Внимание, танки! История создания танковых войск - Гейнц Гудериан

1 июля 1916 года англо-французские войска атаковали двенадцать с половиной дивизий германской 2-й армии. Начиная с 24 июня здесь грохотал предварительный артобстрел из 3 тысяч орудий, и теперь в наступление пошла первая волна, состоящая из 17 дивизий, а 11 пехотных и 3 кавалерийских дивизии следовали за ними в резерве. У союзников было 309 боевых самолетов, что делало их хозяевами небес, а «германская противовоздушная оборона ограничивалась рекогносцировкой в непосредственной близости» (Рейхсархив, X, 347). Немцы имели в своем распоряжении только 104 самолета и 844 орудия.

Клубы дыма, пыль и утренний туман скрывали приготовления вражеских сил до тех пор, пока в 8.30 утра они не двинулись вперед. К вечеру первого дня наступления они захватили передовые немецкие окопы на протяжении около двадцати километров линии фронта и продвинулись в глубину до двух с половиной километров. К концу следующего дня эти достижения были еще увеличены. Затем, начиная с 3 июля, натиск несколько ослабел, но потом атаки постепенно вновь набрали силу, что вынудило германскую 2-ю армию потребовать присылки особых пулеметных рот и смешанных пулеметно-снайперских частей. Эти части отлично выполнили свою задачу, и во многих случаях их вмешательство было решающим.

14 июля с началом нового крупного наступления бои разгорелись с новой силой; однако результаты были весьма невелики, причем часть захваченных земель была потеряна, когда 18-го числа немцы предприняли контратаку. 20 июля последовало очередное наступление союзников, в котором они выставили 16 дивизий против 8 немецких; оно тоже было отбито. После яростных локальных стычек противник предпринял мощный бросок севернее Соммы, увенчавшийся незначительным успехом. Сражение продолжало бушевать, союзники предпринимали крупномасштабные атаки 7, 16—18 и 24 августа, но все было тщетно.

К этому времени союзники потеряли 270 тысяч человек, а немцы — 200 тысяч. Противник вклинился в германские позиции на площади шириной в 25 километров и глубиной до 8 километров, но это далеко еще не было настоящим прорывом. В общей сложности в боевых действиях участвовало 106 вражеских дивизий против 57 с половиной немецких.

В ходе этих боев стойкость британской пехоты подверглась суровым испытаниям, и общественное мнение на родине было потрясено. Британское высшее командование сделало надлежащие выводы и решило, что начинать новые атаки имеет смысл только при поддержке нового оружия. Командование отсрочило возобновление наступления до сентября и приняло решение ввести в бой первую из только что прибывших танковых рот.

Итак, 15 сентября сквозь утренний туман двинулись в атаку первые 32 британских танка. Это не особенно много само по себе, к тому же их еще рассредоточили, разделив машины между 4-й армией генерала Роулинсона и резервной армией генерала Гофа. Вдобавок число танков еще более сократилось из-за неизбежных механических поломок. Все это было прискорбно, и все-таки появление даже этих немногих машин позволило англичанам записать на свой счет самый крупный успех за все прошедшее время. Таким было воздействие этого новейшего вида оружия. Наступательный дух британской пехоты немедленно возродился, как свидетельствует знаменитое сообщение, полученное с самолета: «Танки движутся по главной улице Флёр, и им аплодирует британская армия». Общественное мнение также откликнулось на радостные вести, полученные с передовой. Однако само собой разумеется, что горсточка танков не стремилась осуществить прорыв германских позиций, которые выстояли в течение десяти недель тяжелых боев; танков было гораздо меньше, чем требовалось для этой цели.

После первого боевого испытания полковника Эллеса назначили полевым командиром британского танкового корпуса; он занимал этот пост вплоть до конца войны и внес немалый вклад в развитие нового рода войск. Затем британское высшее командование потребовало построить еще тысячу танков.

25—26 сентября 13 танков двинулись по болотистой, изрытой воронками от снарядов земле по направлению к Типвалю; 9 из них застряли в воронках, еще 2 сломались, и деревни достигли фактически только 2 танка. Одной из этих машин при поддержке единственного аэроплана тем не менее удалось захватить более тысячи метров окопов и взять в плен 8 офицеров и 362 солдата; менее чем через час британские пехотинцы сумели закрепить успех, потеряв всего лишь 5 человек.

