Ты моя жена! - Грей Ронда

— Кри Уолкер, судьба которой занимала умы и сердца канадцев последние четыре недели, с тех пор как она была взята в заложницы, наконец отпущена на свободу. Как нам стало известно, она находится на борту самолета канадских ВВС, который летит в Стамбул и прибудет туда примерно через три часа…

Сэмми и Поуни обнимались, смеясь и плача от радости.

— Господи, ну как всегда! — проговорила Сэмми, вытирая глаза. — Люди верят тому, что говорят по телевизору, хотя там зачастую все перевирают!

— Да какая разница! Пусть она будет хоть в дирижабле, летящем в Рейкьявик, лишь бы не в заложницах! — ответила Поуни, и девушки неудержимо расхохотались.

Барни Макнаб, могущественный владелец телеканала, вещающего на всю Канаду, отправил съемочную группу в Эр-Рияд, чтобы встретить там самолет «Полигона» и сопроводить Кри Уолкер домой, к исходящей нетерпением публике. В составе группы находилась лучшая женщина-репортер.

Следующее, что услышал мир, было эксклюзивное интервью, взятое у бывшей заложницы прямо в салоне самолете. Кри была перевозбуждена, ей буквально не сиделось на месте. «Нет, она не ранена. Нет, ее не держали в изоляции. Нет, ее болезнь была совершенно пустяковой»…

К тому времени, когда Кент вернулся домой, Поуни и ее родители уже успели поговорить с Кри по телефону. С ней действительно все было в порядке!

Услышав, как в замке поворачивается ключ, Поуни вскочила с дивана и, не раздумывая, бросилась в объятия Кента.

— Кент! Вот здорово, правда? Как замечательно, что там оказался ваш самолет! Ты уже поблагодарил их от меня?

— Здорово, — согласился Кент и крепко обнял жену.

Поуни вздрогнула. Ей вдруг сделалось не по себе. Неужели он думает…

— Ой, какой ты холодный! — воскликнула она, отстраняясь.

Кент отпустил девушку, снял и повесил свое промерзшее пальто. А когда обернулся, Поуни уже успела отойти подальше. Обоим стало неловко.

— Сэмми уехала? — спросил Кент, чтобы разрядить обстановку.

— Да, ей надо дописать какую-то статью. Хочешь кофе или пива?

— Пива, пожалуйста.

Он постоял, растирая замерзшие руки. Ну почему она разговаривает таким тоном, будто стюардесса! Кент уселся на диван перед телевизором, по которому снова показывали интервью с Кри. И тут как раз вернулась Поуни со стаканом пива.

— Твоя сестра выглядит так, словно побывала в турпоездке, а не в заложницах! — заметил он.

— Знаю, знаю. Наверное, террористы с ней и вправду неплохо обращались, иначе она не могла бы говорить столь легко и непринужденно… Кент, спасибо тебе за все!

— Мне-то за что? Я ничего не сделал! — возразил Кент и с удовольствием отхлебнул пива. — Все произошло бы точно так же, даже если бы мы с тобой никогда не встретились. Летчик, который согласился взять Кри на борт, не знал, что ты моя жена. Он просто поступил как порядочный человек. Конечно, при этом он нарушил кое-какие законы. У Кри ведь не было ни документов, ни выездной визы, ничего. Другой мог бы испугаться возможных неприятностей и оставить ее в аэропорту.

— Наверное, ему за это должны дать орден!

Кент улыбнулся Поуни. Ему нравилось, что девушка так любит сестру и не стесняется проявлять свои чувства. Наверное, из нее выйдет хорошая мать. И хорошая жена, когда она найдет человека, которого полюбит…

Кент решил больше не думать на эту тему.

Позднее, за обедом, приготовленным Поуни, настало время для других проблем.

— Проект строительства резиденции отменен окончательно? — спросила Поуни.

— Окончательно, — кивнул Кент. — Рабочую группу уже расформировывают.

— И что же нам теперь делать?

Кент ел рагу из овощей. Такой вкуснятины он еще не пробовал никогда в жизни. Поуни действительно прекрасно готовила…

— Понятия не имею, — признался он наконец. Обсуждать это ему не хотелось — почему, Кент и сам не знал. Но, конечно, какой-то выход придумать надо, и чем раньше, тем лучше.

