Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев

— И группу Щитникова мы не найдем?

— Скорее всего, нет. В данном варианте она сейчас несколько более «там», чем мы. Как бы — за чертой горизонта, который непременно будет удаляться. Или как в том анекдоте, где на двери магазина вечно висит табличка «Откроемся завтра».

— Издеваетесь? — холодно спросил Чекменев. — Имейте в виду, что мое терпение имеет пределы, и не стоит его испытывать вашим популяризаторским зудом. Перельмана[56] я прочитал в начальной школе. Второго мне не надо.

— Ни в коем случае, ваше превосходительство! — по неизбывной страсти к актерству, Маштаков снова прижал руки к груди. — Просто-напросто нужно опять отключить хронополе. Оставшись по эту сторону. И тогда — лететь куда угодно.

— А что случится с этой машиной?

— Вот и посмотрим. Кто-то из нас вернется в «исходный мир». Кто останется здесь, увидит летящий вертолет. Не более.

— Значит, не будем тянуть. Кедров — займите место в машине. Пилот, вы, два бойца. Подниметесь в воздух. Если все пройдет удачно, Бубнов с отделением взлетают следом. Задача — поиски группы Щитникова. Направление и место знаете. Ну а мы с вами, профессор, сыграем роль оч-чень заинтересованных зрителей.

Зрелище и в самом деле оказалось весьма поучительным, главное — снимающим большую часть вопросов.

После того как зона перехода была закрыта с этой стороны, Чекменев лично взобрался в кабину оставшегося вертолета, повернул ключ зажигания.

Ничего не произошло. Не загорелась ни одна лампочка на приборном щитке, не дрогнула ни одна стрелка. Такое впечатление, что в машине вообще отсутствовал аккумулятор.

Генерал покачал ручку управления. Она двигалась свободно, педали тоже ходили в положенном диапазоне, но и только. Но на оси и лопасти винтов команда не передавалась.

— Все так и должно быть, Игорь Викторович, — с удовлетворением сообщил Маштаков, с земли наблюдавший за его действиями. — Это у вас сейчас не живая машина, а просто макет в натуральную величину…

— Почему так?

В который уже раз за сегодня профессор развел руками с одновременным пожатием плечами.

— Вы от меня требуете слишком многого. Я просто путем рассуждений пришел к выводу, что один и тот же предмет не может одновременно использоваться и здесь и там. Поскольку он ведь не удваивается, остается самим собой. Таким образом природа защищается от парадоксов. Если поезд едет в Одессу, он не едет в Киев, и наоборот, соответственно. А объяснить, почему и как этот принцип соблюдается, — увольте. Демокрит додумался до существования атома две тысячи лет назад, экспериментально же его догадка подтвердилась намного позже…

— Предлагаете ждать две тысячи лет? — спросил Чекменев, спрыгивая на землю.

— Это уж как получится. Но «там» летать можно спокойно, это, я думаю, для вас главное.

Да, для генерала это было важно. Однако гораздо важнее было другое. Уже сегодня можно доложить князю, что эксперимент убедительно подтвердил самые смелые их надежды. И даже кое в чем превзошел.

Путь в параллельное время открыт, в нем можно жить и маневрировать. Захватив, к примеру, на «той стороне» танковый полк, перебросить его в нужное место, будучи уверенным, что здесь ни одна машина не сдвинется с места. Мало, что такой маневр как бы автоматически удваивает наши силы в материальном отношении, так ведь и психологический фактор!

Каково вражескому командованию будет узнать, что в решительный момент вся его боевая техника вышла из строя по неизвестной причине и ремонту не поддается!

…Через пять минут после взлета пилот указал Максиму на поблескивающий в лучах утреннего солнца вертолет Кедрова, очевидно, завершавший по широкому кругу облет окрестностей базы.

Связь между машинами действовала хорошо, однако даже с высоты в полкилометра ни на одном диапазоне не улавливалась работа радиостанции Щитникова. Бубнов подумал, что, скорее всего, у поручика тоже разрядилась батарея. Если она из той же партии, так ничего странного. А преобразователя, позволяющего подключиться к питанию маяка, у них, естественно, не имеется.

Так он и сказал Кедрову.

— Максимум через полчаса все выясним, — кавторанг к долгим разговорам не был расположен.

Или просто мешал гул двигателя.

Максим летел на боевом вертолете впервые в жизни, и этот мало с чем сравнимый рев и грохот ему крайне не понравился. Из-за него пропадало всякое желание любоваться красотами ранней подмосковной осени, а кроме того, он не мог избавиться от страха, что в следующий момент трясущийся мотор просто развалится на куски и вертолет рухнет вниз вместе со всем своим экипажем. А парашютов им не выдали. Впрочем, если бы они и были, пользоваться этим спасательным средством доктор все равно не умел.

Лишь абсолютное спокойствие бойцов и пилотов подсказывало ему, что непосредственной опасности, скорее всего, нет.

Бывает, конечно, падают и самолеты, и вертолеты, но не каждый же день.

Догадываясь о чувствах новичка, определенного им в командиры, второй пилот широко улыбнулся Максиму, показал ему поднятый большой палец и сделал успокаивающий жест открытой ладонью.

Бубнов тоже кивнул. Все в порядке, мол. Но про себя подумал, что впредь будет всячески уклоняться от такого рода забав.

Впрочем, постепенно он освоился, рев двигателя стал будто бы потише.

«Слуховой нерв начинает атрофироваться. Не зря же летуны и на земле так кричат. Ничего, за полчаса не оглохну», — успокоил он себя.

По команде Кедрова поднялись до высоты 800 и разошлись на расстояние около километра.

— Если что, они нас снизу раньше заметят, чем мы их, — пояснил Максиму по переговорному устройству смысл маневра пилот.

Он и сам так думал. Различить несколько человеческих фигурок, одетых в маскировочные костюмы, с такой высоты, да еще под пологом только начавшего желтеть и краснеть, но не сбросившего листву леса, казалось доктору, без привычки, делом совершенно безнадежным.

В планшете у него лежала выданная Чекменевым копия карты, полученной накануне Щитниковым с нанесенным красным карандашом маршрутом.

Путь группы был проложен так, что старательно обходил все более-менее заметные населенные пункты, лишь в одном, достаточно пустынном месте пересекал шоссе на Калугу и заканчивался на берегу реки Угра, неподалеку от поселка Полотняный Завод.

Местность была лесистая и сильно пересеченная. Максим подумал, что правильно сделал, приказав Щитникову ночевать, а не двигаться. Четверо мужиков с хорошим вооружением в гораздо большей безопасности должны оказаться на подготовленной позиции, чем во время марш-броска по лесам и перелескам этого совсем не столь безопасного, как представлялось, мира.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});