает мне маленькую изящную пятерню.

– Спасибо, – пожимаю в ответ, – здорово, что ты согласилась. Пошли?

– Куда?

Глава 13 Ячейка 1-88

Вечереет.

На Ленинградский вокзал со всех сторон ручьями стекаются массы работящего люда в желании поскорее разъехаться в электричках по домам в направлении области.

Начинает моросить противный дождь с мокрым снегом.

Я дал Карине четкие письменные инструкции, кто я, что и почему попросил её сделать, добавил все необходимые сведения: номер и код ячейки, где встать, на какой номер звонить. Сказал ей в случае малейшей опасности визжать на весь вокзал, и бежать в опорный пункт Полиции, привлекая к себе внимание. Дал ей даже ту мутную фотографию из Спортклуба, чтобы она знала, кого бояться.

Все написанные мною подсказки, прикрытые женским журналом, она должна держать постоянно перед собой и сверяться сними каждые 5 минут.

Каждые 10 минут она должна присылать SMS «Жду на месте, пока без изменений».

* * *

Я сижу в машине и внимательно слежу за народом на привокзальной площади и парковкой. Ищу глазами черный Порше. Лицо Дурнева с нечеткой старой фотографии полностью вылетело из моей памяти. Зато я вразумительно резко помню его фоторобот, который красуется на моей домашней стене.

Я смотрю на часы: 20:22

Да где же он? Мы здесь торчим уже часа два. А если вообще не явится сегодня?

Не-е-т! За деньгами все всегда приходят вовремя.

Пока не уплыли в чужой карман. Пока не съела инфляция, пока не случился потоп, наконец.

Размышляя о ненужных вариантах, я совсем забываю о договоренности 10 минутных SMS-отчетов. Захожу на телефоне в сообщения, последнее было прислано аж 17 минут назад!!!

Карина….

Я лихорадочно набираю её номер. Гудки…

Ещё раз звоню. Гудки…

* * *

Пулей вылетаю из машины. Сшибая всех и вся на своём пути, бегу как травимый гончими псовыми вепрь во время барской охоты.

В центральном зале вокзала многолюдно. По громкоговорящей связи диктор в режиме комбинированной записи объявляет время отправления ближайших поездов:

– Электропоезд до станции Подсолнечная отправится с четвертого пути в 21:05 минут. Поезд проследует со всеми остановками, кроме: НАТИ, Планерная…

Я не дослушиваю. Прохожу рамку металлоискателя и сразу направляюсь к зоне круглосуточных камер хранения багажа. Почти сразу нахожу ячейку 1-88. Открыта!

Поворачиваюсь перпендикулярно ящикам и смотрю на балкон, с которого по договоренности Карина должна была наблюдать за судьбой конверта.

Никого не вижу, взмываю по лестнице на балкон – здесь только два, бурно что-то обсуждающих таджика с авоськами.

Я замираю.

Чуть дальше, на площадке, в полости между кофейным автоматом и стеной, кто-то есть. Я вижу женские высовывающиеся из-за боковой стенки сапоги.

По спине бегут мурашки. Это сапоги Карины. Она там.

Я ощущаю всю нестерпимую необратимость момента.

Подхожу, пытаясь проглотить колючий накатывающийся ком в горле. В узкой нише, оперевшись головой о стену, как будто присела на пол вздремнуть, полулежит Карина.

Вокруг её шеи угрожающим шарфом источает едкую смертельную амбру сочный свежий синяк.

Невинная девушка, которая мне не безразлична, с которой мы полдня назад мило общались в кафе – прямо сейчас по моей вине лежит здесь в пыльном зассаном углу, как бесхозный мешок картошки.