— Странно получилось, верно? Если бы мы решили зарегистрировать брак в ратуше, пришлось бы ждать до понедельника. А из-за того, что всем распоряжалась Миранда, мы поженились за день до того, как нужда в этом отпала. Подумать только, какая нелепая случайность!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кент рассердился, сам не зная почему.

— Миранда утверждает, что ничего случайного не бывает.

Поуни только мотнула головой.

— Кент, что же нам делать?

— Давай не будем пока беспокоиться на этот счет. Пусть сначала твоя сестра вернется домой. Хватит с тебя волнений.

— Но ведь лучше придумать объяснение заранее, верно? Может, ты сообщишь своему боссу, что мы отменили свадьбу?

Теперь Кент понял, почему ему так не хотелось говорить об этом.

— Он уже знает, что мы поженились. Ребята скидываются на свадебный подарок.

— Ох, только не это! — воскликнула Поуни, выронив вилку.

— И что в этом такого ужасного? По-моему, довольно любезно с их стороны, разве нет?

— Но… Кент, как ты собираешься им все объяснить?

— Что — все?

— Ну, ведь тебя скоро отправят в новую командировку! И они наверняка решат, что я…

Кент молчал, как-то нехорошо молчал. И Поуни испуганно притихла. Наконец он спросил очень ровным тоном:

— Так, значит, ты уже решила, что мы будем делать, да? Ты добилась, чего хотела, и все обещания побоку, так?

Поуни удивленно уставилась на Кента.

— А… а ты на что рассчитывал?

Она еще никогда не видела своего «мужа» таким. Обычно Кент выглядел мягким, почти застенчивым. Сейчас же, казалось, заполнил собою всю комнату.

— Я рассчитывал, что ты хоть немного подумаешь, прежде чем сбежишь и оставишь меня расхлебывать эту кашу!

— Какую кашу? — растерялась Поуни. Ей и в голову не приходило, что Кент может потребовать… — Ты же сам сказал, что тебя вот-вот снова пошлют в командировку! Не могу же я поехать с тобой?

— Скажи лучше — не хочешь!

Она вовсе не то имела в виду и тоже рассердилась.

— Ты требуешь, чтобы я продолжала разыгрывать этот спектакль? Надо заметить, с твоей стороны это несколько эгоистично! По-твоему, я должна теперь расплачиваться своей жизнью за твое благородство и ехать в какую-нибудь богом забытую дыру, кишащую москитами, и торчать там полгода, пока ты будешь строить мост или канатную дорогу? И ради чего? Только ради того, чтобы спасти твою мужскую гордость от насмешек приятелей?

— Я этого не говорил! — огрызнулся Кент.

— А что еще ты имел в виду, если не это? То, что моя жизнь была выбита из привычной колеи, и теперь я хочу вернуться к нормальному существованию, — тебя не волнует! Лишь бы никто не подумал, что в первую брачную ночь ты не сумел меня удовлетворить! Ужас какой!

— Они могут подумать не только это.

— Ну да, конечно! Что ты импотент. Или извращенец. Что может быть страшнее для мужской репутации! Или что ты сексуальный маньяк!

«Кент, надеюсь, ты хорошо себя вел сегодня вечером?» — раздался у него в мозгу скрипучий голос деда.

— Они могут подумать, что ты фригидна, — парировал Кент с ужаснувшей Поуни холодностью. — Или что ты нарочно женила меня на себе, чтобы быть рядом с сестрой. Или что я собрался обмануть доверие своих работодателей и устроить заварушку, которая очень дорого обошлась бы нашей фирме.

Поуни считала себя девушкой благоразумной, поэтому на слова Кента не обратила должного внимания.

— Глупости какие! — отмахнулась она, хотя какой-то голосок нашептывал ей, что, возможно, Кент прав.

— Теперь я понимаю: это с самого начала было игрой в одни ворота. Ты и не собиралась держать слово. Ты намеревалась смыться, как только решится судьба твоей сестры, а что со мной будет — плевать! Все задумывалось как мелкая интрижка, и мне было назначено стать ее жертвой!

— Неправда!

— Но ведь ты и не рассчитывала сдержать обещание, верно?

Поуни не ответила. Она просто не могла ответить, когда Кент говорил с ней таким холодным, обвиняющим тоном. Что бы она ни сказала, он все равно выставит ее в дурном свете!