Рейтинговые книги
Читем онлайн Стархэвен - Роберт Сильверберг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 114 115 116 117 118 119 120 121 122 ... 132

Какой-то римлянин натыкается на него, едва он, выйдя из кабины лифта, останавливается, задумавшись о жалкой судьбе этих людей. Это мужчина лет сорока, без какого-либо намека на одухотворенность. Ходячий мертвец.

— Извините, — бормочет человек и поспешно отскакивает.

— Встряхнись! — кричит вслед ему Диллон. — Полюби! Натяни какую-нибудь девочку! Расслабься! — смеется он. Но что толку — ни один римлянин не засмеется вместе с ним. Похожие друг на друга люди проносятся мимо него по коридору, улавливая последние вибрации восклицаний Диллона.

— Встряхнись! Полюби! …люби!…и! — Звуки расплываются, затухают, бледнеют, исчезают.

“Сегодня я вас угощу, — говорит он про себя. — Я встряхну вас, расшевелю ваши жалкие мозги. — И вы полюбите меня за это. Если б я только мог воспламенить ваши сердца, зажечь ваши души!” Он вспоминает Орфея. “Они разорвут меня на части, — думает он, — если я и в самом деле разбережу их”.

Диллон спешит к звуковому центру. Внезапно он останавливается на развилке коридора, опоясывающего все здание, почувствовав вдруг все великолепие гонады. Безумное богоявление: он видит ее в виде клина, подвешенного между небом и землей. А сам находится в средней точке — над его головой немногим более пятисот этажей и чуть меньше пятисот этажей под ногами. Вокруг движутся люди; они спариваются, едят, рожают, делают миллион благословенных дел; каждый из 880 тысяч перемещается по своей собственной орбите. Диллон любит свое здание. И чувствует, что мог бы воспарить от сознания его сложности, как другие могут воспарить от наркотика. Побывать на экваторе, испить божественного равновесия — о, да, да! Правда, он никогда не пробовал этого; хотя он и не принадлежал к рутинерам, но избегал всяких сильных наркотиков, особенно таких, которые открывают ваш ум так широко, что любой может блуждать в нем. Тем не менее здесь, в середине здания, он начинает думать, что этой ночью у него есть возможность испытать новый наркотик. После представления глотнуть пилюлю, которая позволит ему разорвать психические барьеры, позволить всей необъятности гонады 116 проникнуть в его сознание. Для этого он пойдет на пятисотый этаж — поблудить в Бомбее. Правда, ему полагалось бы блудить в том городе, где состоится сегодняшний концерт, но Рим не опускается ниже 521-го этажа, а ему нужен 500-й. Для мистической симметрии. Хотя это и не совсем точно. Где расположена настоящая середина здания из тысячи этажей? Где-то между 490-м и 500-м, не так ли? Значит, он выбирает 500-й этаж, ведь всех учат жить с приближениями.

Вот и звуковой центр.

Прекрасная новая аудитория высотой в три этажа, со сценой в центре и амфитеатром, расположенными вокруг сцены рядами кресел. В воздухе разлит свет ламп. Отверстия звукоизлучателей, заделанных в роскошно оформленных потолках, образующих единый колпак, то морщатся в складках, то широко раскрывают свои горла. Уютный, вместительный зал, устроенный здесь милостями Луиссвилля, чтобы внести хоть немного радости в жизнь этих бесцветных, безвольных римлян. Лучшего зала для космического оркестриона не найти во всей гонаде.

Остальные члены группы уже собрались и настраивают инструменты. Кометарфа, чародин, орбитакс, контраграв, допплеринвертон, спектрояль. Зал уже заполнен мерцающими зайчиками звуков и веселыми вспышками света. Весь оркестрион приветственно машет ему руками.

— Опаздываешь, — кричат они. — Где ты был? Мы уж думали, что ты сачканул.

— Я был в вестибюле, — отвечает он, — предлагал римлянам свою любовь.

Его слова вызывают взрыв хохота. Диллон взбирается на сцену.

2

Его инструмент, еще неподготовленный, стоит у края сцены; решетки инструмента покачиваются, а его восхитительно яркая крышка еще не освещена. Грузоподъемник стоит рядом в ожидании, когда Диллон воспользуется им, чтобы поставить инструмент в надлежащее место. Машина привезла космотрон в зрительный зал; ей было положено также настроить его, но Диллон не позволяет ей делать этого. Во всем, что касается настройки инструмента, музыканты мнительны до суеверия. Даже в том случае, если им для настройки понадобится два часа, а машине — всего десять минут, они предпочтут сделать это сами.

— Давай сюда, — приказывает Диллон машине.

Она осторожно переносит космотрон к энергопитающему устройству и подсоединяет его. Диллон даже с места не смог бы сдвинуть этот огромный инструмент. И он охотно уступает эту часть работы машине. Диллон кладет руки на клавиатуру и ощущает рвущуюся из панели мощь. Ах, хорошо!

