Из списков части исключён - Владимир Мищенко

Пойду лучше солдатскую баньку проверю и помоюсь перед дорогой.

Но помыться в тот день мне не удалось. Прорыв трубы оставил весь военный городок без воды, а все, что привозили на водовозках, сливали в солдатскую столовую, чтобы не срывать приемы пищи. А, может, оно и к лучшему. Ведь в старину перед смертным боем воины купались и надевали чистое белье. А, куда я лечу в командировку, там не смотрят на это. Вернее смотрят, но сначала стреляют, а потом уже смотрят. Но это так, образно, для гражданских. Потому что прежде, чем выстрелить, надо прицелиться, то есть посмотреть. Но главное – конечный результат. “To be are not to be?”– как любил спрашивать принц Гамлет. Все-таки опыт великая вещь. Если бы не книги, взятые в дорогу, я бы сошел с ума от скуки. Монотонная тайга час за часом и редкие, очень редкие деревеньки. Каждый новый час наползал также ужасно медленно, как наползает танк при танковой обкатке молодого бойца, всего лишь пару недель назад отдернутого от маминой юбки. И только книги дают отдушину и помогают быстрее пролистать часы безвозвратно улетающей молодости. Наконец, судя по ширине реки, мы перелетели Амур, то есть я уже за границей. Граница условно-юридическая, а для природы – без разницы. Вот только деревеньки и те стали облетать. Секретность есть секретность. Тут уж ничего не попишешь. Хотя относительно природы не скажи. Над Россией – матушкой летели по-над сопочками. Причем местами довольно высокими, а здесь – низинка, поля. По опыту знаю, если будем придерживаться этой скорости, через пару часов долетим до небольшого кряжа. Там наша секретная, теперь уже бывшая, так как уже уничтоженная, заправочная станция. Наших там кот наплакал. Не жизнь, а одиночная камера. Даром, что год за два у них идет. Подзаправились. Оставили им харчей, письма и дальше. Еще почти сотня верст и река. Снова Русь – матушка. Снова горы – сопки Сихоте – Алиня. Приземлились на аэродроме подскока. Дождались ночи и вперед на аэродром, на Владик. Хотя, кто бывал на Дальнем Востоке, знает, что в самом Владивостоке аэропорта нет. Ночь. Хочется спать, а тут надо как можно быстрее перегрузиться на другой борт. Но теперь это большой военный транспортный самолет. Чуть-чуть забрезжило утро. Солнечные лучи слегка брызнули яркими, но, в тоже время, и туманными брызгами в глаза, проникая куда-то вовнутрь тебя и пробуждая душу. Работали всю ночь. Устали, как волки, но сон куда-то уходит. Ну и пускай. Зато буду видеть море, освещенное лучами восходящего солнца. Это надо видеть. Мне повезло – облаков не было и, весь путь до Камрани я провел у иллюминатора, глядя на море. Море чарует и очаровывает. В голове не было вообще никаких мыслей. Только иногда приходила старая песенка, спетая специально для меня моими друзьями, имеющими отношение к морю:

«Теребит карту пальчиком военный атташе,

его “тюленьи мальчики“ – не из папье-маше.

Он им дает команду: мол, в пасмурную рань,

лихой подводной бандочкой наведаться в Камрань.

Мол, спят там по утряночке… Мол, выйдет вам почет…

Вот только этот янки нас не берет в расчет!»

Хорошая песня. И спели душевно. Надо будет слова переписать полностью да автора узнать, спасибо сказать за хорошую песню. А вот и аэродром. Не зря эти ТУ – 95 лебедями называют – красавцы. Вот только когти у этих лебедей покруче орлиных будут. Да пускай сами не лезут. Как там в песне: Мы все на драку годные, и вновь завертит нас кадриль моя подводная, глубинный перепляс… но здесь скорее небесный перепляс. Это кто на что учился. Лично я на свои курсантские годы не в обиде. Да и вообще я всем доволен. В основном. Приземлились, слава Богу, мягко и опять зарулили на самый отшиб. До темноты выходить нельзя – нас может сфотографировать “крот“, то есть вьетнамец, работающий на американскую разведку. Секретность есть секретность. Терпи. Тебе же спокойнее потом будет. Узнают янки, куда груз наш привезли, считай Б- 52 в гости пригласил. И они прилетят, да еще и ковровую дорожку из бомб прихватят. Я уже знаю, что это такое. Мне одной такой хватило. Хорошо наша контрразведка сработала, и мы вовремя всю технику успели перевезти. Только не все люди успели уйти. Некоторые до сих пор без вести пропавшие. Да как его найдешь, если из одной такой воронки шикарный штабной блиндаж получается. Интересно получается. Кто здесь год служит – получает за боевые плюс выслуга. А нам, командировочным на месяц – два, фигу. Только командировочные деньги и все. И то по расценкам Хабаровска. Там в ресторане покутить и здесь в джунглях среди скорпионов, змей и прочей нечисти, типа зеленых беретов и вьетнамских диверсантов. Разница есть? Вот то-то. А после того коврового бомбометания, от нас, командировочных, всего двое-то и осталось. Остальных, как и не было. Так и не нашли. Ходили, “подкалывали“ друг друга, помогали машины грузить, а через два часа как – будто они и не рождались вовсе. По возвращению КГБешники затаскали – а, может, они сговорились и переметнулись на ту сторону? Ага. Съезди во Вьетнам да переживи ковровую бомбежку. Потом точно такие дурные вопросы отпадут. Но они же там не были.

Чавканье, бултыханье и непонятное бормотание наверху прекратилось. Если они и не ушли совсем, то отошли далеко. Теперь можно расслабиться, оглядеться и выбираться. Стены на ощупь вроде бы из земли, но в одном месте руки провалились в пустоту. Я аж даже слегка испугался. Ощупал стены – коридор. Невысокий, но согнувшись идти можно. Немного подумав, решил попробовать выбраться по коридору, чем выныривать через болото. Сначала шел нормально, но вскоре больная поясница начала давать знать о себе, и еще через некоторое время я проклял все и этот коридор в том числе. А куда денешься с подводной лодки! Назвался груздем, так терпи до конца. Лишь бы мне раньше конец не пришел. Ба-бах. Влетел головой в стенку и шлепнулся на пятую точку. Но зато сбоку увидел свет. Нет ни свет в конце туннеля. Я туда еще не попал. Просто мой туннель заканчивался резким поворотом в сторону и лазом наверх. Собственно поступили мудро. Снаружи заглянешь в нору, посветишь фонариком – ничего: темнота, пустота. Вглубь же никто сам не полезет. А охотничья собака хоть и умная, но разговаривать не умеет. Выбрался. Вздохнул облегченно и пошел в сторону дома, благо крыши высоток видны. О-о-о, надо же так случиться! Только