Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

Едва дождавшись, пока муж допьет кофе, задаст ей все полагающиеся в данном случае вопросы и отбудет обратно в суд, Наташа спешно схватила короткое автомобильное пальто и, на ходу натягивая его, выскочила из квартиры. "Круизер" радостно крякнул и мигнул фарами, приветствуя хозяйку.

Хрустя огромными колесами по лужам, покрытым первым ноябрьским ледком, джип подкатил к театральному общежитию.

- Вы к кому? - строго спросила вахтерша, просмотрев Наташин паспорт.

- В мансарду к Томилину.

- Так вы не знаете? - изумленно воззрилась на нее женщина за стойкой.

"А я же предупреждал", - снова завел свою песню внутренний голос.

- Я только что приехала из Севастополя, двое с лишним суток в пути, - сухо ответила Наташа, рявкнув мысленно на Зануду номер один, как она называла этот внутренний голос с его вечными "так я и знал", "а я предупреждал" и "я же тебе говорил, а ты не послушалась". - Откуда мне знать, что происходит в Питере?

- Так его третьего дня в больницу забрали! - всплеснула руками вахтерша. - Он уже совсем здоров был, в магазин ходил, говорил: скорей бы карантин сняли, по работе соскучился, как вдруг в пятницу утром бах, снова его по "скорой" увезли...

- Что с ним было? - Наташа не узнала собственного голоса. - Ковид?

- Да какой ковид?! Сейчас все валят на тот ковид, как на утопленника! Был бы ковид, так общежитие бы закрыли для посещений, и выходить запретили бы...

Эта манера некоторых женщин - вместо простых "да" или "нет" отвечать на вопросы эмоциональными монологами из серии "да что ты несешь, тупица" всегда безумно раздражала Наташу. А сейчас и подавно захотелось рявкнуть в ответ во все горло и пробить кулаком стойку из прессованных опилок перед носом у этой заполошно кудахтающей солохи. Увидев выражение ее лица, вахтерша уже нормальным тоном сказала:

- Отравился, сказали, чем-то очень сильно. Ой, плохо ему было - на носилках с капельницей несли, бледный весь, аж синий, всё губы кусал, аж до крови, видать, совсем худо. Сонечка Завьялова за ним в больницу поехала. Опять его в Мариинскую отвезли, на Литейный, лежит он там в реанимации, говорят, очень плох...

Это она договаривала уже в пустоту - за Наташей грохнули массивные дверные створки.

- Тю, малахольная, - покачала головой женщина за стойкой с ключами, - носится, как ошпарили ее. Говорят же, писатели эти все ку-ку, с кукухой не дружат...

Наташа прыгнула в джип, развернулась и, пугнув свирепым гудком лупоглазый розовый "Мини-Купер", за рулем которого важно восседала губастая блондинка, помчалась обратно, к Фонтанке. Распугивая других автомобилистов, Наташа почти домчалась до выезда на Аничков мост... и встала в глухой пробке.

- Да твою же налево! - в сердцах выкрикнула Наташа, стукнув кулаком по рулю. "Круизер" сердито рявкнул в ответ, полностью разделяя ее настроение. Чтобы хоть как-то справиться с нарастающим волнением, Наташа вытянула из пачки "Эссе Ментол" сигарету и закурила. Пятница... Как раз рано утром в пятницу они с Геной спешили на автовокзал. А накануне она разговаривала со Славой по телефону... Получается, он чем-то отравился сразу после их разговора? Да так сильно, что ему сразу поставили капельницу? "Хмм... Несвежий пирожок тут явно не при чем, от него ТАК не скрутит... Черт! Если бы я летела на самолете! - Наташа про себя выругала людей, которые раскупили все билеты на десять дней вперед. - Д...бы! Черти вас носят во время карантина! Дома бы сидели, ... вашу мать!"

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чтобы снова не бить кулаком по рулю, пугая соседей по пробке могучим ревом "круизеровского" клаксона, Наташа потянулась к магнитоле. Там по-прежнему крутился диск ее любимой "Агаты Кристи", и "Сказочная тайга" завелась со второго куплета, на котором Наташа остановилась перед отъездом в Крым:

- "...и собирает свежие души.