— Уходи, — приказывает он машине, и та послушно отодвигается. Он массирует и сдавливает проецитроны клавиатуры так, словно доит их. Чувственное наслаждение от контакта с инструментом пронзает его с каждым кресчендо. А-ах! А-ах! А-ах!

— Подстраивайтесь! — предупреждает он остальных музыкантов.

Они подстраивают обратные связи в своих инструментах, иначе внезапная волна его вступления может расстроить инструменты и сбить с толку исполнителей. Один за другим они подтверждают свою готовность, парнишка за контрагравом вступает последним, и наконец Диллон открывает выходное устройство. Ах! Зал наполняется светом. Со стен фонтаном бьют звезды. Они покрывают потолок растекающимися каплями туманностей. Космотрон — основной инструмент оркестриона, всезначимый создатель пространства, обеспечивающего основу, в соответствии с которой остальные поведут свои партии. Натренированным глазом Диллон проверяет фокус. Кажется, все отчетливо.

Нэт, спектроялист, произносит:

— Дилл, Марс немного не в цвете.

Диллон отыскивает Марс. Да. Он добавляет ему дополнительный пучок оранжевого цвета. А Юпитер? Сияющий шар белого огня. Венера, Сатурн. И все звезды. Диллон удовлетворен тем, что видит.

— Вводите звук, — командует он.

Подушечками пальцев он касается нужных клавишей. Из широко разинутых динамиков доносится мягкий белый шум. Музыка сфер. Диллон вносит в нее галактическую окраску и предоставляет звездному течению самому придавать протяжные оттенки общему фону. Затем быстрым скользящим ударом по проецитронам он, словно взломав дверь, выпускает планетарные звуки. Гудит Юпитер. Сатурн вращается и звенит, как сверкающий круг ножей.

— Вы понимаете? — окликает он коллег. — А как чистота?

— Подбавь астероидам, Дилл, — говорит Софро, орбитаксонист, и Диллон подбавляет; Софро радостно кивает, его подбородок дрожит от удовольствия.

После получаса предварительной настройки Диллон заканчивает также и свою основную настройку. Пока, однако, он сделал только сольную работу. Теперь нужно еще согласоваться с остальными. Медленная деликатная работа — достигнуть взаимодействия со всеми по очереди, создавая сеть взаимного родства, семисторонний союз, использующий все возможности эффектов Гейзенберга, требующий выполнения целого ряда дополнительных регулировок каждый раз, как только к нему подключается очередной инструмент. Во время подключения других инструментов никак нельзя удержать выходные параметры. Сначала Диллон подключает спек-трояль. Подключение проходит легко. Тогда Диллон создает ливень комет, а Нэт с удовольствием преобразует их в солнца. Затем к ним добавляется чародин. Сначала возникает легкая скрипучесть, но она быстро устраняется. Прошло хорошо. Дальше — контраграв. Подключение проходит без проблем. Теперь — кометарфа… раздается скрежет. Отключим. Попробуем еще раз. Не получается — восприятие рецепторов притупляется, а внутренняя согласованность нарушается. Диллон и чародин должны теперь перестроиться каждый по отдельности, согласоваться и снова ввести в связь кометарфу. На этот раз подключение проходит благополучно. Волны нужных гармоничных ощущений проходят по залу. Следующий — орбитакс. Пятнадцать напряженных минут — соответствие не достигается. Диллон ожидает, что система в любую минуту развалится… но нет, они удерживаются и наконец достигают устойчивых уровней. Теперь по-настоящему трудный инструмент — доппле-ринвертон, который всегда угрожает диссонансом и трудно согласовывается с космотроном, поскольку и визуальная картина и звук создаются ими обоими; и тот и другой инструмент являются генераторами, а не просто преобразователями каких-то других сигналов. Вот Диллону почти удается настроиться с допплеринвертоном, но при этом теряется согласованность с кометарфой. Она издает тонкий вибрирующий звук, и кометы исчезают. Оркестранты начинают настройку снова, добиваясь такого непрочного равновесия, готового вот-вот разрушиться.

Еще каких-нибудь пять лет назад у них было всего четыре инструмента — больше удержать в системе просто не удавалось. Это было равносильно добавлению четвертого актера в греческую трагедию, технически невозможный подвиг — так, по крайней мере, это должно было бы казаться Эсхилу. А теперь Диллон, подключив инструменты к цепям координации, вычислительного центра в Эдинбурге, способен достаточно уверенно координировать шесть инструментов, а с некоторым напряжением и седьмой. Но введение их в синхронизм остается пока привилегией оркестрантов.

1 ... 114 115 116 117 118 119 120 121 122 ... 132
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Стархэвен - Роберт Сильверберг бесплатно.
Похожие на Стархэвен - Роберт Сильверберг книги

Оставить комментарий