А. С. Пушкин в воспоминаниях современников - Ольга Сергеевна Павлищева

энергии разысканию исторических документов, хранившихся в секретных архивах западноевропейских стран; его выписки, содержавшие донесения французских послов в Петербурге во времена Петра I, будет читать Пушкин накануне гибели.

В 1805 году А. И. Тургенев вернулся в Россию и стал быстро продвигаться по службе; «дней Александровых прекрасное начало» стало завидным началом его стремительного возвышения — с осени 1810 года он уже директор Главного управления духовных дел иностранных исповеданий. Он не был слишком расторопен и усидчив. Но его умеренно-либеральные взгляды как нельзя лучше соответствовали правительственному курсу тех лет.

С. Л. и В. Л. Пушкиных он знал еще по Москве. И вполне естественно, что к его влиятельному содействию обратился В. Л. Пушкин, когда он привез своего племянника в Петербург; именно благодаря авторитетному ходатайству А. И. Тургенева удалось устроить Пушкина в Царскосельский лицей. В последующие годы он встречается с Пушкиным-лицеистом в Царском Селе в доме Карамзиных, где собирались столичные арзамасцы, — Александр Иванович также был одним из участников этого литературного общества.

По окончании Лицея Пушкин становится частым посетителем квартиры Александра Ивановича и его брата, будущего декабриста Николая Ивановича; в их холостяцкой квартире на Фонтанке постоянно велись горячие политические дебаты, дававшие обильную пищу вольнолюбивым размышлениям Пушкина. Как известно, ода «Вольность» была написана на квартире Тургеневых, под воспламеняющим воздействием страстных речей Николая Ивановича, — два десятилетия спустя Пушкин вспомнит «хромого Тургенева», мечтавшего об освобождении крестьян, в декабристских строфах! «Евгения Онегина».

В годы южной ссылки Пушкин переписывается с А. И. Тургеневым, посылает ему свои новые стихи — крамольные строфы «Наполеона» и скорбного «Сеятеля». Пусть узнает его давний политический учитель — Н. И. Тургенев, как он расценивает последние европейские события. Пессимистический прогноз поэта вскоре оправдался и на судьбе братьев Тургеневых: в апреле 1824 года состоялся вынужденный отъезд на лечение в чужие края Н. И. Тургенева; в мае того же года был отрешен от всех должностей А. И. Тургенев, — год спустя он также уехал за границу.

Восстание на Сенатской площади навсегда отделило братьев Тургеневых от царской России — Николай Иванович, осужденный по делу декабристов, стал вечным политическим изгнанником, жившим сначала в Лондоне, а затем в Париже. Александр Иванович, отказавшийся отречься от брата, стал полуопальным странствователем, годами скитавшимся по Европе. Он становится своим человеком, завсегдатаем парижских и лондонских литературных и политических салонов; читая его дневник этих лет, мы обнаруживаем на многих страницах имя Пушкина. Представитель передовой России, А. И. Тургенев рассказывал литературному Парижу и Лондону о судьбе и творчестве Пушкина.

Одиннадцать лет длилась разлука Пушкина и А. И. Тургенева. С июня 1831 года и до последних дней жизни Пушкина А. И. Тургенев встречался с поэтом то в Москве, то в Петербурге. Пушкин читал А. И. Тургеневу рукописи своих ненапечатанных произведений («Истории Пугачева», «Медного всадника», стихотворений «Так море, древний душегубец…», «Памятник» и др.), показывал ему свою библиотеку, разговаривал с ним об истории Петра I, о царствовании Екатерины II, обменивался мнениями о восстании декабристов и о судьбе лиц, косвенно связанных с выступлением на Сенатской площади. В свою очередь, А. И. Тургенев делился с Пушкиным впечатлениями о Западной Европе, посылал ему иностранные книжные новинки, давал читать выписки из своих бесчисленных дневников, знакомил со своими бесценными историческими материалами, добытыми из чужеземных архивов. Письма-корреспонденции А. И. Тургенева Пушкин охотно печатал на страницах «Современника» под названием «Хроника русского».

