Житие мое - Ирина Сыромятникова

Опять Искусники! Это поразительно, как они умудряются постоянно путаться у меня под ногами. Ларкес многозначительно постучал пальцем по обложке:

— Не важно, список это или оригинал, убить могут и за то, и за другое. Пять лет назад, на пике интереса к «Слову», нападения на коллекционеров полиция смогла остановить только при помощи некромантов. Восемнадцать жертв! Я активно не рекомендую вам показывать рукопись специалистам и вообще — выражать интерес к древней литературе.

— Пофиг литературу, — я достал письмо и обертку, — тот, кто это послал, может знать имя заказчика.

Ларкесу не пришлось наводить справки, чтобы понять суть ребуса:

— Полагаю, вам нужен букинист, как-то связанный с садоводством, живущий в месте, на которое указывает комедия о Пьеро, — предположил маг-аналитик, — обратный порядок смыслов менее вероятен, так как слишком прост.

— Сделаешь — будет тебе отчет. Но собственным именем не подпишу!

— Это не существенно. Вы — образованный человек и легко соберете материал, необходимый для первичного анализа, — Ларкес в предвкушении потер руки. Что-то он слишком рано радуется! — Я приду завтра, часам к трем. В это время на улице мало народа.

— Как войдешь?

Тут он поманил меня к кладовке и показал в ней потайную дверцу, предположительно, выводящую на лестницу в подвал.

— Некоторые маги отказываются жить там, где нет запасного выхода, — хыкнул он (наверное, это обозначало смех), — но остальным, — кивок в сторону окна, за которым развлекались вояки, — знать об этом не обязательно.

Тут я был с ним совершенно согласен — не хватало еще, чтобы меня атаковали с двух сторон.

Той ночью мне приснилась река, ее могучее, неторопливое движение, зеленовато-прозрачная толща вод, холодно-влажное прикосновение потока. Она текла мимо меня и сквозь меня, это завораживало. Потом меня посетила странная идея, вероятно, навеянная алхимическими навыками: если вода настоящая, я могу попробовать ПЛЫТЬ. Все мое естество рванулось наружу и вверх, видение распалось и больше меня не беспокоило. Возможно, белого такой сон натолкнул бы на гениальное прозрение, а я, проснувшись, понял, что от столичной экзотики меня уже тошнит.

Однако кровная месть — превыше всего! Того, кто покусился на жизнь моих родственников, ждет ужасная смерть и ни один патологоанатом не скажет — от чего именно. Я старательно рассовал по карманам кульки, фунтики и крохотные шарики с ядовитым содержимым, чтобы в нужным момент быть во всеоружии. К сожалению, повод для их использования пока давали только сослуживцы.

Фелистер отчаянно не хотел снимать для моего мотоцикла нормальный охраняемый склад (знаю — дорого, оплата почасовая и ответственность придется брать на себя), а в министерском гараже оставлять агрегат было опасно — слишком много народу там ходит, слишком слабые замки и почти никакой охраны. Меня, в принципе, устраивало, что транспорт будет под рукой, но для порядка я все равно поскандалил, красочно описав творящийся у гостиницы беспредел, и обругал министерские порядки дурдомом.

В номер возвращался с чувством победителя.

Ларкес из-за шторы внимательно следил за происходящим на улице. Я подошел — армейские пытались крючком на леске сдернуть с топливного бака крышку.

— Что они там ищут?

— Не знаю, пойди, спроси. Может, они решили, что внутри — плотва!

Я захватил из столовой стеклянный графин с холодным чаем и теперь жестом пригласил Ларкеса за стол.

— Узнал что-нибудь?

Бывший координатор дернул мордой:

— Тамур Хемалис, букинист, живет на улице Мэтра Кьеберсена, того самого, что написал комедию о Пьеро, — Ларкес не надеялся на мое образование, — в доме с оранжереей на крыше. В махинациях со «Словом о Короле» замечен не был, прирабатывает переводом с языков Империи. Год назад имел проблемы со здоровьем, проще говоря, старика сильно избили. Больше ничем не примечателен.

Бинго! Белый, подвизавшийся в переводе са-ориотских пиктограмм, вполне способен называть себя «ничтожным мастером зеркал» — эти ненормальные имперцы даже пишут справа налево.

— Едем!

— Сейчас?

— Нет, сначала надо тебя немного замаскировать. Больно уж физиономия у тебя запоминающаяся.

Он занервничал.

— Каким образом?

— Это просто. Ты в театре когда-нибудь был?

Я заманил Ларкеса в прихожую, к зеркалу, и принялся корчить рожи:

— Сделай вот та-а-ак!

— Не буду!! — обиделся он. — Так я стану похож на армейского спеца.

— В этом вся соль! Если что-то случится, скажут, что виноваты они.

Под таким соусом идея понравилась Ларкесу больше, мы проторчали в прихожей весь вечер, отрабатывая три основных выражения: высокомерное презрение, задумчивую отрешенность и мрачную усмешку.

— А теперь самое главное: если какой-нибудь человек лезет к тебе с глупостями, ты говоришь вот так «ш-што?», а дальше подключаюсь я и решаю все вопросы.

«Ш-што» далось Ларкесу труднее всего, поскольку двигать приходилось только одной бровью.

— Ладно, иди домой, тренируйся! Завтра встретимся около вокзала. К букинисту поедем часа в три.

Выражение «ш-што» получилось у Ларкеса само собой:

— Вы представляете, что творится на улице в это время? Особенно на солнце.

— Если быстро ехать, будет прохладнее. Главное — свидетелей меньше.

На этом и расстались. Ларкес уходил задумчиво-отрешенный. Наверное, пытался понять, не слишком ли дорого ему обходятся распоряжения начальства. На мой взгляд, в ситуации с отчетом он сильно продешевил.

Глава 46

Не знаю, как Ларкес, а я подготовился к намечающейся прогулке со всей возможной тщательностью, просто потому, что был сыт по горло всевозможными сюрпризами. В первую очередь, подумал, какие проклятья могут потребоваться, и подобрал дублирующих алхимический набор: во-первых — силы экономит, во-вторых — эффект неожиданности, в третьих — просто интересно посмотреть на результат.

Отделаться от навязчивого экскурсовода было не сложно — Дэнис совершенно не следил за своей едой. Маленький шарик особого средства мгновенно растворился в чае, а через полчаса парню срочно потребовалось домой. Я сочувственно поохал, авторитетно констатировал отравление и объявил, что отправляюсь в гостиницу, отдыхать. Собственно говоря, через час так и будет, а задержку можно объяснить нежеланием ехать по жаре.

Ларкеса я подобрал в уже знакомом погребке, по ощущениям, мы были единственными магами в округе, что — к лучшему. Он показал нужное место на карте, и мы помчались, стараясь напором скорости сбить нестерпимый жар. Так вот, из всех возможных районов города нашей целью оказался именно Новый квартал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});