Реальность сердца - Татьяна Апраксина

— Что вас, собственно, удивляет? — пожал плечами Флэль. — Эти трое представляли интерес для герцога Гоэллона, почему бы герцогу Скорингу о них тоже не позаботиться? С похожими целями? Север нужен всем…

— И вы не показали бы им королевский лист? — прищурился Реми.

— Вы это сделали за него, я так понимаю. И как результат?

— Ни Литто, ни Саура благодарности не преисполнились, — ответил Алессандр. — И не думаю, что госпожа Далорн ди Къела преисполнится.

— А что до вас, господа? Господин Гоэллон?

— Я не знаю…

— Ну вот и результат, — подытожил Флэль. — Скоринг не так глуп, чтобы не думать на два хода вперед. Избавитель северян, какая отменная поза!

— Как у вас все просто, — улыбнулся нынешний герцог.

— А что тут сложного?

— Думаете, нет ничего? — Реми с явным наслаждением потянулся, прогнув спину до хруста. Ему, кажется, нравилось издеваться над Флэлем. — Тогда послушайте. Еще три дня назад я получил ответ из Тамера. Сегодня же — ответ из Оганды. Так вот, королева Стефания передала мне на словах буквально следующее: «Я всегда знала, что государственная система Собраны несовершенна, но никогда не предполагала, что настолько, чтобы меня просили об одном и том же представители двух противоборствующих партий». Теперь примите во внимание, что Скоринг вступил с ней в тайную переписку на девятину раньше… Флэль вспомнил разговор в день коронации. «— Сейчас Скора поддержит своего герцога. Если он будет взят Бдящими, как еретик, Скора отложится в одночасье, Брулен примкнет к ним. Там каждый третий — «заветник» или сочувствующий. Они будут спасать свои шкуры, — уверенно сказал Реми. — Выход к Четверному морю. Торговые пути. Кто еще страдает провалами в памяти?

— Скору и Брулен в любом случае придется вычищать от заразы сталью, — напомнил Гильом Аэллас, возвышавшийся в центре комнаты, как здоровенная елка с золотой канителью на лапах-рукавах.

— Вторую войну с Тамером за год мы себе позволить не можем.

— В Тамере «заветников» сжигают живьем, — Ларэ поднял удивленные глаза.

— Ради Скоры и Брулена тамерский кесарь станет самым верным из «заветников», — Бертран Эвье язвительно ухмыльнулся и поправил оплечье мундира.

— Именно так. Если Скора и Брулен решат отложиться, тем, кто родом оттуда, нужно будет убраться вон из Собраны. Всем. Этого Скорингу не хочется, его тянет в регенты, а соратники надеются урвать кусок пожирнее. Пока им не грозят монахи в алых рясах… — продолжил урок для неразумных соратников Реми.

— Я думаю, что он уже подготовил путь к отступлению и заручился поддержкой кесаря Тамера, — добавил Бертран-ясновидец.

— Не сомневаюсь! — Реми гнул свою линию. — И мы не можем начинать войну, пока не убедим кесаря в том, что ему, благонравному омнианцу, нужно держаться подальше от еретиков, а все, что происходит в Скоре и Брулене — внутреннее дело Собраны. Ответа я еще не получил. Понадобится не меньше девятины.»

— Если так — то давайте я его сегодня же на дуэль вызову, и покончим с этим?

Повод найдется. Да и чувствую я себя полным дураком… — развел руками Кертор. — Я этого не люблю.

— Это же я ввел вас всех в заблуждение, — напомнил Реми. — Ну что, прикажете подать шпаги?

