Том 7. Художественная проза 1840-1855 - Николай Некрасов

…с политипажными рисунками… — Политипажи — клише для печатания гравюр, рисунков, виньеток.

За чашу благ, в которой слито ~ В юдоли плача и сует! — неточная цитата из стихотворения Некрасова «Турчанке» (наст. изд., т. I, с. 221).

Стеариновые плечи ~Обольстительны вы суть! — пародия на куплеты «Стеариновые свечи, самострельный пистолет…» (из водевиля Н. А. Коровкина «Отец, каких мало» (1838) — см.: Репертуар, 1839, кн. I, с. 4) и «Перламутровые зубки, беломраморная грудь…» (из пьесы Ф. А. Кони «Архип Осипов, или Русская крепость» (1841) — см.: Театр Ф. А. Кони, т. I. СПб., 1870, с. 100).

…метался как больной. — Реминисценция из «Медного всадника» Пушкина: «Нева металась как больной…» (часть первая).

Колизей — грандиозный амфитеатр в Риме, построенный в I в.

…зачем не утонул я в Лиговском канале? — По приказу Петра I в 1718 г. от речки Лиговки был прорыт двадцативерстный канал для того, чтобы обеспечить водой фонтаны Летнего сада (Пушкарев, т. I, с. 28). Он находился вблизи мест, где Некрасов поселил своего героя Заедина. Ныне канал не существует.

Несчастный, пиши антикритику ~ люди не без имени! — Возможно, в этом эпизоде и далее (см. с. 122: Издал стихи, плоды вдохновения, порывы к небу, — и меня столкнули в грязь!) комически отразился литературный дебют Некрасова — автора поэтического сборника «Мечты и звуки» (1840) (см. выше, с. 543, рассказ «Без вести пропавший пиита» и комментарий к нему). Кроме того, здесь Некрасов дает ироническую, выдержанную в духе расхожих суждений времени характеристику современной ему литературной критики и антикритики (ср. написанное отнюдь не в юмористическом тоне сочинение Л. Бранта «Опыт библиографического обозрения, или Очерк последнего полугодия русской литературы, с октября 1841 по апрель 1842», СПб., 1842). Брант так определяет свое время: «Для многих авторов, целые годы трудившихся, — может быть, совершенно бескорыстно, с теплой мученической любовью к предмету, — время тяжкого испытания, неумолимых приговоров — справедливых или несправедливых, это другой вопрос, — приговоров, иногда уничтожающих во прах бедное детище ума, чувств и воображения, — приговоров, охлаждающих благороднейшие стремления <…> ни слова уже о надеждах, обманутых, поруганных» (с. 1). Литературный критик для него — «это червь, все подтачивающий и ничему не приносящий пользы; это мокрая черная краска, которая все пачкает и ничего но подкрашивает; это создание, которого пользу и назначение неприятно разгадывать» (с. 16), это «присяжный оценщик» (с. 19).

…как музыка «Роберта-Дьявола»… — Речь идет об опере Дж. Мейорбера (наст. имя и фамилия Якоб Либман Вер; 1791–1864) «Роберт-Дьявол» (1831; либретто Э. Скриба). П. П. Ершов посвятил этой опоре стихотворение «Музыка» (БдЧ, 1840, т. 40);

Как небо южного восхода,Волшебный храм горит в огнях.Бегут, спешат толпы народа —«Роберт! Роберт!» у всех в устах…<. >Вот подан знак. Как моря волны,Как голос мрака гробовой,Звук Мейербера, тайны полный,Прошел над внемлющей толпой…

Качуча — испанский народный танец (с кастаньетами), В 1840-1850-е гг. часто исполнялся на театральных сценах Петербурга (М. Тальоии, Ф. Эльслер и др.). Об исполнении Ф. Эльслер качучи см.: наст. изд., т, VI, с. 671.

Жизнь — на что ты дана мне? — возможно, отголосок строк Пушкина (ср. стихотворение «Дар напрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты мне дана?…»; 1828).

…он был на Исакиевским мосту. — Исаакиевский мост — разводной, составленный из плашкоутов мост, находился напротив Петровской площади (ныне площадь Декабристов) и соединял Адмиралтейскую часть с Васильевским островом. Когда по Неве шел ладожский лед, езда по Исаакиевскому мосту прекращалась.

…быть слугою этой коварной индейки, судьбы! — «Судьба-индейка» — фразеологизм, имеющий тот же смысл, что и выражение «фортуна слепа». Ср. пословицу: «Жизнь копейка — судьба индейка», использованную также М. Ю. Лермонтовым в «Герое нашего времени»: «Натура — дура, судьба — индейка, а жизнь — копейка!» (Лермонтов, т. VI, с. 329).

Повытчик — судебный чиновник.

Статский советник — чиновник пятого класса.

