Тайны Кремля - Юрий Жуков

21 марта 1944 года Н. С. Хрущев в сообщении на имя Сталина писал: «Что касается вопроса об украинско-немецких националистических бандах, то надо сказать, что разговоры об их действиях сильно преувеличены… Я уверен, что мы скоро наведем в этих районах порядок». Правда, мимоходом отмечал — для восстановления спокойствия уже используются кавалерийская дивизия, двадцать броневиков, восемь легких танков да ожидается прибытие частей НКВД. Однако даже с такими силами решить проблему не удалось. Хотя лишь с 19 февраля по 20 сентября того же 1944 года было уничтожено 13442 националистов-экстремистов, а 7456 захвачено в плен, борьба с ними не завершилась, и конца ей не было видно. Боевые действия не спадали, а возрастали по мере продвижения Красной Армии на запад. Усилились настолько, что вызвали после одобрения узким руководством появление совместного приказа по НКВД и НКГБ от 9 октября «О мероприятиях по усилению борьбы с оуновским подпольем и ликвидации банд ОУН в западных областях Украинской ССР». В начале следующего, 1945 года, аналогичное постановление вынуждено было принять и ЦК КП(б) Украины[621].

Даже после окончания войны вооруженное сопротивление украинских экстремистов на Волыни, во Львовской, Тернопольской, Дрогобычской, Станиславской областях не только не было сломлено, но даже усилилось. Перекинулось за границу, охватив территорию юго-восточной Польши и Словакии. Потребовало скоординированных усилий органов госбезопасности трех стран, мощных армейских группировок только для того, чтобы ликвидировать отряды бандеровцев за пределами СССР, да и то лишь к началу 1949 года. Тем временем не утихавшая в западных районах УССР борьба приобрела, в конце концов, политический характер. Отрицательно повлияла на стремление Киева быстро провести коллективизацию. Вынуждала крестьян, уже смирившихся с неизбежным, как они понимали, вступлением в колхозы, все же не делать этого из-за вполне реальной угрозы погибнуть после такого поступка от пуль бандеровцев.

Поставленный перед жестким и суровым долгом любой ценою провести коллективизацию, Хрущев нашел видавшийся ему, судя по всему, единственно приемлемым выход. Внес 10 февраля 1948 года на рассмотрение ПБ предложение, носившее поначалу чисто региональное значение — о необходимости применения упрощенной процедуры высылки всех тех, кто отказывался вступать в колхозы, а также в той или иной степени был связан с сепаратистским подпольем.

ПБ поддержало инициативу Никиты Сергеевича и сформировало особую комиссию в составе зампреда СМ СССР Л. П. Берия, первого секретаря ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущева, секретарей ЦК М. А. Суслова, А. А. Кузнецова, министров: госбезопасности — В. С. Абакумова, внутренних дел — С. Н. Круглова, юстиции — К. П. Горшенина, генерального прокурора Г. Н. Сафонова. Поручило им подготовить документ совершенно иного рода, направленный на разработку «вопросов о переселенцах, административно-ссыльных и высланных, об организации специальных тюрем и лагерей для особо опасных преступников, в том числе шпионов, а также вопроса о высылке из Украины вредных элементов в деревне с предоставлением предложений в Бюро Совета Министров»[622].

Спустя всего десять дней, 21 февраля, Н. М. Шверник подписал указы ПВС СССР «О выселении из Украинской ССР лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный и паразитический образ жизни» — то есть тех, кто отказывался вступать в колхозы, и «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР»[623]. Последний юридический акт означал уже бессрочную высылку на Колыму, в Красноярский край и Северный Казахстан всех тех, кто отбыл или должен был вскоре отбыть заключение по 58 статье Уголовного кодекса. Означал возобновление в Советском Союзе репрессий, возможно — массовых.

7 мая ПБ, не довольствуясь масштабами новых карательных мер, поручило еще одной комиссии, теперь уже в составе Г. М. Маленкова (председатель), А. А. Жданова, Н. С. Хрущева, М. А. Суслова, Родионова и С. Н. Круглова «выработать на основе опыта Украины проект постановления Совета Министров СССР и проект указа президиума Верховного Совета СССР о мерах высылки в отдаленные районы антисоциальных элементов по решениям колхозных собраний»[624]. И снова требуемый юридический акт не заставил себя ждать. Указ ПВС СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни», был утвержден 2 июня 1948 года и тотчас распространен на республики Прибалтики, западные области Белоруссии, Молдавию. На ту территорию, где и следовало в кратчайший срок завершить коллективизацию, унифицировав тем самым аграрную сферу народного хозяйства страны.