— Нож лучше передайте, — Флэль вздохнул. — Будьте так любезны. Господин Алларэ. Погода вроде нежаркая, сидите вы в тени, а голову вам напекло… Хорошо, теперь и я не представляю, что это за неведомая тварь поселилась во дворце и чего она хочет. Вы довольны? Он посмотрел на своих собеседников. И герцог Алларэ, и Гоэллон взглядами пытались прожечь в Реми по паре дырок. Один в правом виске, другой в левом. Надо понимать, зеленоглазый алларец не удосужился сообщить им о вестях из Оганды и Тамера заранее. Ладно Алессандр… но вот на месте нынешнего герцога Флэль проделал бы с таким членом своего рода нечто, глубоко некуртуазное. Например, отправил бы под домашний арест вослед за Рене. Вот вам и Золотой Герцог, глава заговора. Наказание Сотворивших, как оно есть.

— Господа, вы как хотите, а я считаю, что после ответов из сопредельных держав эту тварь нужно убить и забыть обо всем. Благо, он сделал все, чтобы это было легко и просто.

— Вы правы, сделал, — Фиор повернулся к Кертору и медленно кивнул. — А вы можете ответить, зачем он это сделал?

— Это важно? — спросил Кертор. — Господа, простите, но вы озабочены какой-то ерундой. Какое мне дело до того, почему оса норовит ужалить? Саннио перекатился на бок, оперся головой на ладонь и уставился на Флэля. Отличный кафтан: по тафте цвета топленого молока узор из золотистых лилий. Необычно, но, пожалуй, слишком пестро — молодому человеку нравились только однотонные ткани. Если эта мода надолго, то придется выдумывать что-то серое с серебряными узорами.

Интересно, обладатель кафтана с лилиями вдруг резко поглупел в честь обновки? Может быть, его вытряхнуть из роскошного одеяния?..

— Если изначальная посылка оказалась неверна — ну и вороны с ней, а руки у нас теперь развязаны, — продолжал рассуждать, смачно хрустя яблоком, Флэль. — Господин Алларэ, что-то я вас не понимаю. Зачем тянуть?

— Господин Кертор, а может, надо было вас убить как предателя, пока вы увивались вокруг Скоринга?

— Я это делал по просьбе вашего дяди! — половинка яблока шлепнулась на траву.

— А я об этом знал? — состроил ехидную рожу Саннио.

— Это вы, простите, к чему клоните?

— К тому, что если бы все рассуждали с вашей простотой, вы бы уже не рассуждали! — резко сказал Реми. Разговор прервался на самом интересном месте: подошел Тьерри, алларский гвардеец. Роскошные усы вопреки обыкновению торчали дыбом, а сам алларец выглядел так, словно не он ехал на коне, а конь ехал на нем.

— Господин герцог! В городе беспорядки!

— Неужели? И в чем же дело? — неспешно повернулся Фиор.

— Бьют еретиков.

— Какое хорошее начинание. С чего же началось?

— Двое бруленцев напали на другого бруленца, а он начал кричать про ересь. Потом какая-то баба прибежала, орала, что эти двое вчера у ее дома отирались, а сегодня ребенок пропал. Ну и началось…

— Благодарю, Тьерри, можете отдыхать.

— Мы ничего не будем делать? — удивился Саннио.

— Алессандр, у этого города есть комендант, Эйрон Делаг. Весьма достойный господин, прекрасно знающий столицу. В помощь ему — шесть полков. Для чего же нам встревать в несомненную провокацию? — терпеливо разъяснил Фиор. — К тому же это прямое следствие ссоры герцога-регента со своими соратниками-«заветниками». Интересно, кто возьмет верх, не так ли? Саннио сел, отряхивая с рукавов рубахи мелкие травинки и песок, посмотрел на сидевшего рядом Фиора. С виду — все тот же: почти король Аллион, портрет работы неумелого художника, исказившего пропорции лица. Взгляд этот неотмирный, видящий, кажется, сразу все сущее, пронзительная синева… И — невесть откуда взявшаяся, или в одночасье обнажившаяся жесткость, словно под платьем у него – доспех; при каждом движении чудится почти неуловимый скрежет металла. Интересная вещь власть: то ли меняет людей, то ли просто обнажает суть, словно с яблока счищают кожицу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});