Начало России - Валерий Шамбаров

Но его двоюродный брат не сложил оружия. Распространил воззвание, что Генрих и Маргарита чужеземные ставленники, привели с собой французов. А за счет Ланкастеров поживился не только Уорвик. Другие аристократы из партии Йорков тоже урвали себе замки, деревни, земли. Теперь они боялись мести и не горели желанием расставаться с добычей. Под знамена Эдуарда IV встали отряды сторонников. Война Алой и Белой роз полыхнула с новой силой. В апреле 1471 г. армии сошлись у Барнета. Дрались с крайней ожесточенностью, с обеих сторон полегли тысячи воинов. Побоище завершилось вничью, но в числе убитых был Уорвик. Он был и главным агитатором, переманивая к себе английскую знать, и организатором. Без него пошел разброд, начались споры между британцами и французами.

А Эдуард IV сумел быстро пополнить войско и не позволил противнику очухаться, через две недели атаковал врага у Тьюксбери. Разгромил Ланкастер наголову, в страшной сече погибли все предводители этой партии. Погиб и сын Маргариты Анжуйской, наследник престола. Дальнейшая борьба потеряла смысл для королевы, она отчалила к французским берегам. Эдуард IV торжественно двинулся на Лондон. Беспомощный король Генрих так и сидел во дворце. Кому был нужен умалишенный? Жена на войну его не брала, чтобы не мешал, а сейчас его взяли под руки и отвезли обратно в Тауэр. Но Эдуард сделал вывод, что оставлять соперника, даже в темнице, небезопасно. Очень скоро Генрих приказал долго жить [59].

Состояние Англии было плачевным. Войска Алой и Белой роз разорили ее, казна опустела. Но подсуетился Людовик XI. Раз уж надежды свергнуть враждебного короля не сбылись, он вступил в переговоры с Эдуардом IV Признал его законным властителем Англии, предложил выплачивать солидные субсидии. Британский король обрадовался, гордо заявлял, что французы боятся его и называл субсидии данью. Но Людовик не обращал внимания на термины. Эдуард не знал, что выплаты посулили не только ему. Французский король позаботился подкупить всех его приближенных. А в своем окружении пояснял – война обходится гораздо дороже. С Англией заключили мир.

Карл Бургундский лишился самого сильного союзника. Прочих его сторонников выводили из игры по очереди. Брат Людовика умер сам – подозревали, что был отравлен. Его герцогство перешло к королю. Мятежный граф Арманьяк был разгромлен и погиб. А Карл Смелый потерпел ряд неудач, и Людовик предложил ему перемирие. Бургундский герцог прикинул, что ему и впрямь нужна передышка, согласился. Хотя король умел использовать передышки гораздо лучше, чем его враги.

Пока французы и немцы были заняты собственными проблемами, Италия могла жить спокойно, крупные вторжения ей не грозили. Об объединении итальянские государства даже не помышляли, наживать прибыли было удобнее поодиночке. Происходили разборки местного уровня, но они не были очень разорительными. Под властью банкиров Лоренцо и Джулиано Медичи особенно пышно расцвела Флоренция. Сюда стекались богатства из разных стран, город украшался дворцами, статуями.

Медичи, в общем-то, не отличались добродетелями. К их недругам подсылались наемные убийцы. Горожан, посмевших выступать против властителей, обвиняли в тех или иных преступлениях и вешали. Водились за ними и совсем неприглядные дела, обманами и судами они отобрали приданое у нескольких осиротевших девиц. Зависимые от Флоренции города облагали суровыми поборами. Один из них, Вольтерра, взбунтовался, но его жестоко усмирили, вырезали значительную часть жителей. Тем не менее, флорентийцы обожали своих правителей. Они получали от Медичи работу, угощались и напивались на городских празднествах, задирали носы перед менее престижными городами.

Красоте Флоренции, Венеции, Милана, Неаполя завидовал даже папа Сикст IV. Рим по сравнению с ними выглядел отнюдь не «мировой столицей». Папа затеял грандиозную перестройку. Центр «вечного города» стали расчищать от старых зданий и развалюх, планировались просторные площади, были заложены несколько больших храмов, в том числе знаменитая Сикстинская капелла. Но это стоило дорого. А политические папские проекты тоже требовали немало денег. Ватикан по уши влез в долги к тем же Медичи. Банкиры встревали в церковные дела, продвигали нужные им фигуры на высшие церковные посты, подбирали под себя статьи доходов.

