Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII - Дмитрий Быстролётов

— С тобой будут говорить большие люди. Не болтай лишнего, держись солиднее, — предупредил он.

Андрею шел двадцать четвертый год, в жизни он кое-что уже повидал. Внутренне он решил, что ничего лишнего он сказать не сможет, а на вопросы ответит коротко и прямо.

Было заполдень. Андрея ввели в небольшую комнату. Прямо перед входной дверью стояли стол и стул сиденьем задом наперед. Положив руки на спинку стула, на нем сидел сухощавый человек лет сорока, с большими черными глазами в необычной степени раскосыми. При попытке присмотреться человек этот испытывал если не боль, то раздражение, и лицо его на момент искажалось гримасой. Это был мрачный, уязвленный физическим недостатком нервный человек, и его суждения об Андрее, как тому казалось, не могли быть благоприятными, потому что Андрей был здоров, молод, недурен собой и одет по последнему слову европейской моды; а стоявший перед ним человек — начальник — был в старой черной гимнастерке, солдатских брюках и в стоптанных нечищеных сапогах.

Слева у стены стояла железная койка с тонким тюфяком, покрытая солдатским одеялом. Положив ноги в дорогих сапогах на железную спинку кровати, лежал мужчина лет пятидесяти, небрежно одетый в серый «френч» и бриджи. Русые волосы и бородка придавали ему сходство с революци-онерами-народниками. Он дремал, и его правильные черты лица показались Андрею привлекательными и придали ему уверенности и доверия к этим «большим людям». Позднее Андрей узнал, что лежавший человек был начальник контрразведки ОГПУ СССР Артур Христофорович Артузов, а сидевший на стуле — его помощник.

Андрей поздоровался и остановился у двери, ему ответили легким кивком головы.

— Расскажите о себе то, что вы сами считаете главным в вашей жизни, а также то, чего вы ждете от нас, — лежа, не раскрывая глаз, проговорил Артузов.

Пока Андрей говорил, он не мог отвести взор от прямого взгляда другого человека, но иногда чувствовал, что Артузов внимательно изучает его, но когда переводил взгляд на Артузова, тот закрывал глаза и делал вид, что спит. Андрей произнет несколько фраз, смутился, запутался и смолк.

— Это все? — спросили его, когда он замолчал.

— Да, все.

Сидевший на стуле задал ему еще несколько вопросов об адресах и фамилиях людей, которые смогли бы подтвердить рассказ Андрея. Потом Артузов спросил, какие труды Ленина читал Андрей и как их понимает, в чем смысл нэпа и какова, по его мнению, задача борьбы с контрреволюцией, в частности с белогвардейцами, осевшими в Чехословакии. На эту тему с Андреем уже не раз беседовали в полпредстве перед его выступлениями на собраниях и в печати. Андрей ясно и коротко ответил на все вопросы.

Настало минутное молчание.

— Ну, что скажешь? — наконец спросил Артузов, обращаясь к товарищу, сидевшему на стуле.

— М-м-м… м… Что тут скажешь? Он — моряк, может работать у нас на флоте, — неопределенно буркнул тот.

Артузов помолчал и вдруг улыбнулся, поднял руку кверху и пошевелил пальцами.

— Нет, не то. Надо использовать его выгодную наружность… знание языков, общий культурный уровень. Он может нравиться людям наверху общества, и это редкая у наших людей черта. Это дается от рождения.

Лицо помощника Артузова передернулось, одним глазом он скользнул по Андрею так, что у того прошел холодок по спине.

— Мы пустим Андрея Манина по верхам, понимаешь, мой друг?!

Артузов лежал на спине, шевеля пальцами поднятой руки, и улыбался своим мыслям.

— Не надо торопиться, надо терпеливо вложить в него время и деньги, а отдача будет, — он помолчал, потом повернулся к Андрею и сказал: — Возвращайтесь и принимайтесь за напряженную работу. Окончите один-два факультета. Изучите побольше языков — может, десять, двадцать или тридцать. Но, прежде всего, станьте образованным марксистом. Ни приятное лицо, ни хорошо сшитый костюм не сделают из вас хорошего борца. Нужно понять цель борьбы, историческую справедливость ее. Поняли, Андрей?

— Да.

— Все. Идите. Я даю указания в Прагу Степану.

Вот и все. Так Андрея пустили «по воздуху». Пройдя суровую школу на море, он в случае войны мог бы пускать под откос военные поезда или заниматься диверсией на военных заводах. Но ему было предопределено другое. Производственной одеждой стал для него фрак, а оружием — хорошо продуманное слово, внушавшее врагам доверие.

Десять лет готовили Андрея, прежде чем ввести его в группу антифашистов, и к этому времени он уже хорошо освоил искусство перевоплощения, более тонкого, чем на театральной сцене: потому что ошибка в жизни, среди врагов, каралась смертью. Андрей привык верить в ту маску, которую носил, не делал ошибок в мелочах, и это помогало ему успешно выполнять задания. Андрей стал высоко и всесторонне образованным человеком, а это значило — готовым к борьбе в сложных условиях чужбины и конспирации.

История публикации «Пира бессмертных» 

Пройден путь длиной в тридцать лет, преодолено множество препятствий, прежде чем «Пир бессмертных» стал достоянием общества, вот об этом пути и пойдет речь.

После смерти деда бабушка уехала жить к матери, она не хотела жить в доме, где стены напоминали о любимом человеке. При переезде на новую квартиру среди вещей я увидел один экземпляр рукописи «Пира бессмертных», глядя на бабушку, еле скрывая радость, молча постучал пальцем по обложке одного из томов. Бабушка прошептала: «И не думай, эти книги тебя погубят».

Дед оставил бабушке приличное состояние, обеспечив безбедную жизнь на многие годы, тем не менее, бабушка жила на полном пансионе мамы, соблюдая вооруженный нейтралитет. Мама в нашей жизни — единственный и самый близкий человек! Война, арест родителей, исключение из института, голодное существование в военные годы. Первое замужество — первый ребенок, второе замужество — второй ребенок. В 1970-х годах у матери появился третий мужчина — талантливый, можно сказать от Бога, художник и скульптор Васильев Дмитрий Юрьевич, самозабвенно любивший мать и с почтением и уважением, относившийся к деду и бабушке.

В предисловии к книге «Залог бессмертия» автор пишет: «Без всякой надежды быть услышанным при жизни я твердо верю в наше будущее и работаю ради него и для него… Будь что будет — я пишу в собственный чемодан, но с глубокой верой в то, что когда-нибудь чьи-то руки найдут эти страницы и используют их по прямому назначению — для общего блага, для восстановления истины». Об издании книг «Возмездия» в СССР не могло быть и речи. Другое дело — книги других частей «Пира бессмертных» — «Цепи и нити» и «Щедрость сердца». О разведке можно писать всякую чепуху, главное — показать подвиг советского разведчика и победу над коварным врагом, да и об Африке можно рассказать любые небылицы. Подобные литературные произведения в разных вариантах и большими тиражами печатали для детей старшего возраста. Вот на эти обстоятельства и была сделана ставка. С разведкой дело обстояло просто, журнал «Наш современник» обнародовал в 1974 году повесть «Рага bellum» («Готов к бою»). Читатель не мог знать, что изложенные в повести события соответствуют действительности. С Африкой дело обстояло хуже: было ясно, что первый вариант книг «Цепи и нити», с которым знаком читатель, в те годы не издадут. Дед хотел рассказать об Африке и несколько раз переделывал книги, получая замечания:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});