Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странно, думал он, выбирать партнёра по общему делу до того, как будет выбрано общее дело, более чем странно.
На мгновение всё, что касалось людей, показалось ему непонятным и неестественным, но только на мгновение, - после которого он вспомнил, насколько бывают ошибочны обобщения подобных масштабов.
Бенжи открыл глаза, вынул пальцы из предназначенных для них разъёмов и огляделся, но кроме окружающей его темноты так ничего и не увидел.
Впервые в жизни ниша, в которой он проводил почти всё своё свободное время, показалась ему тесной и на жизнь вовсе не рассчитанной.
Андроид вытянул руку в темноту, отодвинул гермозаслонку и вылез наружу.
Над утренним Парижем шёл снег.
Бенжи поднял лицо к просыпающемуся мелкой холодной крошкой небу и долго смотрел, как небо плывёт ему навстречу, - до тех пор, пока не тающий на его терракотовом лице снег не запорошил ему оптику.
А потом он решил действовать.
Если уволиться прямо сейчас, подумал он, то с космосом, Аей и свободой можно распрощаться одновременно. Поэтому, прежде чем уведомить администрацию Орли о своих намерениях, ему следовало позаботиться о воплощении этих намерений в жизнь.
И перво-наперво стоило выкупить у работодателя, увы, пока ещё не принадлежащий ему челнок.
Андроид моргнул, стирая снег с оптических линз, и произвёл в уме нехитрый подсчёт: стоимость подержанного орбитального челнока составляла что-то около пятидесяти миллионов евро, его курьерская зарплата - какую-то совсем смешную цифру, так что, поделив первое на второе, он получил срок, который показался ему слишком большим даже с учётом того, что Ая не была обычным человеком.
Но Бенжи был машиной, а машины глупыми не бывают.
Первое, что он понял, - это то, что каким бы продвинутым ни был работодатель, заработать такие деньги в срок, который не оказался бы безумным, он никогда не даст. Второе, - это то, что теперь ему следовало изучить человеческий рынок с тем, чтобы его перехитрить.
Он ещё раз взглянул на занимающееся над Орли снежное утро, на белый, припорошенный снегом материнский челнок, повернулся и зашагал обратно, в тёмную и холодную нишу в машинном отделении. Там он снова втиснул тонкие пальцы в электронные гнёзда, закрыл глаза и ушёл знакомиться с законами мировой экономики.
Принесённый им на холодных металлических плечах снег ещё долго не таял.
***
Итак, Бенжи был машиной.
Ему не обязательно было иметь за спиной Лондонскую экономическую школу или еврейский бэкграунд: достаточно было находившихся в его распоряжении электронных ресурсов типа ESY и ESA.
Неделя ушла у него на то, чтобы разобраться в теории денег и кредита, неделя - на основы банковского дела и инвестиционного менеджмента, ещё две - на макроэкономику, налогообложение, гражданское, коммерческое и трудовое право, после чего, в самом начале 2329 года он начал свою большую игру.
Первое, на что он сделал ставку, - это то, что люди давали возможность каждому члену семьи AI-DII по достижении им пятидесятилетнего возраста выйти на машинную "пенсию" и почувствовать себя человеком. И значило это не больше и не меньше, как то, что с юридической точки зрения его ровесники DII ничем от людей не отличались и могли, например, организовать собственный финансовый проект.
Второе, на что делалась ставка, - это его, Бенжи, личные возможности: закон не ограничивал количество финансовых проектов у одного и того же частного лица.
В семнадцать ноль восемь пятнадцатого января две тысячи триста двадцать девятого года Бенжи пришлось ненадолго отлучиться из Орли - под удивлённые взгляды парижских fonctionnaires он обзавёлся паспортом международного образца на имя Бенжи Шабра.
Несколькими часами позже, в двадцать один семнадцать, на одном из исландских серверов появилась первая интернет-адвокатура с процессуальным сопровождением, принадлежащая машине с искусственным интеллектом, в десять тринадцать первого февраля того же года федеральный институт интеллектуальной собственности в Берне стал богаче на один патент, а в одиннадцать двадцать семь двадцать восьмого мая в Бернский государственный реестр впервые в истории был внесён принадлежащий машине Gmbh.
13. 2330 год. Ая.
Ая догнала брата почти у самой земли, - метров за сто. Махнула руками - кыш! - и в ворохе разлетающихся в разные стороны белых хлопьев схватила Мэтта сама, - за вздувшийся на спине под свитером воздушный пузырь и за надутые парусом брюки. Крикнула:
- Смотри вперёд!
- Низина... - ахнул Мэтт.
Пока Ая несла его всё ниже и ниже, вода в низине дыбилась, горбилась, вырастая вверх причудливой голубой бахромой, и к тому моменту, когда ноги Мэтта коснулись земли, на месте Низины стояли исполинские водяные джунгли: колоссальные "деревья" с текучими синими "стволами", голубыми "цветами" и прозрачными тонкими "листьями", переплетающиеся с ними и друг с другом струи "лиан", дрожащий "подлесок".
