Кровавое дело - Ксавье Монтепен

Господин де Жеврэ по простоте души рассказал Пароли то, что того живо интересовало.

Обменявшись дружескими приветствиями с господином Жеврэ, Анджело поехал в мэрию, поднялся в отделение браков и представил все нужные документы для женитьбы на Сесиль Бернье.

Глава LI ОСКАР В РОЛИ СЫЩИКА

Пока итальянец обделывал свои дела, Оскар Риго тоже не дремал. Он отправился подыскивать квартиру, чтобы отвезти туда Эмму-Розу, стеснявшую Софи. Он намеревался охранять девушку как самый преданный адъютант, или, вернее, как сторожевая собака. Проходя по улице Генего, он заметил по левой стороне следующую надпись: «Сдается небольшая меблированная квартира».

— Меблированная! — сказал Оскар вслух. — Вот это как раз по нашей части. Моей сестрице не придется тратить ни гроша на мебель, стоит только каждый месяц заплатить немножко подороже. Надо узнать, какова хозяйка и можно ли переехать сегодня же.

Оскар вошел в дом.

Консьерж снял с гвоздя ключи и повел его на третий этаж. Квартира была маленькая, но чистенькая, с мебелью орехового дерева. Брат Софи подошел к одному окну, открыл его, посмотрел на улицу и заметил, что дом на противоположной стороне почти прикасался крышей к тому, где он находился.

— Можно трясти друг другу руки через улицу, — сказал он со смехом.

— Это правда, — заметил привратник, тоже смеясь, — для влюбленных очень удобно.

— Где комната для прислуги?

— Возле входа, посмотрите.

Это была темная конурка с железной кроватью, маленьким столом и некрашеным стулом.

— Моя сестра поместится в спальне, — сказал Оскар, — а я — здесь, как караульная собака, и ручаюсь, что у меня здоровые клыки.

— Так вы нанимаете, сударь?

— Да.

Консьерж запер дверь и подал ключ Оскару, который через пять минут с распиской в кармане вышел из дома и отправился к сестре дать отчет о своих похождениях.

— Разве один черт разыщет девочку! — прибавил он в заключение.

— Я схожу туда с Мариеттой, — сказала Софи, — верно, там недостает пропасть вещей, необходимых для молодой девушки. Нужны дрова, уголь, свечи, туалетные принадлежности, я позабочусь обо всем. Мне ее жаль до слез! Господи, бывают же такие несчастья на свете! Когда ты свезешь девочку в новое жилище?

— Сегодня вечером.

Бывший носильщик старательно завернул в газету бутылку вина, привезенную с дачи, спрятал ее в карман пальто, крепко поцеловал сестру и отправился на улицу Клиши, где остановился у кондитера, клеймо которого значилось на листе найденной им оберточной бумаги. Твердой поступью он перешагнул порог магазина и увидел хозяйку за прилавком.

— Сударыня, — обратился он к ней без предисловий, — я пришел расспросить вас об одном обстоятельстве.

— В чем дело?

— Продавали ли вы вчера двум мужчинам пирожки?

— Я продала много и многим господам… Если бы вы описали их наружность…

— Ах, сударыня, да за этим-то я к вам и обратился, — перебил Оскар. — Эти господа приехали в карете.

— Постойте-ка… Может быть, это вы про них… Днем останавливалось перед магазином господское купе ярко-желтого цвета, а вы знаете, таких экипажей немного.

Лицо Оскара просияло от восторга.

— Человек около тридцати лет вышел из него, вошел сюда и купил пирожков и булочек.

— Он был один?

— Да, я не считаю, конечно, кучера, сидевшего на козлах.

— На кого он походил?

— Скорее на работника, чем на буржуа. Я даже удивилась, что он приехал в карете. Руки у него сильные, грубые, местами с черными пятнами… Я заметила это, давая сдачу.

— Он с бородой?

— Кажется, да, с черноватой бородой, но наверное сказать не могу.

Оскар Риго задал еще несколько вопросов, но ничего больше не узнал. Из кондитерской он направился в колбасную и винный погреб, помещавшиеся поблизости. Но и здесь его ожидала неудача: колбасник ничего не знал, торговец вином признал бутылку, привезенную Оскаром, но на покупателя совсем не обратил внимания. Оскар вышел на улицу обескураженный, как вдруг, подняв глаза, увидел двух полицейских агентов — Светляка и Спичку. Казнев не мог удержаться от удивления. Оскар же пожал плечами и вступил в разговор.

— Что с вами, любезнейший? Что вы вытаращили глаза? Подумаешь, вас удивляет наша встреча посреди мостовой? Однако же, если вы не лишены здравого смысла, должны бы знать, что после всего произошедшего я не останусь взаперти!