Но этот бой при Типвале, как и все бои, что происходили затем в течение осени, был проведен малым количеством танков. В наличии имелось огромное количество машин, и, тем не менее, не было сделано ни единой попытки сосредоточить всю эту мощь против единственной цели. В то время как все остальные роды войск, включая авиацию, сосредоточивались на поле битвы во все возрастающих количествах, с танками британское высшее командование поступало совершенно обратным образом, даже несмотря на то, что поначалу одобрило соображения Суинтона по поводу ведения согласованных боевых действий. Суинтон совершенно справедливо писал: «Имея перед глазами пример колоссальной ошибки немцев, которые произвели первую газовую атаку на узком участке, мы шесть месяцев спустя сознательно совершили подобную же ошибку. Мы не воспользовались внезапностью» («Очевидец», 297). Это соответствует утверждениям, содержащимся в одном из британских официальных отчетов, где говорится, что чрезвычайно глупо было таким образом лишаться преимуществ внезапности, и вновь приводится сравнение с тем, как немцы использовали газ во втором сражении при Ипре.

И все-таки тайное уже стало явным. Французы, особенно генерал Эстьен, были вне себя от ярости, полагая, что им теперь придется поплатиться, имея дело с усиленными контрмерами немцев и, вполне вероятно, с немецкими танками. Но в этом случае они слишком хорошо думали о немцах. Наше Верховное командование, правда, распорядилось начать опытную работу над танками и предложило вознаграждение за захват первой британской машины, но на этом в тот момент все и закончилось. Противотанковое оружие для пехоты не только не стали разрабатывать, но и запроса на него не поступило, а 17 ноября командующий группой армий кронпринц Рупрехт издал следующий замечательный приказ: «Пехота мало что может сделать против танков самостоятельно, но, несмотря на это, в ней необходимо воспитать веру в то, что она сможет стойко держаться в полной уверенности, что вмешается артиллерия и устранит опасность». Иными словами, предполагалось, что моральный элемент одержит победу над материальным, по крайней мере там, где дело касается немецкой пехоты.

Артиллерия приняла следующие контрмеры: для борьбы с танками были преобразованы 12 батарей полевой артиллерии и для ближнего боя также были сформированы 5 батарей по 6 полевых орудий в каждой. Они были размещены непосредственно за линией фронта, чтобы обстреливать танки бронебойными снарядами. Саперы тоже трудились не покладая рук. Они копали рвы и танковые ловушки, в подходящих местах устанавливали минные поля и запруживали ручьи, превращая участки земли в топкое болото. Наконец минометы были оборудованы специальными рамами, позволяющими вести огонь по настильной траектории.

***

Когда отгремели летние бои, Франция и Англия стали готовить на весну 1917 года большое наступление. Они планировали сковать большую часть немецких резервов на участке франко-британской атаки под Аррасом, затем прорвать немецкий фронт в холмах Шампани и между Реймсом и Шмен-де-Дам и, наконец, развить прорыв, бросив в него мощные резервы. Британские танки должны были поддержать атаку под Аррасом, а французские — сделать то же самое под Берри-о-Баком на Эне.

Для сражения под Аррасом 9 апреля 60 имевшихся в наличии английских машин были распределены между различными корпусами. В некоторых отдельных районах они выполняли весьма полезные задачи, но они были слишком рассредоточены, чтобы обеспечить крупномасштабный успех. Однако англичане установили, что немцы не обладают серьезной противотанковой защитой, исключая бронебойные снаряды, которыми располагала их артиллерия ближнего боя. Немцы в свою очередь захватили первый английский танк, очевидно один из первоначальной партии. Они провели испытания брони и выяснили, что из оружия, имеющегося у немецкой пехоты, эффективным против нее являются только патроны SmK, специальные кассетные заряды и минометы, способные вести настильный огонь.

16 апреля 1917 года французские танки отправились получать боевое крещение при Берри-о-Баке. Их разместили на участке 5-й армии двумя группами, имевшими боевое задание прорвать германский фронт одним ударом за двадцать четыре или, в крайнем случае, за сорок восемь часов, а затем сокрушить оборонительные укрепления дальше к востоку. По направлению к германским позициям рельеф постепенно повышался, но не представлял особых трудностей. Территория была ограничена с востока Эной, с запада — высотами Краонны, а по центру ее разделяла долина Эны, речки, достигающей в ширину трех метров и окаймленной заливными лугами и кустарником. Поле боя просматривалось на север и северо-восток с вершины Пруве, господствующей высоты южнее Амифонтена. Единственными препятствиями на пути танков были окопы обеих сторон и воронки от снарядов, но к северу от дороги, связывающей Корбени и Гигникур, даже они почти не встречались. Главную опасность представляли командные посты наблюдения, установленные германской артиллерией.