Драйв! Dolcezza. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 5 - Александр Амурчик

– Скажи, что ты сделаешь это, не разочаровывай меня, мне бы не хотелось обращаться с этой просьбой к твоему товарищу. Хотя у него взгляд настоящего развратника, такой тип мужчин мне не нравится, да и молодой он слишком, – скороговоркой выпалила она.

Что мне оставалось делать: сказать ей, чтобы она пошла и умылась холодной водой и немного остыла, или же отшлепать по попке и отправить домой? Но ведь, действительно, то, чем мы с Кондратом день ото дня занимались, иначе как развратом и не назовешь, быть может, когда-нибудь, в другое, более продвинутое время, этому будет дано какое-нибудь более приятное и благородное определение.

Впрочем, в какой-то степени это предложение мне показалось даже интересным, такое в моей жизни случилось впервые: девушка сама пожелала стать объектом насилия.

– Не знаю, что ты понимаешь под этим словом – разврат, но это, поверь мне, не так романтично, как можно себе представить из рассказов подруг, – голосом нудного ментора, глядя девушке прямо в глаза, начал я. – Иногда при этом бывает больно, девочка моя, и с непривычки даже противно, – это игра для взрослых. – Я с сомнением оглядел ее воздушную фигурку.

– Во-первых, я не маленькая девочка, мне уже 18, а во-вторых… я готова на все, вернее, я попросту должна пройти все это. – Глаза девушки сверкали, лицо пылало, и весь запас моего красноречия иссяк, испарился.

Итак: девочка поставила перед собой именно такую цель, а передо мной – конкретную задачу, и ничто не могло сбить ее с намеченной цели. «Подожди же, моя милая девочка, – накручивал я сам себя, когда получасом позже мы вчетвером поднимались ко мне в квартиру. – Ты еще будешь молить меня о пощаде, но я буду тверд и неуступчив».

Итак, повторяю, цели были определены, расклад ясен, и уже через несколько минут после прихода мы попарно разбрелись по комнатам.

Из спальни, где расположился Кондрат со своей партнершей, уже были слышны ахи-охи-вздохи, а мы с Инной делали только первые шаги в освоении любовной игры. Начали мы с эротического массажа, попеременно меняясь ролями, и почти невинных ласк, постепенно, шаг за шагом осваивая любовную науку.

– Для того, чтобы все прошло хорошо и гладко, ты должна мне полностью доверять, а еще лучше – срочно полюбить меня, – пошутил я, нежно разминая шею и плечи моей пассии.

– Я стараюсь, – ответила Инна серьезным голосом, – я тоже подумала об этом.

Постепенно опускаясь все ниже – к ее животу и бедрам, я следил за реакциями партнерши, пытаясь уловить тот момент, когда ее потянет на «запретный плод», давая девушке возможность самой решить: «Когда?» Мне хотелось, чтобы она попросила, а еще лучше, сама сделала первый шаг. Добиваясь этого, я старался быть хладнокровным, однако за час-полтора измотал себя (боюсь, что и партнершу тоже) до одури. Я гладил и разминал ее прекрасное юное тело, целовал и слегка покусывал. Инна понемногу привыкала ко мне, к моим прикосновениям, и мне вскоре стало казаться, что ей наша игра начинает нравиться; неудовольствия, во всяком случае, она не выказывала.

Что ж, девушка, надо признать, была действительно хорошенькой. Тело ее, еще только начинавшее приобретать женские очертания – небольшие чашевидные грудки, которые она могла полностью прикрыть своими ладошками, плоский животик, узкая талия, переходящая в изящные, стройные бедра – все эти прелести кого угодно могли свести с ума, и мое вожделение вследствие массажа и ласк возросло многократно. В какой-то момент я не сдержался, перевернул ее на спину, издав при этом то ли стон, то ли рык и…

Инна уперлась мне в грудь обеими руками, глаза ее округлились от ужаса, но ее слабое сопротивление только раззадорило и придало мне сил, и я, обеими руками держась за маленькие пружинистые ягодицы, вошел в нее плавно и бережно, но сразу почти до конца, чтобы не измучить девушку многими попытками и, соответственно, долгими болевыми ощущениями. Инна ойкнула, задрожала подо мной, но каким-то чудом стерпела, издав лишь слабый стон, затем обмякла. После этого я вновь целовал ее, шептал какие-то ласковые слова, потом, обняв девушку, укрыл нас обоих одеялом и стал понемногу придремывать; Инна повернулась на бок и свернулась в клубок, приняв позу зародыша, и вскоре мне показалось, что она тоже засыпает.

Но, как вскоре выяснилось, мне это только казалось. В какое-то мгновение, когда я уже проваливался в сон, девушка высвободилась из моих объятий, встала в постели на четвереньки, лицом ко мне и спросила:

– Это все?

