Посланник - Борис Мешарин

Михайлов продолжал гнуть свою линию, не отпуская пока молодого ученого.

— Скажи, Андрей, время — это постоянная константа или нет?

Он уже действительно не знал, как ответить и начал издалека:

— В физике время в определенных концепциях рассматривается как постоянная величина. Однако, если посмотреть с другой стороны, то…

Дмитрий перебил его:

— Андрей, ты уже стал побаиваться произносить однозначные ответы. И отвеча-ешь, как тот сверчок из сказки «Буратино» — больной либо жив, либо мертв.

Зал засмеялся.

— Но это означает, что ты стал нестандартно думать. Время, если его рассматри-вать в нашем трехмерном пространстве, то это одно. Если его рассматривать в другом контексте, то это есть само измерение. Еще ближе подойду к физике. Отрицательно заря-женный электрон, как известно, вращается против часовой стрелки, а его антипод пози-трон по часовой стрелке. Тогда, что будет представлять время, в сей момент, в нашем трехмерном пространстве? Естественно — прилетевший электрон из прошлого и вернув-шийся позитрон из будущего. Эта встреча электрона с позитроном и есть время на на-стоящий момент. Считай, Андрей, что я бомбардировал тебя элементарными частицами мысли, чтобы в тебе пошла реакция направления создания машины времени. Образно го-воря, заправляя автомобиль электронами или позитронами, на нем можно ездить в про-шлое или будущее. Присаживайся, пожалуйста.

Михайлов отпустил уже «измученного» Андрея в зал.

— Думать и видеть, коллеги, — продолжал говорить Михайлов, — это всегда замеча-тельно. Я подумал о том задании, которое вам дал. И пришел к совершенно неожиданно-му выводу, как, наверное, и Тесла в свое время. Человечество еще не способно сейчас пе-реварить и принять какой-либо действующий двигатель, потребляющий энергию для ра-боты из окружающей среды. Во все времена все государства использовали научные от-крытия, прежде всего, в военных целях. В целях превосходства одной страны над другой, в целях политического или военного давления. Пусть вначале освоят наш космолет, по-зволяющий исследовать и пользоваться богатством недр планет Солнечной системы. У нас есть два корабля, которые можно считать пассажирским и грузовым. Вот вы и займе-тесь строительством этих космосоавтомобилей. Наша семья, — младший посмотрел на старшего, — много сделала для Родины и планеты в целом. Вам, я думаю, можно сказать — это отец создал концепцию блокировки вооружения и применил ее на практике. В результате физическое воздействие государств друг на друга остановилось, прекратились локальные войны, что, естественно, замечательно. Но что изменилось кардинально в мире? По-моему — ничего. Невозможно за короткое время изменить людское сознание, превратить ястребов в голубей. Но я немного отклонился от темы и, возвращаясь, сообщаю: КБ-Д не станет разрабатывать что-то новое. Сборочные цеха будут собирать космолеты, а ведущие отделы, наши мозги, совершенствовать технологии изготовления, совершенствовать сами космолеты, разрабатывать технологию применения наших ядерных реакторов в мирных целях, то есть на безопасных теперь атомных электростанциях.

Прошу прощения, что поторопился прошлый раз с поручениями. Но сейчас задача поставлена, и необходимо приступить к ее выполнению. Спасибо.

LХХ глава

Ольга Федоровна частенько подтрунивала над мужем, что все мужики в доме с наградами, только ты у нас один не отмеченный. Петр Валерьевич, отмахивался, ворчал иногда. Типа, что ты пристала ко мне, як холера к кишкам. Ситуацию разрешил сам Дмитрий. Он заметил, что и женщины у нас все с наградами, одна бабушка не награжден-ная.

Бабуля заворчала, произнесла с особенной лаской, без обиды:

— Спасибо, внучек. Все наизнанку вывернул.

Но, после этого, перестала упрекать мужа. Хотя она и не упрекала никогда, так, подшучивала от нечего делать, проверяя его реакцию на сказанное.

Морозы на улице крепчали, и Михайловы любили посидеть все вместе у камина. Почитать газету, поговорить, посмотреть телевизор.

Дима спросил отца:

— Папа, как ты считаешь, я правильно поступил, отказавшись от разработки полу-чения энергии из окружающей среды?

Отец посмотрел на сына, понимая, что он ищет поддержки. И не только. Назрела необходимость поговорить, обсудить перспективы.

— Да, сынок, ты абсолютно прав. В мире ничего не меняется. Богатые воруют, си-дят в тюрьмах бедные. Финансовая пропасть растет с каждым днем, и что мы видим? Ка-кие-то потуги младенца — хочет пукнуть, но не может. Так и наше государство — делает вид, что что-то делает. Все говорят о демократии, превращая ее во вседозволенность для высших лиц и направленную словоблудность для низших. Закон — есть Закон. Но он час-тенько поддерживает мнение государства, а не народа. Это не одно и то же.

— Я тоже много думаю об этом, отец. Как ты считаешь, если переговорить с Пре-зидентом, он поймет?

— Президент, конечно, поймет, сынок. Но станет ли он что-то делать? Вот в чем вопрос. И, если разговаривать, то уже иметь с собой конкретные предложения.

— Давай, подумаем над ними вместе, обсудим взгляды, предполагаемые результа-ты.

Ирина внимательно вслушивалась в разговор отца с сыном, но не подавала вида, чтобы не мешать им.

— С чего начнем, папа, с внутреннего или с внешнего?

— Давай с внешнего, его меньше, — ответил отец, — прежде всего со счетов граждан в зарубежных банках. Со счетов тех граждан, бизнес которых не связан с зарубежными фирмами. Такие счета возможны по двум причинам — спрятать деньги или вкладчик не верит в нашу банковскую систему. Не верующих необходимо убедить, а у прячущих за-брать. Они или добыты криминальным путем, или заработаны лицом, не имеющим право их получать определенными способами, то есть тоже незаконно. Например, штатные со-трудники силовых ведомств не имеют право на ведение бизнеса, если он не связан с твор-ческой деятельностью и преподаванием. О депутатах я вообще молчу. Необходимо дать срок на возвращение, например, месяц, тянуть нечего по году, а потом национализировать невозврат. Казна вырастет ого го. Сейчас все возятся с этими мигрантами, с теми, кто незаконно пересек границу или находится без регистрации. Таких, естественно, необходимо депортировать, но после того, как они отработают принудительно года три-четыре на благо страны.

— Да, Коленька, жестко ты со всеми, — вмешалась все-таки в разговор Ирина.

— А как иначе — иначе нельзя, — ответил Михайлов старший, — и потом — я не зако-нодатель, это мое мнение, которое может и должен иметь каждый. И отстаивать его, — до-бавил он. — Мы можем лишь предложить, — он посмотрел на сына, — а Президент, прави-тельство и Дума пусть думают.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});