Новую кровь получила зима,

И тебя она получит!"

"Бр-р-р... Не лучшее предзнаменование. Вот тебе и погадала на любимых песнях!"

Смотреть на серую морось, выхлопы машин и красные тормозные огни было невыносимо. Другие водители коротали время в пробке кто чем: уткнулись в телефоны, ридеры или воткнули наушники. Какая-то девица достала косметичку и начала накладывать макияж. Дама постарше достала стаканчик йогурта и ложечку...

Парочка на мопеде, отчаявшись пробиться через сплошную стену машин, затормозила неподалеку от "круизера" и начала самозабвенно целоваться. Наташа отвернулась. Они со Славой стеснялись публично демонстрировать свои чувства. И не только из-за того, что она замужем, и не потому, что у них не такие пылкие чувства. В 17-18 лет хочется щеголять своей "взрослостью", отсюда и мат через каждое слово, и эпатажные наряды, и откровенные ласки на публику. А после тридцати приходит понимание, что настоящее - не то, что в глаза бьет, а то, что глубоко в душу проникает.

Наташа курила, приоткрыв окно и слушала Земфиру, поющую как раз об "ужасных питерских пробках", когда на "торпеде" пискнул телефон. СМС.

"Наташа, здравствуй, - обращалась к ней Алиса Астахова, - мне очень тяжело сообщать тебе грустную новость, но Славы больше нет. Он умер сегодня рано утром в Мариинской больнице. Мы сейчас там. Я буду заниматься похоронами и свяжусь с его родными в Новгороде. Ты не подскажешь мне, как найти его родню?"

Наташа не сразу поняла, о чем пишет ей Алиса и что спрашивает. Так человек, переходящий через замерзшую Неву в конце марта не сразу понимает, что это за треск, почему лед качнулся под его ногами, и почему он только что стоял возле Дворцового моста, а сейчас уже рядом с Троицким. Все вокруг было таким же, как пять минут назад. Но мир раскололся на "до" и "после", как тот самый лед на Неве весной. Все было так же. Взвивались на дыбы чугунные кони, и чугунные юноши, напрягая мускулы, пытались удержать их. Морщилась под ноябрьским ветром Фонтанка. О стекло разбивались мокрые снежинки. Надолго зависали в морозном уже воздухе облачка выхлопного газа и поблескивали красные тормозные огни машин. "Дворники" неустанно сновали по лобовому стеклу. Хихикала и целовалась парочка на мопеде. Дама в соседнем "Шевроле" с аппетитом доедала йогурт. Девица в другой машине довольно обозрела свой свежий макияж и сделала губы "сердечком", растушевывая помаду. В приоткрытое окно доносился голос зазывалы, вещающего в микрофон: "По рекам и каналам Северной столицы; удобный теплоход; тёплый салон; теплоход у причала; всего два места". Все как прежде. А на экране телефона высвечивается Алисино сообщение о том, что Славы больше нет. "А я ему привезла подарки", - как-то отстраненно подумала Наташа и поежилась от ощущения де жа вю.

Это уже было два года назад, когда они с Ефимом застряли в Джамете из-за шторма на переправе и строительных работ на мосту. Двоюродная сестра из "дома со шпилем" сообщила по телефону, что дядя Витольд, старший брат их отца, скоропостижно скончался. Витольд Винтерштерн был директором этнографического музея, очень любил свое дело и отмечал среди своих учеников людей, наделенных той же любовью к науке истории и этнографии родного края. Кража драгоценной скифской диадемы и арест его лучшего ученика, молодого профессора Сергея Светлова, стали слишком жестоким потрясением для пожилого ученого... И в первую минуту, услышав от родственников эту новость, Наташа так же оцепенела в шоке, и первая мысль была о том, что в чемодане лежат подарки для дяди Витольда; как же так, ведь она так старательно их выбирала и предвкушала, как они порадуют дядю... И только потом сердце мучительно сжалось от осознания непоправимой утраты.