Дневник А. И. Тургенева помогает нам уточнить жизненную канву Пушкина, сообщает о многих встречах и разговорах, неизвестных по другим источникам. Его дневниковые записи за 1831–1837 годы, впервые сведенные воедино в настоящем издании, наглядно показывают, как из года в год его сношения с Пушкиным становились все более тесными; особенно прочной стала их интеллектуальная дружба в последние месяцы жизни Пушкина. Ведь именно из дневников А. И. Тургенева мы узнаем, какой напряженной умственной жизнью жил Пушкин в черные дни преддуэльной катастрофы.

Многие нити связывали Пушкина и Александра Ивановича. Читая лаконичные записи А. И. Тургенева за декабрь 1836 года и январь 1837 года, нельзя отделаться от чувства, что перед нашими глазами развертывается тройная трагедия — трагедия «безумного» философа Чаадаева, того самого, который, по словам Пушкина, «в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес», а в Москве, за правдивые слова о самодержавной России, по высочайшему приказу был объявлен сумасшедшим; трагедия бездомного Александра Ивановича, которого терпеть не мог Николай I и его приближенные; «многие отворачивались от меня, но и я от многих», — с болью и гордостью записывает А. И. Тургенев; стойкая жизненная позиция, отказ идти на компромисс с лицами, осудившими его брата, вызывают трения между ним и Жуковским, и Александр Иванович готов идти на разрыв со своим первым другом. И третья трагедия — трагедия Пушкина!

В общности социального конфликта просвечивает непреложная историческая закономерность — ведь все трое были тесно связаны с опальным поколением, вышедшим на открытую схватку с царизмом.

Из «Дневника» (Стр. 167)

П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина, изд. 3-е. М.—Л., ГИЗ, 1928, с. 275–300 (записи за 1836–1837 гг.); М. Гиллельсон. Пушкин в дневниках А. И. Тургенева. — РЛ, 1964, № 1, с. 125–134 (записи за 1831–1834 гг.) — с дополнением и уточнением по рукописи.

Н. А. МУХАНОВ

Николай Алексеевич Муханов (1802–1871) — знакомый Пушкина, брат Владимира и Александра Мухановых (с последним Пушкин полемизировал в статье «О г-же де Сталь и г-не А. М-ве», 1825). В 1820–1830-е годы — адъютант петербургского генерал-губернатора, впоследствии — крупный чиновник министерств народного просвещения и иностранных дел, член Государственного совета. Все семейство имело тесные литературные связи в Москве, общаясь с Полевым, Баратынским, Вяземским, Хомяковым и др. и преимущественно тяготея к кружку любомудров, а затем — славянофилов. С Пушкиным Н. Муханов сближается в Петербурге в 1827–1828-х годах; он входит в дружеский кружок Мицкевича, Вяземского и др. В 1836 году Пушкин читал ему до печати «Памятник» (см.: М. П. Алексеев. Стихотворение Пушкина «Я памятник себе воздвиг…». Л., 1967, с. 112–115).

Дневник Муханова 1832 года отражает преимущественное направление его интересов: с позиций формирующегося славянофильства он рассматривает проблему «Россия и Запад», вопросы социологии и статистики. В разговорах Пушкина он ищет черты близости к собственной позиции — и не без некоторых оснований. В 1831–1832-х годах Пушкина особенно занимают поиски специфически национальных путей развития России; в эти годы под влиянием польских событий и Июльской революции во Франции он с полемической резкостью оценивает выступления либеральной партии во Франции (ср. «Клеветникам России», 1831), — отсюда характерное «французоедство», острые споры с Вяземским и Тургеневым по поводу Франции и Польши и т. д. (см. с. 167 наст. изд.; Новонайденный автограф, с. 79 и след.) Значительную ценность представляют в дневнике сведения о замышляемой газете Пушкина «Дневник». Впервые опубликован — РА, 1897, кн. 4; уточнения по автографу — Новонайденный автограф, с. 80, 97–98.

Из «Дневника» (Стр. 181)

РА, 1897, кн. 4, с. 653–657. Печатается с уточнениями по автографу.