Хаосовершенство - Вадим Панов

«Входить или нет?»

С одной стороны, внутри запросто могли оказаться безы. С другой — до сих пор бункеры не попадались.

Вот и думай, что делать.

Хост понимал, что добрался почти до границы Станции. А еще понимал, что все перегородки закрыты и внутрь его никто не пустит. В лучшем случае возьмут в плен, в худшем — пристрелят. А скорее всего, просто не откроют дверь. А ему позарез нужен сетевой, мать его за ногу, кабель. Необходим!

«Бункер наверняка брошен! Безы не дураки, ушли отсюда. Но вдруг забыли отключить бункер от сети? Вдруг?»

А руки уже подключают «раллер» к замку, запускают программу подбора кода, программу защиты, программу имитации подтверждения отпечатка пальца… Замок отличный, однако Саймон вскрывает его всего за две с половиной минуты. После чего глубоко вздыхает, крутит ручку и тянет тяжеленную дверь на себя. Раздающийся скрип ударяет в самое сердце.

«Сейчас!»

Если внутри безы, они наверняка на взводе, полоснут из автомата, и поминай как звали…

Тем не менее Хост не отступает. Дрожа и потея, приоткрывает дверь и видит то, на что надеялся, — компьютерный центр. Мониторы, шкафы с электроникой и четыре стола. За крайним левым сидит лохматый парень с психоприводом в «балалайке», увлечен настолько, что даже скрипа не услышал. А вот за ближайшим…

Машинист, что оккупировал ближайший стол, напряженно смотрит на Саймона. Молоденький паренек со старыми глазами. И «раллер» перед ним — самый настоящий ломщицкий «раллер».

Хост широко улыбается и уверенно шагает в комнату.

— Черт побери, Чайка, ты опять не сдох?

За прошедшее с начала совещания время каждый из пяти лидеров успел пообщаться с десятком, а то и больше человек. Принимали доклады военных и разведчиков, диктовали приказы помощникам и сообщали текущие новости членам правительства. Но все они продолжали оставаться на связи, совместно обсуждая развитие штурма и возникающие проблемы. Это было время наивысшего единения в истории человечества. Никогда еще ведущие мировые державы не действовали в столь тесном контакте против общего врага.

— Две минуты до ракетного удара!

— Русские направили к Станции еще один десантный полк.

— Верхолазы опубликовали второе заявление, выражают поддержку и пытаются успокоить общество.

— Биржи обвалились.

— Да и черт с ними! Вырастут!

— Господа, предлагаю запустить в сеть наше второе заявление. Нельзя гробить экономику.

— Согласен, — улыбнулся Джезе, поднимаясь на ноги. — А теперь прошу меня извинить, я ненадолго отлучусь.

Папа отключил камеру и оглядел находящихся в кабинете людей: президент Бразилии, пара высших армейских чинов и четверо помощников. Они, в свою очередь, удивленно смотрели на вождя.

«Настало время для небольшого чуда, ребята. Уверен, оно прибавит мне авторитета в ваш ix глазах».

— Мне только что было виденье, — громко произнес Джезе. — Духи Лоа требуют, чтобы все мы спустились в убежище.

Спорить с настоятелем храма Иисуса Лоа никто не собирался, однако президент, не сдержавшись, переспросил:

— В убежище?

— Под дворцом есть бункер?

— Да…

— В нем есть необходимая аппаратура?

— Разумеется…

— Дальнейшие переговоры я буду вести оттуда. И… — Поднявшийся на ноги Папа покачнулся, прижал ко лбу ладонь и закрыл глаза. Кто-то из помощников тихонько ойкнул. Вьющиеся вокруг духи презрительно скривились на этот цирк, но промолчали. — Немедленно объявите в городе тревогу. Эвакуируйте людей из высотных зданий… И… — Джезе открыл глаза и обвел ошарашенных людей тяжелым взглядом. — И да хранят нас духи Лоа.

— Чайка, ты опять не сдох?

Ганза наконец-то слышит Саймона. Резко оборачивается и ошеломленно ругается.

Где безы, которые должны стоять у дверей? Где охрана? Где, мать их, профессионалы? «Балалайка» Ганзы полностью занята работой со Станцией, лишних мощностей нет, поэтому он тянется к тревожной кнопке, а заодно лихорадочно вспоминает, есть ли среди сваленного в ящиках стола барахла пистолет. Ганза почти в шоке, однако слегка расслабляется, слыша спокойный голос напарника:

— Это наш.

— Наш?

— Мой старый приятель. — Чайка не отрываясь смотрит на Саймона, пытаясь нащупать то настоящее, что невозможно скрыть и сотней пластических операций. Лицо можно перекроить так, что и родная мать не узнает, Илья и сам уже забыл, как выглядел десять лет назад, однако все великие ломщики, которым постоянно приходилось менять имена и внешность, не трогали глаза. Сохраняя частичку себя настоящего, себя первого, себя того, что был когда-то задуман. — Десять Моисеев?

— Я верил, что ты меня узнаешь.

— Рожу тебе перекроили классно.

— Тебе тоже. — Хост закрывает за собой дверь.

— Ты один?

— Да.

— Как добрался?

— Тебя с подружкой засекли. Правда, случайно.

Чайка слегка расслабляется.

— С тобой кто-нибудь был?

— Его сейчас безы кромсают.

— Тогда все в порядке.

— Хочешь сказать, что ему можно доверять? — угрюмо спрашивает Ганза. — Надо сдать его охране. Попросим, чтобы не убивали, и все дела. — И косится на пришельца: — Ничего личного, просто у нас важное дело.

— Почему бы ему не остаться? — усмехается Илья, переводя взгляд на лохматого гения. — В конце концов, он пришел сюда за тем же, за чем и мы.

— Ломаем Станцию? — весело уточняет Саймон.

— Ага.

— В таком случае я не уйду.

Ганза пожимает плечами, однако поступивший с компьютера сигнал заставляет его вернуться к работе.

— Решай сам.

Ганза вдруг понимает, что сейчас он должен довериться напарнику.

А Чайка уже все решил. Точнее — они решили. Хост подкатывает стул и устраивается рядом с Ильей.

— Увидев меня, ты не удивился, — замечает Чайка.

— Ты уникально умен, мой друг, — я знал, что ты жив, с тех самых пор, как прочитал π-вирус. — Хост быстро просматривает установленные соединения, не находит самого интересного и спрашивает: — А как будем сливать инфу?

— Мы ломаем Станцию в буквальном смысле слова, — рассеянно отзывается Чайка. — Устраиваем аварию.

— Зачем?

— Чтобы остановить творящееся на поверхности дерьмо. — И вытаскивает из ящика стола коробочку, в которой спрятано не меньше десяти доз «синдина». — Смотри, чтобы я не натворил глупостей, ладно? Ганза занят, так что ты будешь меня страховать.

— ОК.

Когда точно знаешь, что живым тебя брать не собираются, бегство молниеносно превращается в увлекательную, но совсем не веселую игру «чет-нечет» по самой высокой ставке. Проигрыш означает пулю в спину, а выигрыш — всего лишь переход на следующий уровень. Впрочем, Дрогас, несмотря на то что всегда предпочитал роль охотника, а не жертвы, не унывал. В конце концов, главное — сохранять хладнокровие, а все остальное приложится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});