– Нет, милая, впереди нас ждут новые непристойности, ведь ты этого хотела, не так ли? – раскрыв глаза, заверил ее я, словно продолжая прерванный разговор. – А ты, кстати, не устала? Тебя ничего не беспокоит, не болит? Или того, что уже было, тебе недостаточно?

Мне показалось, что она, эта маленькая пичужка, меня дразнит, и от этого вся моя сонливость в одночасье исчезла.

– Я хочу испытать с тобой все, – уверенно сказала маленькая чертовка, – все, ты слышишь? И я надеюсь, что ты знаешь, что это такое.

Я слышал. Вместо ответа я взял руками ее голову, слегка нажал, наклоняя к низу своего живота, при этом она коснулась лицом моего «удальца». Еще секунду назад, будучи совсем вялым, он стал набухать и твердеть. Около получаса я обучал Инну минету, показывая, что и как надо делать, а чего нельзя.

Кончить мне не удалось, Инна попросту устала, после чего уставилась на меня своими невинными глазами, но и мне не особенно хотелось продолжать, и я с удовольствием обнял ее маленькое, сладостное тело, когда она вновь прилегла рядом.

– Тебе не кажется, что мы чрезмерно увлеклись? – спросил я, стараясь казаться строгим. – Предлагаю закончить на этом, самое время отдохнуть.

– Я не верю, что ты устал, – в ответ сказала она. – Я же вижу, как ты сдерживаешь себя.

– Не мучай себя понапрасну и мне не морочь голову, я вполне удовлетворен, так что давай спать.

Мне, может быть, стоило оборвать ее, нагрубить. Но я уже совсем не был уверен в том, что веду себя с ней, этой малышкой, правильно, – впрочем, это ощущение зародилось с самой первой минуты нашего знакомства.

– Скажи, теперь ты меня будешь презирать за то, что я тебя целовала там?

– Дурочка! – ответил я. – В этом нет ничего противоестественного или постыдного, для меня ты навсегда останешься чистой и прекрасной.

– А теперь… – сказала Инна, нажимая своим указательным пальчиком мне на губы, тем самым как бы не давая мне говорить ей комплименты, – …последнее, что я знаю… в попочку.

– В попочку? – отозвался я растерянно и услышал в ответ: «Да». – Ты уверена, что хочешь сегодня и это испытать? – Мне показалось, я ослышался, но услышал «да» и в другой раз.

– Только осторожно, он у тебя такой большой. Ты можешь сделать так, чтобы не было очень больно?

«Эге, да ты еще не видела больших, пигалица», – чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусил язык.

– Я сделаю, как ты хочешь, – сказал я вслух, вставая с дивана и отправляясь к трюмо, где находилась всевозможная косметика и, захватив с собой тюбик с жидким кремом, вернулся назад.

Проникновение я произвел очень осторожно. Инна конечно же вздрогнула, почувствовав его в себе, и завибрировала на моем «удальце», но я не вытащил его, решив на этот раз довести дело до оргазма. Когда я, переполненный ощущениями, не обращая внимания на стоны и протестующие телодвижения партнерши, кончил, Инна разом подалась вперед и ничком рухнула на постель. Я, тяжело дыша, упал рядом, уткнулся носом ей в шею и стал ласково целовать ее волосы, шею, уши и плечи. Через некоторое время она наконец успокоилась, повернулась, обняла меня, обвила своими ручками и замерла.

Удивительна и таинственна все же женская натура, черт побери! Мне казалось, что после всего произошедшего между нами я уже и сам себя начинаю ненавидеть. А она меня обнимает. Хорошо хоть, что спасибо не сказала.

– Это, признаюсь – самое непонятное и болезненное, – прошептала Инна, – мне кажется, что он и теперь еще во мне, словно раскаленный ломик там, внутри.

Вздохнув, я промолчал. Прошло еще какое-то время, Инна лежала, сосредоточившись на своих ощущениях, а я, мягко освободившись от ее объятий, встал и отправился в ванную. Принял душ, затем пошел на кухню, попутно легонько кулаком стукнув в дверь спальни, где находился Кондрат, затем достал из холодильника и на ходу выпил из горлышка бутылку минералки, после чего, усевшись на стул, закурил – в голове было такое смятение, словно все случившееся в последние два часа происходило не со мной.

Минуты через две появился Кондрат, на нем из одежды были лишь плавки, он подошел, вытянул из мятой пачки «Кемел» сигарету и, усевшись напротив, спросил:

– Ну, как успехи?

– Удовольствия мало, – хмыкнув, честно признался я. – Все больше учебный процесс.