…имеет Анну на шее… — Как статский советник Зрелов мог иметь орден св. Анны 2-й степени, носимый на шее.

Ланскнехт — старинная карточная игра.

Груды золота лежали на столе и переходили от одного к другому. — Ср. в «Пиковой даме» Пушкина: «…ему пригрезились карты, зеленый стол, кипы ассигнаций и груды червонцев» (Пушкин, т. VIII, с. 236).

Ростовщик*

Печатается по тексту первой публикации.

Впервые опубликовано: ЛГ, 1841, 1 и 4 марта, № 25 и 26, с. 97–104, с подзаголовком: «Рассказ Н. Перепельского».

В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. V.

Автограф не найден.

Сюжет, положенный в основу рассказа, — история потерянного (пропавшего) и случайно найденного ребенка. Сюжет этот, известный с древнейших времен, был особенно популярен в литературе романтизма. Некрасов неоднократно использовал его в начале 1840-х гг.: «Сказка о царевне Ясносвете» (1840), «Жизнь Александры Ивановны» (1841), отчасти «Повесть о бедном Климе» (1843). В. Е. Евгеньев-Максимов отмечал: «Образ ростовщика, открывающий длинную галерею подобных же образов в творчестве Некрасова, производит яркое и сугубо отталкивающее впечатление. Чувствуется, что за ним стоит живая натура. Ведь Некрасову тех лет не привыкать стать было пользоваться услугами ростовщиков» (Евгеньев-Максимов, т. I, с. 269). Литературный источник «Ростовщика» — роман Ч. Диккенса «Жизнь и приключения Николаса Никльби» (рус. пер. — 1840) — установил М. М. Гин (см.: Гин М. М. Диккенсовский сюжет у Некрасова. — В кн.: Страницы истории русской литературы. М., 1971, с. 136–139). Дальнейшую разработку сюжет о ростовщике, разорившем и погубившем своего единственного сына, получил в романе Н. А. Некрасова и А. Я. Панаевой (Н. Станицкого) «Три страша света» (1848–1849). В комедийном плане тема взаимоотношений ростовщика с дочерью раскрыта в водевиле Некрасона «Петербургский ростовщик» (1844).

…книга о переложении ассигнаций на серебро… — В 1841 г. вышли книга У. Карновича «Карманная книжка для скорейшего расчета ассигнаций на серебро, монеты золотой, билетов депозитных и всех российских и иностранных монет на серебро и ассигнации, от полукопейки до миллиона рублей» (четвертым изданием), «Карманные таблицы для легкого переложения и расчета ассигнаций на серебро и серебра на ассигнации…», составленные Щ., «Памятная книжка для бумажника» и другие справочники. Они были необходимы, так как курс ассигнационного (бумажного) рубля колебался. К 1843 г., когда проводилась денежная реформа и ассигнации заменялись кредитными билетами, ассигнационный рубль соответствовал 27 1/2 коп. серебром.

…шинелью горохового цвета… — Фразеологизм «гороховое пальто» иносказательно обозначал лицо, связанное с полицией. Упоминание шинели горохового цвета здесь, возможно, указывает на то, что ростовщик был мелким сыщиком. Ср. у Салтыкова-Щедрина в «Современной идиллии»: «- Извольте повторить, что вы сказали! — Мы обернулись: в дверях стояло гороховое пальто. <…> В одну секунду мы потушили свечу и, шмыгнув мимо непрошеного гостя, очутились на улице» (Салтыков-Щедрин, XV, с. 180).

…медвежьи галоши… — обувь, надеваемая поверх башмаков или сапог от холода, сырости или грязи. В XIX в., до появления резиновых галош, их шили из кожи.

…до чина титулярного советника. — Титулярный советник — чиновник 9 класса по действовавшей в дореволюционной России петровской табели о рангах.

Франц был бледен как полотно… — Поспешность (или небрежность) автора при работе над рассказом проявилась в том, что в газетной публикации герой здесь назван не Францем, а Фрицем (исправлено в настоящем издании).

…я буду платить кормовые деньги. — См. комментарий на с. 547.

…не делаю фальшивых депозитных билетов… — Депозитный билет — бумажный денежный знак, размен которого на звонкую монету обеспечивался особым металлическим фондом.

…чиновника 9 класса… — т. е. титулярного советника (см. выше).

Капитан Кук*

Печатается по тексту первой публикации.

Впервые опубликовано: ЛГ, 1841, 19 апр., № 42, с. 165–168, с подписью: «Наум Перепельский».

В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. V.

Автограф не найден.

Рассказ «Капитан Кук» продолжает тему ростовщичества в творчестве Некрасова. Исследователи его прозы (В. Е. Евгеньев-Максимов, А. Н. Зимина, А. Ф. Крошкин) отмечали юмористически затейливый тон, вычурные каламбуры, водевильную искусственность сюжетных ситуаций, что значительно снижает социальное звучание произведения.