Воспитанник богов - Владимир Клименко

Коридор, в котором оказался Млый, был пуст. Возвращаться в чулан, подвергаясь опасности задеть паутину, Млый не стал. Он медленно побрел к выходу в трактирный зал, ориентируясь на шум голосов и горя желанием немедленно разобраться с хозяином.

Во-первых, — меч! Во-вторых, надо выяснить, кто посмел поставить на него ловушку, пока он больной и беспомощный валялся на грязной подстилке в чулане. В-третьих…

У Млыя накопилось много вопросов.

С его появлением в зале все смолкли. Застыв в проеме двери, прижимая рукой сломанные ребра, Млый глядел на приоткрытые рты, выпученные глаза так напугать веселящуюся и бесшабашную толпу могло бы только привидение.

— Смотрите! — раздался чей-то дрожащий голос. — Он поднялся!

— Он выжил! — закричали остальные. — Эгера больше не сердится на горца!

Трактирный зал опять взревел, взорвался приветственными криками, к Млыю уже протискивались какие-то мужчины, держа в руках кружки с вином и предлагая выпить за счастливое исцеление; на крохотной танцевальной площадке перед очагом ударили в бубен и заиграли на рожке. Млый был так слаб, что не смог противиться настойчивым приглашениям, позволил увести себя за стол. Тут же перед ним появился трактирщик, вытирая на ходу большой кувшин с вином.

— Выпей, горец, — сказал хозяин (таким голосом могло бы заговорить ожившее оливковое масло). — Ты победил заслуженно. А главное, Эгера больше не сердится, ведь она оставила тебя в живых.

— Возможно, — Млый осторожно отхлебнул из кружки, словно опасаясь, не отравлено ли вино. — Но кто, скажи, тогда поставил на меня ловушку, пока я спал? Если бы не случай, я бы погиб!

— О чем ты говоришь? — лицо трактирщика плаксиво сморщилось, как будто Млый смертельно его обидел. — В моем доме?

— В твоем, твоем, — грубовато повторил Млый. — Меня только что хотели убить.

— Не может быть, — трактирщик растерянно развел руками, обращаясь ко всему залу. — Вот свидетели, как я смиренно ухаживал за тобой после борьбы с медведем. Я дал тебе кров и постель, я заботился о твоей еде…

— Ну, это ты можешь рассказывать кому угодно, только не мне, — Млый приподнялся с лавки. — Пойдем, посмотрим на твой гостеприимный кров, а заодно убедимся, как на меня охотились.

Толпа повалила за ним и трактирщиком, иногда напирая сзади так, что Млый был вынужден остановиться и прикрикнуть, чтобы не мешали.

Дверь в чулан была распахнута по-прежнему. Осторожно, не доверяя зрению, Млый подошел ближе и вдруг увидел, что проем пуст — от паутины ни следа.

— Где ловушка? — запричитал хозяин. — Зачем ты пытаешься меня опорочить? Все знают мою честность, — трактирщик вошел в привычный экстаз и, колотя себя кулаком в грудь, стал переходить от одного посетителя к другому, словно искал защиту и понимание. — О, зачем Эгера послала мне это испытание! Сначала горец чуть не уничтожил мой трактир, потом, когда я больного и слабого приютил его, хочет незаслуженно оскорбить! О, как я оскорблен!

Его крики Млый почти не слышал. Он внимательно оглядел дверные косяки, потом присел на корточки. Наконец, найдя на полу щепочку, осторожно провел ее по воздуху. Никакого сомнения — паутина исчезла.

— Хватит вопить! — сзади раздался громкий, привыкший к приказаниям голос, и трактирщик тут же замолчал. — Горец был болен. Мало ли что могло ему почудиться. Главное, Эгера по-прежнему милостива к нам!

— Эгера! — послушно взревела толпа.

Млый обернулся и увидел высокого старика с посохом. Теперь сомнений у него не оставалось — это жрец. Жрец стоял с невозмутимым лицом, его седая борода почти достигала пояса, но мощная прямая фигура вовсе не казалась старой.

— Скажи, — обратился к нему Млый, чувствуя, что если кто и способен ответить на его вопросы, так это он. — Вы всегда пытаетесь убить чужестранцев, попадающих в ваш город?

— Никто так не милостив к людям, как Эгера, — загадочно ответил старик. — Разве у тебя не было шанса победить?

— У меня, может быть, и был. А вот у других…

— Ты слишком самонадеян, горец. Но Эгера пощадила даже тебя.

— Мне обещали вернуть меч, — напомнил Млый.

У него опять закружилась голова, и он непроизвольно оперся рукой о стену.

При упоминании о мече, в зале возникла заминка.

— Я что-то не так сказал? — удивился Млый. — Разве ты не говорил мне, — он вновь обратился к трактирщику, — что вернешь меч сразу же после боя?

— Темный сказал, что ты решил принести меч Эгере в жертву, — смущенно признался трактирщик. — Ты так хотел выздороветь, что пошел на это. Темный сам отнес меч в храм.

— Как же так? — не понял Млый. Без достойного оружия продолжить дальнейший путь казалось ему невозможным. К тому же это подарок Рода. — Вы ведь обещали. А где Темный? — вспомнил он о своем странном знакомом.

— Кто его знает? — отозвались из толпы. — Кажется, он ушел из города несколько дней назад.

— Что же мне теперь делать? Разве нельзя забрать меч?

— Эгера не отдает ничего, — старик повернулся к Млыю спиной, словно потерял к нему всякий интерес.

— Но это мой меч, — продолжал настаивать Млый, чувствуя, что его просьбы бесполезны. — Я не собирался его жертвовать никому. Темный обманщик!

— Даже если так, — снисходительно согласился старик, — то меч все равно останется у Эгеры. Да и зачем тебе меч? Разве о тебе не заботятся, не потакают твоим капризам и не пытаются помочь? Смотри, Эгера может рассердиться вновь.

При этих словах среди посетителей трактира пронесся ропот.

Млый отступил.

Еще два дня, не чувствуя в себе достаточно сил, чтобы уйти из города, он провел в опостылевшем трактире. Раны затягивались медленно, но дышать он уже мог без болезненного стеснения в груди, а рука постепенно обретала подвижность.

Хуже было другое — он теперь боялся крепко заснуть, чтобы не подвергнуться внезапному нападению. Никому из тех, кто окружал его, он больше не доверял.

То, что на дверях чулана неожиданно появилась ловушка из волос Марены, можно было объяснить, как предупреждение. Настораживало и отсутствие Темного. Теперь у Млыя не оставалось сомнений, что все козни, подстроенные в городе — дело его рук. Потому Темный и исчез так неожиданно, что понял первоначальный план погубить Млыя в схватке с медведем не удался. Позже в ход пошла ловушка.

С другой стороны, Млый ощущал нарастающую опасность со стороны жреца, имени которого он так и не узнал. Все его попытки расспросить о старике подробнее у хозяина или у мальчика-прислужника оставались неудачными. А между тем старик жил здесь же, в трактире, в одной из комнат, дверь в которую вела прямо из-под лестницы. Такое соседство казалось очень странным — разве жрецу место в разбойничьем вертепе?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});