Всё, что ещё несколько минут назад тихо и безмятежно плавало где-то в Низине, теперь встревоженно и суетливо носилось вверх и вних по этому непостижимо фантастичному лесу, сверкая чешуёй и суматошно мельтеша лапками, а в грязно-зелёной "траве", по цвету и фактуре ужасно напоминающей многолетние донные отложения, шуршали те самые маленькие белые зверьки в тающих под человеческими пальцами ледяных шубках.
- Слышишь? - таинственно спросила Ая, бережно поставив Мэтта на землю, и Мэтт действительно услышал, как где-то совсем недалеко запели лемуры.
- Смотри! Смотри! Водяной лес останется здесь навсегда! - восторженно пел один.
- Ты глупый, глупый лемур! - возмущённо вопил другой. - У людей ничего не бывает навсегда!
Ая махнула рукой и вопросительно подняла бровь: пойдём?
Пойдём, с готовностью кивнул Мэтт.
Девушка посторонилась, уступая ему дорогу, и он заметил за её спиной уходящую вглубь водяного леса тропу. Тропа была узкой, с обеих её сторон среди острой серо-зелёной травы густо сверкали мелкие ледяные цветы. Мэтт прислушался и пошёл на почти стихшую, но всё ещё различимую тонкую лемурью песню.
Когда они с Аей вышли на поляну, лемуры сидели у куста, на котором болтались большие водяные шары.
В шарах тягуче отражалось заходящее за Землю солнце, и плавали многочисленные стрекозьи личинки.
- Хооолодно... - тоскливо тянул один из катта.
Он сидел, вытянув свою мордочку с белым треугольным пятном на лбу к солнцу, зажмурившись и крепко прижав к груди длинный полосатый хвост.
- Зато красииво... - утешал его другой.
- Эй, катта! - окликнула их Ая. - Что вы делаете тут посреди этой лужи?
- Ая! Ая! - одним большим чёрно-белым комком подпрыгнули от неожиданности оба лемура. И тут же поскакали навстречу, заголосили наперебой:
- Мы увидели, как Низина рождает лес! Мы прибежали смотреть!
- Мы не видели вас на берегу! Но там был другой человек!
- Другой? - удивился Мэтт.
- Другой! Другой! - радостно закивали катта. - Мы покажем! Покажем!
Мэтт оглянулся на сестру, и та кивнула: - беги, беги, - потом улыбнулась, достала из-за спины рюкзак, из рюкзака - прозрачную банку, полную шевелящихся и тыкающихся в стеклянные стенки маленьких сверкающих искр и высыпала их перед собой на землю.
Искры вспыхнули ещё ярче, закружились над тропой, как стая вспугнутых мошек, и полетели вперёд, обгоняя Мэтта с лемурами и освещая им дорогу.
Другой - это был Лукаш.
Он сидел на холме, - там, где ещё полчаса назад был берег Низины, - и смотрел на то, что творила Ая. Не вмешиваясь и, вобщем-то, даже не удивляясь.
Три сотни лет, прожитые среди себе подобных, научили его смотреть на текучесть мира философски. Сам он бог знает когда уже перерос подобную ребячливость: и дочь его, и оба внука давным-давно стали взрослыми, а сам он всё чаще и чаще хотел быть причиной стабильности, а не изменений.
Однако ему нравилось наблюдать, как чудесят другие.
За те триста лет, которые стали его личным опытом, Альфа претерпела тысячи и тысячи активированных реализатами метаморфоз. Когда-то основным генератором чудес был Роберт, в детстве пытавшийся превратить Альфу то в межзвёздный корабль, то в Перуанскую сельву. Затем, когда Роберт уже немного подрастерял свою мальчишечью тягу к дикости и загадочности, на Альфе появились женщины и дети, и изменения стали происходить в основном ради них.
Лукаш же по большей части наблюдал.
В этот вечер он пришёл на холм, потому что ему нравилась Ая.
Временами он видел в ней себя самого, временами - свою уже ставшую взрослой дочь, временами она вообще казалась ему эдаким собирательным образом женственности и непосредственности.
- Металлический вкус космоса. Книга 2 (СИ) - Корнеев Юрий Иванович - Космическая фантастика
- Чужие коды - Хуан Ренхель - Космическая фантастика
- Герцог Клим - Юрий Гулин - Космическая фантастика
- Дети одной планеты - Сергей Токарев - Космическая фантастика
- Счастливчик - Алексей Юрьевич Крутов - Боевик / Космическая фантастика / Триллер
- За порогом дома твоего - Элеонора Мандалян - Космическая фантастика
- Заповедная планета - Ерофей Трофимов - Космическая фантастика
- Выжечь огнем - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Сердце крейсера - Галина Гончарова - Космическая фантастика
- Лора - Натан Романов - Космическая фантастика / Любовно-фантастические романы / Научная Фантастика