Эпоха мёртвых. Начало - Андрей Круз

Кормили в столовой незамысловато, но и неплохо. Шмель успел поболтать с приятной тётенькой на раздаче, которая сказала, что вечером свободным от службы могут и сто грамм налить. Или пивка. Но до восьми вечера — ни-ни, приказ генерала Лаптева, который Учебным центром теперь командует.

Доели, потом пили яблочный сок из пакета, когда у меня в разгрузке радио заговорило. Звали туда же, в инженерный учебный корпус. Мы подскочили, как от взрыва, и побежали туда. Уже втроём пробежали по коридору первого этажа, оттуда по лестнице сразу на третий, в какой-то другой класс. Его нашли легко, возле дверей стояли несколько офицеров в камуфляже, судя по всему, из бойцов Пантелеева. Сам он тоже был там, махнул рукой, загоняя в класс, там был развёрнут по стене экран. За нами кто-то вошёл следом, кого мы даже сразу не разглядели.

— Товарищи офицеры! — скомандовал Пантелеев, все встали «смирно».

— Вольно. Садись, — махнул рукой седоватый офицер в форме без знаков различия, с автоматом на плече.

Несмотря на его непрезентабельный вид, я догадался, что это и есть Лаптев. Нормально мы не разглядели, короче. Совсем нюх потеряли. Ладно, партизанам можно.

Офицеры, сидящие за столами, в обшей сложности человек десять, с оттенком любопытства смотрели на нас.

— Сенчин! — позвал подполковник какого-то старлея. — Ты у нас главный специалист, подключи компьютер к проектору, кино показать.

— Есть! — сказал молодой и блондинистый Сенчин с автоматом на плече, взял у меня диск, который я ему протягивал. Спросил: — Что-то искать надо?

— Там отдельная папка «видео», ави-файлы.

— Понял.

Сенчин пошёл к компьютеру у преподавательского стола, включил его, опираясь на стол в ожидании загрузки. Я глянул вверх — точно, проектор под потолком. Годится, так действительно понятней.

— Товарищи, — заговорил Пантелеев, опуская своё обычное «на». — Как я уже говорил, у нас появилось понимание, с кого эта вся хрень началась. Здесь у нас человек, зовут Сергей, который работал в компании «Фармкор»… кем?

— По техническому обеспечению работ был главным, — расплывчато представился я, немилосердно при этом наврав. — Видеонаблюдение. Компьютеры и прочее железо.

Как-то не очень хочется сознаваться в непосредственной работе над вирусом, мало ли во что это всё выльется для меня? Лучше поосторожней.

— Может, сами расскажете, что и как вам удалось узнать? — предложил Пантелеев.

— Да, думаю, что так проще будет.

И я рассказал всё, со всеми деталями. Обо всём, как начиналось, чего хотели добиться, как обнаружился этот жуткий эффект воскрешения мёртвых, как… тут я Ксению выдавать не стал, сказал, что «зелёные» устроили взрыв. Как началось всё в институте. Как ответственный за безопасность начал стрелять сотрудников. Как звонил везде, куда мог, умирающий Дегтярёв, а потом застрелился. Как я вывез его семью. Сказал заодно, что семья не знает о смерти отца, и попросил эту информацию считать секретной. Как приезжали к нам, чтобы убить. И чем всё закончилось.

А затем рассказал, что я должен сделать с полученными контейнерами и куда с ними добраться. Для чего это всё нужно.

Вопросов тоже было много. Главным был один: «Где эти суки сейчас?» С сожалением ответил, что мне это неизвестно. Чёрт его знает, где они. «Первое Лицо» небось на Багамах где-то заныкалось, личный самолёт у него имелся, я точно знаю, «Гольфстрим» стоимостью в двадцать миллионов долларов. Спросили, для чего я передаю эту информацию сюда и для чего передаю одно из «хранилищ»? Я ответил честно, что — на хранение, но если от меня не будет вестей в течение года, в той или иной форме, то пусть снова кто-то едет в Горький-16 и везёт эту коробку.

— Всё, Сергей? — поднял глаза от блокнота Лаптев.

— Всё, — кивнул я. — Запас полезной информации исчерпан.

Лаптев тоже кивнул, затем сказал:

— Пантелеев, тогда вы и займитесь ребятами. И обеспечить безопасность контейнеру. И дискам. Примите народ сюда, на то время, что им понадобится, жить не учите, а помогите материально, если им нужно будет. В пределах разумного, разумеется.

— Есть! — сказал Пантелеев, а затем позвал меня: — Пошли.

Пантелеев вывел нас из класса и отвёл ещё на этаж выше, где было совсем пусто. Мы вошли ещё в один класс, пустой и гулкий, где он заговорил:

— Теперь ты на мои вопросы ответь. Вопрос первый-на: ты где скрываешься?

— Километров пятнадцать отсюда, на даче. Глухомань, почти ни души. — Я ткнул пальцем приблизительно в направлении дачи.