Чтобы усилить действенность новых юридических актов, 24 августа ПБ за проявление «мягкости» и «нерешительности» освободило от занимаемых должностей председателя Верховного суда СССР И. Т. Голякова и его заместителя, председателя военной коллегии В. В. Ульриха. Заменило их на более покладистых, «управляемых» — А. А. Волина и А. А. Чепцова[625]. А 26 октября оформление возрожденной карательной системы завершилось появлением «директивы» МГБ и Генеральной прокуратуры СССР, установившей, что аресты и направление в бессрочную ссылку всех освобождаемых из тюрем и лагерей по отбытию наказания производятся без суда. Лишь по решению пресловутого особого совещания при МГБ[626]. И, как можно уверенно предположить, при одобрении куратора этого ведомства, А. А. Кузнецова.

Но все же наиболее отчетливо ужесточение курса узкого руководства проявилось не столько во внутренней, сколько во внешней политике. Выразилось во вступлении, если так можно выразиться, Советского Союза в холодную войну. Правда, поначалу действия на международной арене еще не стали однозначными. Отражали мучительные колебания, предшествовавшие окончательному выбору, имевшуюся достаточно длительный период неуверенность в том, следует ли открыто, на государственном уровне, вполне официально вступить в конфронтацию с США и их союзниками.

С завершением 15 декабря 1947 года в Лондоне работы пятой сессии прекратил существование основной координационный орган четырех стран, СМИД, созданный по решению Потсдамской конференции. А с его крахом уже нечего было и думать о подготовке, подписании в скором будущем мирного договора с Германией. О правовом обеспечении демилитаризации этого самого опасного противника, дважды за полстолетие угрожавшего самому существованию страны. О всеобщем юридическом признании включения в состав СССР части Восточной Пруссии (будущей Калининградской области), а также западных территорий Белоруссии и Украины, компенсированных Польше так никем еще не одобренной границей по Одеру и Нейсе. Утверждало же в самых пессимистических прогнозах и еще одно значительное событие. 17 марта 1948 года представители Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга осуществили давно задуманное Черчиллем. Подписали в Брюсселе договор о создании Западного союза, оказавшегося своеобразным эмбрионом НАТО.

До этого колебания при выборе окончательного курса пока продолжались. Особенно ярко они выразились в ходе возникновения и развития советско-югославского конфликта, его метаморфоз, надежно скрывших истинную причину, и породившую его.

Разногласия между Москвой и Белградом наметились весной 1947 года, а суть же их сводилась к оценке Кремлем инициативы Тито и Димитрова. Их попытки решить национальный вопрос и связанные с ним территориальные взаимные претензии всех стран давней «пороховой бочки Европы» в полном соответствии с учением Ленина и Сталина, путем создания Балканской федерации. Государственного образования, включившего бы поначалу Югославию, Болгарию, Албанию, а впоследствии и Грецию. Ликвидацию именно таким образом проблем, связанных с будущим Косово и Македонии.

19 апреля 1947 года Кардель в беседе со Сталиным твердо заверил, что югославская сторона не намерена ратифицировать задуманный договор с Болгарией до того, как отпадут все ограничения, связанные с условиями мирного договора, подписанного в Париже и вступавшего в силу только 15 сентября. Однако 1 августа это обещание было нарушено. Тито и Димитров объявили, что ими окончательно согласован бессрочный договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи двух стран, к которому могут присоединиться и другие балканские государства.

Обеспокоенный таким развитием событий, Сталин 12 августа направил Тито письмо, в котором отметил: «Советское правительство считает, что своей торопливостью оба правительства облегчили дело реакционных англо-американских элементов, дав им лишний повод усилить военную интервенцию в греческие и турецкие дела против Югославии и Болгарии»[627]. Два балканских лидера вняли рекомендации Кремля. 27 ноября подписали в Евксинограде (неподалеку от Варны) задуманный договор уже не бессрочный, а на 20 лет. Пошли на то несмотря на принятую незадолго перед тем Второй генеральной ассамблеей ООН резолюцию, осудившую Белград, Софию и Тирану за вмешательство во внутренние дела Греции, военную помощь партизанам-коммунистам.