Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией - Лев Пучков

– А ты шустрый, – одобрительно буркнул Прохор, продолжая пялиться в дисплей мобильного. – Неплохо придумал. Но ты, шустрый, маленько промахнулся. Знаешь, в чем?

Я подавленно молчал. В таком деле «маленько» не бывает. Если уж промахнулся, так на всю катушку, без скидок и права на апелляцию. Так что особой разницы – в чем именно промахнулся – нет.

– Тут телефонов ни у кого нету, – не дождавшись реакции, доброжелательно пояснил Прохор. – Давным-давно все с хат снесли и пропили до нитки. Какие, на хер, телефоны… Осталось два варианта: идти к ментам, просить трубу или с той же целью голосить на трассе: авось, кто из проезжающих сжалится и притормозит. Врубаешься? К ментам, понятное дело, никто не пойдет: тут сплошь наш народ, «хозяйский». А на трассе голосить можно до глубокой темноты. Потому что при свете дня хрен кто остановится – больно уж рожи у них страшные. И вообще, видуха такая, что в оторопь бросает. Хе-хе…

– А чего ж тогда вы остановились? – неожиданно для себя спросил я. (Ей-богу, минуту назад я даже и не планировал с ним разговаривать! Вот же харизматичная сволочь: несколькими фразами может расположить к себе кого угодно!)

– Да просто узнал бродягу, – Прохор мотнул туфлей в сторону Афанаса, который все это время подпирал спиной холодильник у двери. – Женя Крендель.

– А, да, – кивнул Афанас. – Хороший пацан был. Спился.

– Не с твоей ли помощью? – буркнул Прохор. – Я его едва узнал – страшный, совсем на себя не похож.

– Каждый сам себе хозяин, – Афанас обиженно поджал губы. – Я силком в рот никому не заливаю. Сами лезут, как тараканы, через все щели, и днем и ночью…

– Хорош гундеть! – чуть возвысил голос Прохор. – Иди спаивай народ дальше – мне с ментом переболтать надо.

Афанас скорбно покачал головой и уковылял прочь.

– Вы тоже – гулять, – Прохор ткнул носком туфли в сторону крепышей.

– Жора говорит – он кусучий…

– Потому его и посадили на привязь, – снизошел до объяснения Прохор. – Далеко не ходите, встаньте метрах в десяти, если что – позову.

Крепыши покинули сарай и закрыли за собой дверь.

– Меня интересует, что это за список, – негромко сказал Прохор. – В котором я – четвертый…

Я взял паузу и принялся медитировать на небольшое оконце под потолком, которому вдруг вздумалось прикинуться этаким здоровенным рубином в розовых лучах заката.

Нет – это я не из вредности, просто обдумывал, сказать правду или соврать что-нибудь половчее в свою пользу.

Со списком все просто: это картотечный каталог, в котором ориентировки на известных авторитетов расположены в алфавитном порядке. Фамилия Прохора – Аверченко, так что делайте выводы. Список этот хорошо знаком каждому оперу в любом райотделе, а «близнецы» – отличники боевой и политической подготовки – знают его наизусть. Прохору, безусловно, известно, что его досье лежит на почетном месте во всех ОВД, но почему он об этом спрашивает?

А! Кажется, я понимаю – почему. С кем он сейчас имеет дело? Правильно – с истребителем воров, злобным терминатором Горбенко. Ну так, может быть…

– Вообще думал, ты соображаешь получше, – недовольно буркнул Прохор. – Ты же опер, знаешь, что заставить человека говорить – это как два пальца об асфальт…

– Просто думаю, стоит вам об этом рассказывать или не надо.

– Типа – недостоин?

– Типа – информация для служебного пользования. Знаете такое понятие?

– Ха! «Понятие»… Тебя шлепнут через три часа, юноша. Тебе сейчас не все равно?

– Нет, не все равно.

– Ну… Молодец! Пацан в духе, держишься мужиком. А почему ты ко мне – на «вы»?

А потому что твое досье читал, сволочь. Ты терпеть не можешь фамильярности и ценишь уважительное отношение.

– Вы много старше меня. Воспитали так, к старшим – с уважением и на «вы».

– Ну вот – нормально воспитали! Люди говорят, ты детдомовский?

– Да, и это хорошо.

– Чем хорошо?

– Никто не будет плакать, когда сдохну.

– Ну… Кхм… Ладно, так и быть, я тебе в двух словах объясню, почему тебе стоит быть со мной откровенным.

– Можете не утруждать себя – я в курсе. Личных претензий ко мне у вас нет, и до передачи грузинам вы будете относиться ко мне хорошо.

– Ну… А что, по-твоему, этого мало?

– Учитывая, что через три часа меня шлепнут, – это вообще ничего. Знаете, как говорят в народе – перед смертью не надышишься.