Сикст IV придумал достойный выход. Сговорился с флорентийской семейкой Пацци. Они когда-то соперничали с Медичи, потом их оттерли на роль второстепенного банка. Папа закинул им мысль прикончить правителей Флоренции. Для всех получалось хорошо: Пацци выйдут в лидеры, а Сикст спишет свои долги и, конечно же, отпустит грех. Покушение на братьев Медичи организовали в городском соборе, прямо во время мессы. Но убийцы волновались, да и толпа помешала. Смерть настигла только Джулиано, а Лоренцо спасся. Возмущенные горожане растерзали Пацци и их сообщников, умиленно чествовали уцелевшего властителя, присвоили ему титул «отца отечества» и почетную приставку к имени: Лоренцо Медичи Великолепный. Сиксту IV пришлось подлизываться, вилять хвостом – разумеется, Лоренцо догадался, кто организовал заговор. Впрочем, папу он простил, получив как компенсацию новые подряды.

А в европейских делах папе и германскому императору Фридриху опять не давала покоя Чехия. В 1471 г. там умер «национальный» король Иржи Подебрад. Ясное дело, что Фридрих проявил интерес к короне. Но кандидатуры императора и его родственников чехи единодушно отвергли. Хотя на этом их единодушие кончилось. Часть панов желала передаться венгерскому Матьяшу Корвину. Другая резонно указывала – венгры сядут на шею не хуже немцев. Вспомнила, как королем Чехии избирали польско-литовского Казимира. Сейчас у него подрос юный сын Владислав, почему было не пригласить мальчишку?

Казимиру предложение понравилось. Он владел двумя странами, сын пристегнет третью, складывалась эдакая империя Ягеллонов. В предвыборных баталиях поляки и венгры щедро сыпали золотом. Гуситы склонялись к Матьяшу Корвину, в его государстве тоже хватало еретиков. Католическая церковь поддержала Владислава. Но победить не смог ни один кандидат – обе стороны признавали лишь «своего». Ну что ж, привычно взялись за мечи. Бои продолжались шесть лет. Снова горели города, после сражений закапывали груды польских, венгерских, чешских, литовских трупов. Изрядно потрепав друг друга, выдохлись. А по здравом размышлении забеспокоились: результатов их драки выжидали немцы. Навалятся на измочаленных победителей и прикарманят выигрыш. Матьяш Корвин и Владислав Ягеллон решили иначе. Подписали Ольмюцкий мир и поделили Чехию пополам, у нее стало два короля [59].

54. Что важнее, права или правда?

Сила Руси была не только в ее полках, но и в самой идее государственной власти. Той самой идее, которую заложил в фундамент Московской державы св. митрополит Петр. «Царство правды». Конечно, на деле это выполнялось далеко не всегда. Но «царство правды» было идеалом, великие князья стремились к нему. Именно поэтому к ним тянулся народ. Иван III не был исключением. Он не пренебрегал своим долгом верховного судьи, лично разбирал тяжбы, рассматривал жалобы. Он контролировал своих служащих, его бояре, чиновники, сборщики податей не смели слишком уж наглеть. А подданные воочию видели, что во владениях государя порядка и справедливости больше, чем в удельных землях.

В худшую сторону в данном отношении выделялся «свободный» Новгород. Он во многом перенимал западные стереотипы. Неужто посмеют «худые» мужичишки привлечь к ответственности всемогущих бояр? Законы-то устанавливали сами бояре, как решат, так и будет. Недовольство прорывалось бунтами, кровавыми столкновениями – Новгород сотрясало ими не в пример чаще, чем любой другой русский город. На закате существования республики неурядицы особенно обострились. Крамольники оказались битыми, их права урезали, с надеждами перекинуться к литовцам пришлось распрощаться. Значительная часть населения была настроена иначе. Но господствующее положение сохранили те же крамольники. Сторонников Москвы честили «изменниками», отыгрывались на них как могли: обирали, штрафовали, запугивали.

Несколько бояр вздумали отомстить псковичам, послали на них своих ключников с отрядами слуг. Они напали на волость Гостятино, разоряли и жгли деревни. Хотя псковичи быстро сорганизовались и накрыли их на месте преступления. Кого-то перебили, 65 человек поймали и перевешали. А в самом Новгороде симпатиями к великому князю отличались Славкова и Микитина улицы. Степенный посадник Ананьин и группа столь же высокопоставленных вельмож решили показать, кто хозяева в городе. Устроили безобразнейший наезд, пограбили эти улицы, «людей многих до смерти перебили». Впредь будут знать, как перечить власть имущим.

«Молодшие» люди отлично понимали, что искать правду в суде бесполезно, там заседали сами обидчики. Но они обратились в Москву. Ведь они признали себя подданными Ивана Васильевича, целовали крест на верность ему. Что ж, государь не обманул ожиданий. Откликнулся сразу же. Со времени набега на Гостятино миновал лишь месяц, а после трагедии Славковой и Микитиной улиц и того меньше – в октябре 1475 г. Иван III оповестил, что выезжает в Новгород «миром», судить в своей вотчине. Бояре кичились «вольностями» и «правами», но на стороне государя была правда…