Пурпурные грозы - Галина Мишарина

Пора.

Туман казался живым и стелился исключительно над долиной. Я всегда любила непогоду, но эти клубья вызывали тревогу. Меня поставили в середине, и я сжала пальцы Дэра, а потом, не обращая внимания на недовольное ворчание, взяла за руку Марка. Прошла минута — и он ответил на прикосновение, а Дэр хмыкнул.

— Если Мэй решила нас сберечь — она это сделает, — сказал он.

И мы двинулись по длинному крутому спуску, напряженно ожидая, что из тумана тотчас что-то появится.

Однако прошло несколько минут, потом полчаса — и ничего не выскочило и не напало. Солнце село, было темно и тихо, туман касался лица мокрыми пальцами. Мы шли быстро, не сбивая дыхание разговорами. Не знаю, о чем думали ребята, я старалась приноровиться к широкому мужскому шагу и по привычке считала. Сто. Двести. Триста. Казалось, эта пелена никогда не закончится, и мир сжался вокруг, кутаясь в белое одеяло.

Я чувствовала себя как во сне — бредущей к важной цели. Хотелось составить мысли в слова и записать их. И вдруг из тумана выступила женщина.

Не узнать её было невозможно — длинные рыжие волосы, сиреневые глаза, фигура совсем как у меня. Но она была более пухлой, к тому же в платье, каких я никогда не носила.

— Мама? — удивилась я. — Ты здесь?

— Мэй, это лишь призрак. Ожившая часть твоей глубинной памяти, — предупредил Дэр.

— Знаю. Но я её никогда не видела прежде… Она как живая, — прошептала я.

— Мэй, — сказал призрак. — Орния.

Я старалась не смотреть ей в глаза, но это было только начало. Потом появился отец — высокий темноволосый мужчина в долгополой шляпе с пером, еще какая-то женщина, молодой парень, и Агна. Её я не могла не узнать — зеленые глаза девушки горели как у кошки.

— Проклятье! — пробормотал Марк. — Давайте прибавим ходу.

— Не бросайте нас, — сказала женщина.

— Кто это? — спросила я.

— Моя мама, — отозвался Дэр.

Следом за ней из тумана вышла другая женщина — с волосами светлыми и пушистыми. Мама Марка… Они пытались окружить нас, не пустить дальше, но мы всё равно шли, и призраки медленно плыли впереди — недосягаемые, печальные, потерянные во времени.

— Ты не отпустил меня, — прошептала Агна. — Отпусти, Марк. Я хочу улететь.

— Дочка, — произнесла мама. Теперь она парила чуть в стороне, не касаясь земли. — Разве ты не хочешь поговорить со мной? Вот твой папа. Он никогда тебя не видел, и я не успела полюбоваться. Это больно, Мэй. Больно не успеть. Надеюсь, ты успела любить?

— Скажи Смайлу, что мы его любим, — улыбнулся отец. — Если бы у меня был корабль, я бы подарил его сыну…

— Марк, — сказала светловолосая женщина, — не ходи туда. Там нет ответов.

— Дэр, — подхватила темноволосая, — Цахтал не щадит никого. Ты справишься сам, без него.

— Поворачивайте назад, — сказала Агна. — Или навсегда заблудитесь в себе.

Они говорили и говорили, сплетая вымысел с правдой. Порой слова теряли смысл и превращались в гулкие звуки, или в монотонное бормотание, в пугающий хор сотен голосов. Призраков становилось всё больше, и я не узнавала лица. Туман заменили полупрозрачные тела. Они колыхались и сталкивались, то падая под ноги другим, то воспаряя и проносясь над нашими головами, пытались коснуться, тянули за руки, но я только крепче прижималась к Дэру.

Ход времени в Заколдованной долине не измерялся обычными секундами. Ночь всё не кончалась, и мне стало казаться, что мы так и будем вечно идти во мраке, пока сами не станем призраками… Но вот белые фигуры осветил первый луч солнца, и туман стал золотым. Пришельцы прошлого таяли, словно свет их медленно умерщвлял. Моя мама, за ней отец — улыбающиеся, мирные, дремлющие. Потом семья Марка, его брат — один почему-то. Затем мама Дэра и последней — Агна.

— Ещё увидимся, — прошептала Магици, и ветер унес её легкую светлую фигуру.

— Когда-нибудь, — отозвался Марк, и в его голосе не было радости.

Горы оставались преодолимы. Деревьев становилось всё меньше, зато травы и цветы покрывали землю везде, где не было камня. С вершин казалось, что на плечах гор разложено тканое разноцветное одеяло — то клетчатое, то пятнистое, то с затейливыми плывущими узорами. Цветные горы, сладкий ветер, и всё ещё рыжее солнце.

На пути нам встречались озера с водой столь чистой, что видно было рыб, плавающих у самого дна, и реки быстрые и веселые, в которых купались белые, с синими пятнами барсы. Мы были для зверей невидимками — они не боялись и не убегали. Дэр и Марк не трогали красивых хищников, предпочитая бить только птиц, да и то не наугад, а сразу. Если бы не маячащая впереди цель, я бы наслаждалась прекрасными видами, синим небом, высотой, которая окрыляла, и чувствами прежними, не омраченными тревожным ожиданием.

Но вскоре мы остановились перед отвесной красной стеной, с вершины которой бесшумно рушился водопад. Это место было указано на карте. Обойдя её, мы бы попали к священным рощам, в которых скрывались престолы двух великих монстров.

— Сплошные иллюзии, — сказал Марк. — Даже звука нет.

— Ты хочешь сказать, что в горах много ненастоящего? — удивилась я.

— Нет, стена и водопад реальны. Но они не совсем такие, какими мы их видим. Или слышим. Скалы, цветы, трава, вода — всё существует, но в каком-то своем измерении.

— Ты не видишь их токи? — спросил Дэр.

— Да. Если быть честным, я ощущаю как прежде только вас и коня. Остальное — словно сон. Это путает и пугает.

Мы переглянулись. Вопросов задать было некому.

— Как поступим? — спросил Дэр. — Ты первым пойдешь беседовать?

— Да. Престол Кервела ближе — если верить карте, за этой возвышенностью. Быстро обернусь, коли не возникнет проблем.

— Не боишься получить на орехи? — фыркнул Дэр.

— Не думаю, что он будет сильно ругаться. Я ведь как-никак тебя привел, — отозвался Марк.

Мы сдержанно рассмеялись.

— Тебе страшно? — тихо спросила я. Его цвет вздрагивал и менялся — то синел, то зеленел, то становился бледно-желтым.

Марк поглядел мне в глаза, потом посмотрел на Дэра.

— Живот крутит, — признался он. Наверное, внешнее спокойствие давалось ему нелегко. — Надоело ожидание. Встретимся вон у того дерева. Хороший ориентир, и вы сможете в случае чего забраться наверх и осмотреться.

На том и расстались. Я так и сяк представляла встречу Сварта с Солнечным властелином, и поражалась, как уверенно ведет себя Дэр.

— Он его не тронет, Мэй. Отругает — возможно.

— И звал к себе только для этого?

— Ты путаешь, милая. Кервел не звал Марка, Марк сам пошел с нами, чтобы помочь. И ещё за это может быть наказан. Однако Солнечный