Лилипут - Игорь Колосов

Монро встал со стула, но затем резко обернулся:

— Шериф, черт возьми, я чуть не забыл! — Он хлопнул себя по лбу.

— Что такое, Джек?

— Куда? Куда отвезти вашу семью? — Монро растерянно смотрел на шерифа, тот в недоумении смотрел на него. — Если я привезу их сюда, ваша жена обязательно постарается вас увидеть.

— Твою мать! — не выдержал Чарли. — Я не подумал об этом. Да, да, ты прав. Что у нас там есть по пути? Ага. Начальная школа, вот. Туда, Джек. В школе будет сторож, этот… как его… Ладно, скажешь, по моему распоряжению. — Затем Чарли тихо добавил: — Не думаю, чтобы дети сегодня пошли в школу… Не думаю. — Увидев, что Монро уже уходит, он крикнул ему вслед: — Мои соседи пусть следуют за вами и тоже разместятся на время в начальной школе.

— Конечно, шериф. — За Монро закрылась дверь.

5

Медэксперт округа, исполняющий одновременно обязанности коронера, мистер Марк Лок по-прежнему спал с запрокинутой головой, слегка похрапывая. «Малый сегодня насмотрелся, — подумал Чарли. — Да уж!» И он стал набирать номера своих соседей. И никто не ответил! НИКТО! С колотящимся сердцем, дрожащими, словно у паралитика, руками он набрал свой собственный номер и… О Господи, его семья была жива! Говорить было нелегко, но ему все же удалось уговорить жену. А чуть позже в кабинет вошел Дэнни.

Мальчик (Чарли без труда это заметил) с большим усилием сдерживался, чтобы не заплакать. Его глаза, казалось, набухли слезами. Вот-вот невидимая плотина, сдерживающая их, прорвется. Дэнни попросил шерифа выйти, указывая на спящего Лока, Чарли не стал спорить. Они вышли в темный, холодный коридор.

— Мистер Лоулесс, это я… — Дэнни всхлипнул.

Шериф слегка похлопал его по плечу, как бы успокаивая. Чарли поражался мужеству ребенка. Мальчик только что потерял отца (а чуть раньше мать), но переборол все и пришел к нему, чтобы что-то сказать.

— Держись, Дэнни! Я понимаю твое состояние… Если хочешь плакать, то плачь — это в порядке вещей. Не стесняйся. У меня, правда, мало времени, но…

— Мистер Лоулесс! Шериф! — Казалось, ребенок весь пропитан соленой влагой, которая только ждет чьей-то команды, чтобы дружно пролиться изо всех пор. — Это я виноват в том, что на нас обрушилось. Это я…

— Ну, Дэнни, Господи! В чем ты виноват, скажи на милость…

— Это я! — крикнул Шилдс, и Чарли услышал, как в кабинете храп Лока стал тише.

— Т-ш-ш-ш! — Он приложил палеи к губам. — Говори чуть тише, Дэнни. И не волнуйся.

— Извините, мистер Лоулесс — Дэнни почти шептал. А может, это его голос был так слаб от всего пережитого. — Я не должен был убивать Лилипута! — Шериф молчал. Дэнни продолжил: — Вы не очень мне верите, я сам плохо понимаю, как я увидел Лилипута. Но я его видел; я его слышал, я кромсал его ножом и слышал… его кости трещали… — Мальчик поморщился. В коридоре было темно, и Дэнни, будь он даже нормальном состоянии, все равно бы не заметил, наверное, КАКОЕ лицо у шерифа. А вот Чарли даже в полумраке увидел, КАК исказилось лицо ребенка, когда он сказал про треск ломающихся костей человечка. — Таких людей, конечно, не бывает, но… это НЕ ЧЕЛОВЕК! Я не знаю, кто он, но он что-то другое, хотя и похож на нас. Я… Я… Я не должен был… уби… убивать его. Не должен был! НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ! Но я не знал, поэтому… Я был зол на него. Он убил не только мою маму, я знаю это. Он убил многих… Мне бы никто не поверил. Я был один против него. Откуда я мог знать, мистер Лоулесс! Откуда я мог знать, что его нельзя трогать? Я убил его, и… из него вышла какая-то зараза… Она убила моего папу и, наверное, убьет еще многих. Я не должен был его убивать, не должен, не должен, не должен… — Крупные слезы поползли вниз по бледным щекам; еще секунда — и мальчик вряд сможет сказать хоть одно внятное слово, он просто разрыдается. — Я не знал, что будет еще хуже; я не знал, не знал, не знал, не знал…