— Я знал, что вы освобождены, — ответил Казнев.

— По доброте своего сердца я не сержусь на вас, в доказательство чего приглашаю зайти в погребок и распить бутылочку хорошего винца! Идет?

— Ладно, идем.

Продолжая разговаривать, Риго отворил дверь в погребок, спросил отдельный кабинет и вошел туда первым.

— Так вы здесь по обязанности? — начал носильщик, наполняя стаканы.

— Мы на службе.

— Все еще по делу на Лионской железной дороге?

— Да.

— Есть что-нибудь новенькое?

— Очень мало.

— Нашли того шельму, из-за которого я высидел в тюрьме?

— К несчастью, нет еще, но думают, что скоро его схватят, так как он не унимается.

— Не может быть! — вскричал Оскар, насторожившись.

— Вы знаете, что у Анжель Бернье есть дочь…

— Да, знаю. Меня обвиняли в покушении на жизнь этой барышни.

— Ну, так девочка пропала.

Риго притворился сильно удивленным.

— Так она пропала! — повторил он.

— Третьего дня.

— И ее похитил убийца Жака Бернье?

— Да.

— Вы так предполагаете?…

— Нет, имеем доказательство даже того, что он действовал по уговору с Анжель Бернье.

— Не может быть!

— Почему так?

— Потому что Анжель в тюрьме.

— Перехватили корреспонденцию совершенно нового рода; служители были предупреждены и потому тщательно осматривали посылки.

Оскар Риго с силой ударил кулаком по столу.

— Ах, черт возьми, как ловко состряпали! И вы надеетесь скоро поймать мошенника?

— Да, приняли меры, чтобы не задержать невиновного вместо виновного.

— В тот день, как вы схватите разбойника, вместо которого чуть не повесили меня, я вас щедро вознагражу.

— Но вы говорили, что сами его поймаете, — заметил Флоньи, улыбаясь.

— Да, я говорил и теперь повторяю.

— Так уж не ищете ли вы его в этом квартале, как и мы?

— Да, я не имею надобности скрывать это от вас, не правда ли? Я решил осмотреть в Батиньоле каждый дом, расспросить всех и каждого.

— В таком случае не здесь надо действовать, голубчик, — сказал Казнев.

— Отчего?

— Оттого что мы здесь по тому же делу. Мы уйдем из округи только тогда, когда обшарим ее вдоль и поперек. Нас восемь человек.

— Если так, в какую же сторону мне идти? — спросил он с видом простака.

— К тюрьме Сен-Лазар.

— Разве из ваших там нет никого?

— Там только двое. Человек с добрыми намерениями не будет лишним.

— Что же там ищут?

— Представьте себе, Анжель Бернье прислали гостинцы, в которых открыли письмо…

— Ладно!

— Посылку принес посыльный.

— Понял! — вскричал носильщик. — Этого-то посыльного надо найти, чтобы узнать, кто ему дал поручение.

— Верно!

— Но он мог прийти издалека. Мне кажется, всех посыльных следует вызвать в префектуру.

— Так и сделают, но на это уйдет немало времени, тогда как, расспрашивая ближайших к тюрьме, гораздо скорее нападут на след.

— Хорошо, — сказал Оскар, — ваши слова пали на добрую почву.

Дружески пожав руки, агенты распростились с Риго, который направился к тюрьме Сен-Лазар. С самого раннего утра два полицейских обходили квартал со списком в руках, в котором были обозначены все посты посыльных. Для них это было дело нетрудное, совсем не то что для Оскара.

Он принялся расспрашивать всех встреченных посыльных, поэтому его приняли за сыщика, и один из них сказал, что он опоздал и его коллеги, полицейские агенты, уже опередили его.

Но носильщик, не теряя надежды, продолжал свое дело. Целый день шлялся он из улицы в улицу, обнюхивая, что называется, окрестности тюрьмы. В шесть часов вечера, не узнав ничего, Оскар отложил до следующего дня свои поиски, признавшись себе, что задуманное им дело совсем не такое легкое, и отправился на улицу Дофин.

Глава LII АРТИСТКА

По выходе из мэрии Анджело Пароли вернулся прямо домой, в больницу.

Законной дочери Жака Бернье становилось с каждым днем все лучше и лучше. Выздоровление ее подвигалось настолько быстро, что она уже была в состоянии встать с постели и сесть за завтрак со своим будущим хозяином и властелином.

После завтрака он отвел Сесиль на ее половину, потом занялся больными, а с наступившими сумерками вышел из дома. Он отправился в свою квартиру на улице Курсель.