Сквозь толщу лет - Евгения Николаевна Васильева

Средней Азии пчелиные ульи были известны еще в восьмом тысячелетии до нашей эры, а особенно широко распространились в третьем тысячелетии…

Геродот, ссылаясь на свидетельство фракиян, сообщал: «Земля по ту сторону Истра (то есть Дуная) заполнена пчелами, и потому через нее нельзя пройти дальше». Утверждение звучит как гипербола. Но, сообщая о торговле Хазарии с Византией в VII—IX веках нашей эры, профессор Ю. В. Готье ставит в перечне товаров на первое место мед, а сообщая о мордве «на плесе между устьем Оки и устьем Камы», пишет: основными продуктами их экспорта были пушнина, мед и воск.

Арабский путешественник Ибн-Руста отмечал в начале X века: «Страна славян ровна и лесиста, живут ее обитатели в лесах, и нет у них ни виноградников, ни пашни, но в малых бочонках из дерева хранят они пчел и мед…»

Итальянец Павел Иовий, составивший в первой половине XVI века описание Московии со слов русского посла Дмитрия Герасимова, сообщал: «Самое важное произведение московской земли есть мед и воск. Вся страна изобилует плодоносными пчелами, которые кладут мед не в искусственных крестьянских ульях, но в древесных дуплах…», «В дремучих лесах и рощах ветви дерев часто бывают усыпаны роями пчел…», «В дуплах нередко находят множество больших сотов старого меду, оставляемого пчелами, и так как поселяне не успевают осмотреть каждое дерево, то весьма часто встречаются соты чрезвычайной толщины».

Другой иностранец в том же XVI веке писал о правобережье Днепра: «Здесь леса медом и пасеками изобильно обогащены, везде чрезвычайно много ульев и выдолбленных пней, в которые пчелы складывают свой мед».

«Книга Большому Чертежу», составленная в 1627 году, сообщает: от устья Белой по обеим сторонам вверх и ее притокам до Уральских гор «живут башкиры, а кормят их мед, зверь и рыба, а пашни не имеют».

Опираясь на записи в хозяйственных книгах шести кладовых — «комор», в которые мед и воск поступали в самом начале XVI века примерно с одной трехсотой части страны, Н. Витвицкий рассчитал: в России в ту пору производилось около девяти миллионов пудов воска и примерно 600 миллионов пудов меда!

600 миллионов пудов — по-теперешнему 10 миллионов тонн — для неспециалиста цифра, может, мало говорящая. Но вот только что вышедший номер журнала «Bee World», органа «Международной ассоциации исследователей пчелы» (IBRA), за второй квартал 1981 года. На 41-й странице — таблица сбора меда за 1980 год в разных странах мира: на пяти континентах медовый урожай составил всего лишь 750 тысяч тонн…

А тогда в одной европейской части России — 10 миллионов! Кроме того, ведь и население было несравненно более редким. Если произвести соответствующий пересчет, то окажется: на одного жителя Русской равнины приходилось пчел чуть не в 250—500 раз больше, чем теперь.

Эта цифра показывает количество семей пчел. А рабочих пчел, тех, что собирают нектар и превращают его в мед и воск, на одного россиянина приходилось в 10—20 миллионов раз больше, чем в наши дни!

Стоит подчеркнуть, во-первых, что расчет был произведен Витвицким ко времени, когда бортничество уже начало сдавать свои позиции, и что, во-вторых, то не был статистический фокус, известный под названием «пересчет с площади спичечной коробки на квадратный километр». Автор предупреждает, что использует данные далеко не лучших по медосборам районов: «Их никак нельзя сравнивать с богатыми местоположениями, окружающими Каменец-Подольский, Винницу, Брацлов, Ковно и множество других городов, как в старину, так и ныне составляющих государственные имущества: оне весьма благоприятствуют пчеловодству. Я нашел следы в люстрационных актах, что почти повсюду в сказанных имуществах находились пчелы и кладовые, наполненные воском и медом».

И все же цифры фантастичны. Невольно задумываешься: с чего могли пчелы собирать нужный им для пропитания нектар и на что могли расходовать люди такое невероятное количество меда?

Цитированный выше арабский историк заметил: страна была «лесиста». Летописи сообщают: города окружены лесами, которые подходят к ним вплотную; даже Киев в тесном кольце лесов; леса подступали к стенам Кремля. В этих бескрайних чащах пчелы обеспечены непрерывным нектарным взятком с трех ярусов: приземного, наземного — кустарникового — и надземного — древесного. Миллионами цветов вспыхивают, начиная с весны, кроны кленов, березы, липы, непролазный подлесок из лещины и колючего шиповника, рябины, боярышника, калины, цепкой ежевики, малины, крушины, мелиссы, смородины; поляны затоплены словно кованными из чистого золота корзинками одуванчика, медуницей; где посуше, на месте былых лесных пожарищ, вспыхивают кипреи и купами синеватых шаров — мордовник… Во влажных коврах низин стлались заросли вереска, будры, валерианы, гореца, всевозможных клеверов, череды, кровохлебки… По берегам рек и ручьев, прорезавших леса, — здесь поначалу и лепились первые людские поселения, — пчелам всюду был обеспечен ранний взяток с ив и черемухи, с мать-и-мачехи, а позже пустырника, солодки, сушеницы… В девственных лесах цветки щедрее: в них больше нектара, значит, и собирать его пчелам легче…

А там, где уже пошла переложно-подсечная система земледелия и истощенные, отработанные участки запускали на долгий отдых, они, зарастая шалфеем, синяками, осотами, тоже превращались в богатое пастбище для сборщиц нектара.

Но не только леса были богаты нектаром. Во времена Тараса Бульбы бескрайняя, раздольная степь «представлялась зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов: сквозь тонкие высокие стебли травы сквозили голубые и лиловые волошки, желтый дрок поднимался пирамидальной верхушкой, белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности…». А кроме васильков, дрока и кашки в «миллионы разных цветов» вливались буркуны, цикорий, душица, коровяк, тысячелистник — всех медоносов не перечислить!

Медом и воском богатели не смерды: по усам текло, в рот не попало. И мед, и воск, наравне с пушниной, уходили на уплату податей. Князья держали на складах тысячи пудов воска и меда. Из Ипатьевской летописи можно узнать: Изяслав нашел в погребах Святослава 500 берьковьцов меду — свыше 80 тонн. А по литовским метрикам, которые велись при княжеских «коморах», установлено, что в начале XVI века из них за год отпускалось от трех до десяти тысяч «камней» (пудов), то есть от 50 до 160 тонн воска; хранилось же меда и воска, разумеется, гораздо больше. Но это бухгалтерская проза: оприходовано, отпущено. А вот почти поэтическая справка-предание: в 1496 году, после того, как был разграблен и сожжен Ивангород, русский торговый порт на Балтике, во время пожара по реке растопившегося воска, который хранился в горевших складах, можно было плыть на лодке…

Для чего копились такие запасы? Византийские послы, прибывшие к князю Игорю, получили в подарок не только рабов и меха, но и воск.