— Ну, ну, Дэнни. — Чарли прижал мальчика к себе. — Почему ты решил, что стало хуже… чем было? — Но Лоулесс понимал, что лукавит. Единственное, что неясно, — НАСКОЛЬКО хуже.

— …не знал, не знал. Мне не надо было трогать Лилипута; я не знал. Я решил убить его, чтобы он никого больше не убивал, но это было ошибкой, все вышло не так, совсем не так. Я хотел предложить папе уехать отсюда, но он не послушал бы меня, не послушал, не послушал, а я не хотел бросать их одних. Ведь они не знали про Лилипута. Не знали. Я сделал только хуже. Я сделал. Это я во все виноват, я… Я виноват. Это я… — Слова потонули в потоке рыданий.

Шериф крепче прижал мальчика к себе. Тело ребенка дрожало. У Дэнни не было уже ни отца, ни матери, и Чарли… Чарли почувствовал, что он отвечает за парня, как за собственного. Он чувствовал в этом потребность. Лоулессу хотелось стоять вот так как можно дольше (ему казалось, это успокаивает не только Дэнни, но и его самого), но, к сожалению, он уже позволил себе больше, чем допускала ситуация. Времени не было, и разумнее было перенести беседу на более подходящее время, но шериф не хотел оттолкнуть мальчика, оттолкнуть его сейчас, когда он стал сиротой. Кроме того, он предполагал, что ребенок, сам того не сознавая, может сообщить какую-то важную деталь. Чарли не желал изматывать себя, ворочая в голове тяжелые, как жернова, мысли о Лилипуте: существует ли он, не галлюцинация ли это, действительно ли мальчик разрезал на куски это существо и так далее. Хватало других проблем. Взять хотя бы беспрерывные звонки встревоженных соседей. Набирая номер Эдди Стронгбоу, шериф вдруг подумал: если допустить, что все то, о чем рассказал мальчик, было на самом деле, то выходит, что дело из рук вон плохо, потому что Уилл погиб уже после того, как Дэнни убил странное существо. Чарли не мог привести никаких логических аргументов, но именно это и пугало его больше всего. Войти в дом на Канзас-стрит, 29, чтобы увидеть все своими глазами, шериф не согласился бы ни за что. Жаль, что этот чертов дом не сгорел случайно пару месяцев назад. Очень жаль. Но сейчас ему надо было спешить. И Чарли спешил.

6

В десять часов утра на Оруэлл обрушился еще один удар враждебного рока. Новое обстоятельство оказалось самым шокирующим и зловещим. Шерифу не понадобилось много времени, чтобы понять, в чем дело. Из Оруэлла вели три дороги, по которым каждый день проезжало энное количество машин. На северо-востоке — Гленн-роуд. Эта дорога вела на Манчестер. На юго-востоке — Фелл-роуд, ведущая к Вустеру. И на юго-западе — Саут-стрит, недалеко от того места, где в нее вливалась Момсон-стрит, превращалась в Ютика-роуд. Этой дорогой горожане ездили в Олбани, столицу штата Нью-Йорк. Были еще две проселочные дороги (на запад мимо Холистеров, на север мимо дома шерифа по Ошкош), но горожане ими почти не пользовались. Отправившись в путь по проселку, можно было в конце концов добраться до автострады, но долгая езда со скоростью черепахи никого не устраивала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});