Том 2. Стихотворения 1850-1873 - Федор Тютчев

В Риме*

Средь Рима древнего сооружалось зданье —То Нерон* воздвигал дворец свой золотой;Под самою дворца гранитною пятойБылинка с кесарем вступила в состязанье:«Не уступлю тебе, знай это, царь земной,И ненавистное твое я сброшу бремя».— Как, мне не уступить? Мир гнется подо мной. —«Весь мир тебе слугой, а мне слугою — время».

"Над Россией распростертой…"

Над Россией распростертой*Встал внезапною грозойПетр, по прозвищу четвертый,Аракчеев же второй.

"Как этого посмертного альбома…"

Как этого посмертного альбома*Мне дороги заветные листы,Как все на них так родственно-знакомо,Как полно все душевной теплоты!Как этих строк сочувственная силаВсего меня обвеяла былым!Храм опустел, потух огонь кадила,Но жертвенный еще курится дым.

"И дым отечества нам сладок и приятен…"

«И дым отечества нам сладок и приятен!*» —Так поэтически век прошлый говорит.А в наш — и сам талант все ищет в солнце пятен,И смрадным дымом он отечество коптит!

Дым*

Здесь некогда, могучий и прекрасный,Шумел и зеленел волшебный лес,—Не лес, а целый мир разнообразный,Исполненный видений и чудес.Лучи сквозили, трепетали тени;Не умолкал в деревьях птичий гам;Мелькали в чаще быстрые олени,И ловчий рог взывал по временам.На перекрестках, с речью и приветом,Навстречу к нам, из полутьмы лесной,Обвеянный каким-то чудным светом,Знакомых лиц слетался целый рой.Какая жизнь, какое обаянье,Какой для чувств роскошный, светлый пир!Нам чудились нездешние созданья,Но близок был нам этот дивный мир.И вот опять к таинственному лесуМы с прежнею любовью подошли.Но где же он? Кто опустил завесу,Спустил ее от неба до земли?Что это? Призрак, чары ли какие?Где мы? И верить ли глазам своим?Здесь дым один, как пятая стихия,Дым — безотрадный, бесконечный дым!Кой-где насквозь торчат по обнаженнымПожарищам уродливые пни,И бегают по сучьям обожженнымС зловещим треском белые огни…Нет, это сон! Нет, ветерок повеетИ дымный призрак унесет с собой…И вот опять наш лес зазеленеет…Все тот же лес, волшебный и родной.

Славянам

("Привет вам задушевный, братья…")*

Привет вам задушевный, братьяСо всех Славянщины концов,Привет наш всем вам, без изъятья!Для всех семейный пир готов!Недаром вас звала РоссияНа праздник мира и любви;Но знайте, гости дорогие,Вы здесь не гости, вы — свои!Вы дома здесь, и больше дома,Чем там, на родине своей, —Здесь, где господство незнакомоИноязыческих властей,Здесь, где у власти и подда́нстваОдин язык, один для всех,И не считается СлавянствоЗа тяжкий первородный грех.Хотя враждебною судьбинойИ были мы разлучены,Но все же мы народ единый,Единой матери сыны;Но все же братья мы родные.Вот, вот что ненавидят в нас:Вам не прощается Россия,России не прощают вас!Смущает их, и до испугу,Что вся славянская семьяВ лицо и недругу и другуВпервые скажет: — Это я!При неотступном вспоминаньиО длинной цепи злых обидСлавянское самосознанье,Как Божья кара, их страшит!Давно на почве европейской,Где ложь так пышно разрослась,Давно наукой фарисейскойДвойная правда создалась:Для них — закон и равноправность,Для нас — насилье и обман,И закрепила стародавностьИх как наследие славян.И то, что длилося веками,Не истощилось и поднесь,И тяготеет и над нами —Над нами, собранными здесь…Еще болит от старых болейВся современная пора…Не тронуто Коссово поле*,Не срыта Белая Гора*!А между нас — позор немалый, —В славянской, всем родной среде,Лишь тот ушел от их опалыИ не подвергся их вражде,Кто для своих всегда и всюдуЗлодеем был передовым:Они лишь нашего ИудуЧестят лобзанием своим.Опально-мировое племя,Когда же будешь ты народ?Когда же упразднится времяТвоей и розни и невзгод,И грянет клич к объединенью,И рухнет то, что делит нас?..Мы ждем и верим Провиденью —Ему известны день и час…И эта вера в правду БогаУж в нашей не умрет груди,Хоть много жертв и горя многоЕще мы видим впереди…Он жив — Верховный Промыслитель,И суд Его не оскудел,И слово «Царь-Освободитель»За русский выступит предел.