– Понял. Значит, так…

– Но я вам все равно скажу. И знаете почему?

– Почему?

– А вы, возможно, измените свои планы насчет моей передачи.

– Ух ты! Вот это ты залупил, ментеныш… Ну давай, удиви меня. Я весь внимание.

– Я так понял, что времени у нас не очень много, – я взял исписанные листки и внушительно потряс ими. – Поэтому все подряд рассказывать не буду. Вот тут я написал кое-что, в общих чертах. Если внимательно читать…

– Да я почитаю, ты не волнуйся. А сейчас скажи мне насчет списка. Что это за список?

– Список плановых ликвидаций.

– Типа – расстрельный?!

– Ну, в общем…

– И я там четвертый?

– Да.

– Гхм-кхм… Эмм… А кто первый, второй, третий?

– Первый – Зураб.

– А, ну да…

– Второй – Боба Пургенов.

– Так…

Лицо вора утратило безмятежность. Боба Пургенов был убит месяц назад при весьма странных обстоятельствах, в которых, насколько я знаю, до сих пор не смог разобраться не только воровской мир, но даже его семейный клан.

– Так это вы, что ли, Бобу уронили?

– Ну…

– Ни хера себе… А третий?

– Яша.

– Погоди… Яша не вор! Почему он попал в список?

– А кто вам сказал, что в списке только воры?

– А кто тогда?

– Авторитеты, которые активно работают по «белому». На Яшу были плотно завязаны многие большие люди, которые промышляют «белой» темой. И вы их знаете. В общем, решили сразу рубануть по узлу.

– Так…

Прохор сунул мобильный в карман, встал с дивана, подошел поближе и, скрестив руки на груди, принялся смотреть мне прямо в глаза. Взгляд его был как кинжал – пронзительный и острый.

А я не чувствовал ни страха, ни смущения. Чего бояться? Если каким-то чудом не грохнут сейчас – сделают это в самое ближайшее время. Теперь они знают, где меня искать. Смущаться своего вранья – перед кем?! Перед мерзавцем, на котором клейма ставить негде? Не дождетесь…

– Пытаетесь определить, гон – не гон?

– Ага.

– И как?

– Да хер его знает… Ты вообще пацан в духе, с тобой непросто…

– Включите логику. Я вам перечислил три факта исполнения приговора по списку. Я в чем-то соврал? И вообще, какой смысл мне врать?

– Нет, врать-то смысл есть – жить захочешь, еще и не такое наврешь. Но вот факты… Мля… Никогда не думал, что такая херня будет! У нас же, блин, демократия и все такое…

– Честно говоря, я тоже не поверил, когда в этот отдел позвали. Но знаете – времена меняются…

– Погоди, а ты че, намекаешь, что можешь посодействовать, если я тебя отпущу?

– Ну, в общем…

– Но ты же ничего не решаешь. Ты кто? Просто пехота, верно? Боссы сами никогда руки не марают.

– Да, я пехота. Но я со своими людьми разрабатываю каждый «объект», готовлю его и… эмм… довожу до конечного результата. А еще я могу подсказать, как избежать участи остальных.

– Не, а это че, типа, не разовая акция? Это че теперь – везде вот такая хрень будет?

– Через неделю Дума примет закон, который проскочит в первом же чтении. И – да, по этому закону вот такая хрень начнется везде. Причем в массовом порядке.

– Ну и как мне «откосить»?

– Если вы меня отпустите – это, безусловно, вам зачтется. Но только лишь за одно это вас не отпустят с миром.

– Да ты покороче – че делать надо?

– Надо как можно быстрее соскочить с «белого». А еще лучше – встретиться с моим руководством и заявить о намерениях. Типа – выхожу из белой темы, можете про меня забыть. Тогда вы лично мое ведомство интересовать не будете вовсе.

– И где я найду твое руководство?

– Я могу организовать встречу. Если не доверяете – продумайте гарантии своей безопасности, выберите место на удобной вам территории.

– Ну, не знаю… – Прохор вернулся к дивану, сел и задумался. – Блин, как серпом по организму. Легко сказать – выйти из белой темы… А у меня на этой теме, считай, вся база построена. Мало того, что лишусь семидесяти процентов дохода, так еще придется все перестраивать, перекраивать все отношения… А если ты меня сейчас динамишь и ни хрена этого не будет? Ты прикинь, каким дураком я буду выглядеть!

– Я сказал все, что знаю. Вам решать, как поступить. Не буду даже пробовать убеждать вас, но верю, что вы, как мудрый человек, примете правильное решение.

– А жить хочется, да?

– Странный вопрос!

– Это я насчет – «мудрый человек». А вроде мужиком держался.

– Да нет, это не комплимент – это констатация факта. Вор – это общепризнанная величина. Глупец или даже просто человек с ординарными способностями никогда не достигнет таких вершин.