— И сколько ты намерен там сидеть?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Примерно неделю, по моим расчётам. Может быть, больше. Затем поедем.

— Хорошо, — кивнул подполковник. — Вопрос второй: а если мы тебе предложим на эту неделю перебраться к нам? Здесь безопасно, не надо за людей бояться. Наши семьи тоже здесь, мы несколько корпусов под жильё обустраиваем-на. Ну а вас в гостиницу устроим.

— У нас ведь даже дети.

Он посмотрел на меня, как на слабоумного.

— Ага. А мы все тут бездетные-на, конечно, как один. По бесплодию и мужской слабости-на. Знаешь, сколько здесь детей? Детский сад организовываем уже. Не видел, что ли? Им же веселей будет. И главное — эту неделю ты тратишь наши ресурсы, а не свои. Разве тебе плохо?

— Это неплохо. Даже очень хорошо.

Я уже не задумывался. Освободить «фишку» от нарядов и потренировать личный состав на стрельбищах здесь и ещё для кантемировцев с заправки поохотиться. Потом, пожрать не из сухпаев, а из столовки, она здесь очень приличная. Рембаза, подготовка машин, патроны, может, ещё чего получить удастся. Плюс генерал велел помогать материально. А мы не откажемся. Пусть помогают. Мы любим, когда нам так вот… материально.

— Тарищплковник, мы переезжаем, — объявил я. — Но есть пара моментов. Первое — мы помогаем сейчас воякам, которые по Ленинградке заправки охраняют. Неудобно обманывать, они нам кое-чего взамен дают, со склада везут, а мы продинамим.

— Не надо динамить, занимайтесь по плану, — даже удивился он. — Я же просто защиту вам предложил и помощь, а не в строй ставлю.

— А как у вас с личным составом?

— В смысле?

— Есть два мужика у меня на примете, толковых — лучше некуда, одному под сорок, другому… столько же, наверное. Мастеровые, плотники, слесаря, автослесари, что угодно. У обоих по ребёнку, у одного жена повар из кафе, у другого — учительница младших классов. Хотели бы пристроиться к безопасному месту, готовы служить, работать и всё такое, в общем, быть полезными членами общества, так сказать.

— Не вопрос, — ответил он. — Мы таких сами ищем и предпочитаем семейных или, по крайней мере, с девушками.

— Почему?

— Потому, что нам «ячейки общества» нужны, — словно удивляясь непонятливости, ответил Пантелеев. — А вот проблемы с ревностью и дефицитом женского пола — не очень. Мы тут, чувствую, скоро как на острове будем. Если женщин будет мало, так я уже подумываю послать за одинокими дамами спасательные команды в город, не знаю, правда, как их специально искать. Если у нас будет здесь много всех — и мужчин, и женщин, и детей, то мы как укреплённый город, считай. А если только вояки, то одуревший без баб отдалённый гарнизон. А если люди мастеровые и полезные, ты мы их с распростёртыми, так сказать, объятиями.

— Завтра к вечеру будем, — пообещал я.

Толя Бармалей

27 марта, вторник, утро

Утром все похмелились, пожалуй, даже снова нажрались, и поехали бесцельно колесить по Солнечногорску. Людей на улицах видно почти не было, время от времени в сторону Ленинградского шоссе ехали машины, не вызывавшие желания ограбить их владельцев. Затем они увидели, как во дворе новостройки загружается новый «Гранд Чероки». Грузили его две средних лет женщины, мужчин видно не было. Джип понравился Мальку, который захотел на нём прокатиться. Все посидели в машинах, наблюдая издалека за погрузкой. Затем Мент застрелил одного мертвяка из помповика. Женщины испуганно оглянулись на выстрел, но увидев, что убили зомби, одна из них крикнула «Спасибо!».

— Пожалуйста, без базара… — пробормотал Толя и поехал в их направлении.

Справа от него сидел Малёк, который, когда подъехали ближе, изрешетил обеих женщин длинной очередью из «калаша». После чего Толя набил ему морду, прямо в машине, потому что пули кроме женщин изрешетили и двигатель «Гранд Чероки», превратив его в металлолом. Они поехали дальше, «мерин» с Ментом и Костылём пристроился в хвост. Как убитые встали и побрели прочь со двора, уже никто не видел.

Затем им удалось остановить «десятку» с семейством внутри, мать, отец и две девочки-погодки, двенадцати и тринадцати лет. Родителей застрелили прямо в машине, а девочек затащили к себе и увезли. Сначала хотели везти на квартиру убитых проституток, но побоялись шума и криков. Мало ли кто в доме остался? Пусть ментов и не осталось, но доедет кто-то до той же заправки на Ленинградке, а оттуда сюда вместо милицейского «бобика» подкатит БМП с мотострелками, и тогда хана. Толя честно оценивал способности своего отряда к обороне.