Славянам ("Они кричат, они грозятся…")*

Man muß die Slaven an die Mauer drücken[7]

Они кричат, они грозятся:«Вот к стенке мы славян прижмем!»Ну, как бы им не оборватьсяВ задорном натиске своем!..Да, стенка есть — стена большая,—И вас не трудно к ней прижать.Да польза-то для них какая?Вот, вот что трудно угадать.Ужасно та стена упруга,Хоть и гранитная скала, —Шестую часть земного кругаОна давно уж обошла…Ее не раз и штурмовали —Кой-где сорвали камня три,Но напоследок отступалиС разбитым лбом богатыри…Стоит она, как и стояла,Твердыней смотрит боевой:Она не то чтоб угрожала,Но… каждый камень в ней живой.Так пусть же с бешеным напоромТеснят вас немцы и прижмутК ее бойницам и затворам, —Посмотрим, что они возьмут!Как ни бесись вражда слепая,Как ни грози вам буйство их —Не выдаст вас стена родная,Не оттолкнет она своих.Она расступится пред вамиИ, как живой для вас оплот,Меж вами станет и врагамиИ к ним поближе подойдет.

"Напрасный труд — нет, их не вразумишь…"

Напрасный труд — нет, их не вразумишь*.Чем либеральней, тем они пошлее,Цивилизация — для них фетиш,Но недоступна им ее идея.Как перед ней ни гнитесь, господа,Вам не снискать признанья от Европы:В ее глазах вы будете всегдаНе слуги просвещенья, а холопы.

К портрету государственного канцлера, князя А. М. Горчакова*

В те дни кроваво-роковые*,Когда, прервав борьбу свою,В ножны вложила меч Россия —Свой меч, иззубренный в бою, —Он Волей призван был верховнойСтоять на страже, — и он стал* —И бой упорный, бой неровный —Один — с Европой продолжал.И вот двенадцать лет уж длитсяУпорный поединок тот —Иноплеменный мир дивится,Но Русь легко его поймет.Он, первый, угадал в чем дело, —И им, впервые, Русский ДухСоюзной силой признан смело —И вот венец его заслуг.

"Lorsqu'un noble prince, en ces jours de demence"

Lorsqu’un noble prince, en ces jours de démence*,Decort de sa main le bourreau des Chrétiens, —Pourrait-on dire encore, ainsi qu’aux temps anciens:«Honny soit qui mal y pense»?<См. перевод>*

"Как ни тяжел последний час…"

Как ни тяжел последний час* —Та непонятная для насИстома смертного страданья, —Но для души еще страшнейСледить, как вымирают в нейВсе лучшие воспоминанья…

"Свершается заслуженная кара…"

Свершается заслуженная кара*За тяжкий грех, тысячелетний грех…Не отвратить, не избежать удара —И правда Божья видима для всех.То Божьей правды праведная кара,И ей в отпор чью помощь ни зови,Свершится суд… и папская тиара*В последний раз купается в крови.А ты — ее носитель неповинный,Спаси тебя Господь и отрезви —Молись Ему, чтобы твои сединыНе осквернились в пролитой крови…

По прочтении депеш императорского кабинета, напечатанных в "Journal de St.-Pétersbourg"*