Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И сейчас, сидя с Яцеком в тихом кабинете, он вскоре перевел разговор, который первоначально пошел о событиях в мире, в куда более скромную колею, касающуюся частных происшествий и знакомых.
Сэр Роберт расспрашивал о бывших своих учениках, которые все жили в его поразительной памяти, хотя многие из них уже лежали в могиле, с добродушной улыбкой вспоминал разные забавные случаи с ними и подробности, сопутствовавшие этим случаям.
Яцек, сидевший лицом к окну, слышал только голос мудреца, и у него было впечатление, что того действительно интересует то, что он рассказывает, отвечая на его вопросы. Однако когда он нечаянно обернулся и увидел глаза сэра Роберта, то мгновенно прервал свой пустой, ничего не значащий рассказ. Недвижные глаза старца были подобны двум беспредельным колодцам в бездну, двум лучам света, летящим из бесконечности; не задерживаясь на том, о чем шел разговор и что происходило вокруг, они чего-то искали в безмерности.
Яцеку стало стыдно, и слова замерли у него на устах. Наступило молчание. Лорд Тедуин улыбнулся.
— Ты с чем пришел ко мне, сын мой? — спросил он. — Расскажи о себе. Это меня по-настоящему интересует.
Молодой человек покраснел. Он действительно хотел поговорить о Грабеце и о беспорядках, приближение которых безошибочно предугадывал, попросить у старца, что мог бы стать самодержавным властелином, совета, узнать его мнение, но вдруг понял: все это столь же мало интересует непостижимого сэра Роберта, как и сухой лист, который, быть может, в этот миг сорвался с дерева, растущего у его дома, или столь же много, потому что он увидит за всем этим своими глазами чернокнижника только тайну бытия, проявляющуюся в равной мере как в крупинке песка, несомого морской волной, так и в величайших катастрофах миров и человеческих сообществ или в проблеске гениальной мысли.
Яцек опустил голову.
— Я действительно хотел поговорить с вами о некоторых делах, но сейчас вижу, как, в сущности, они ничтожны…
— Ничтожных вещей не бывает, — возразил сэр Роберт. — Все по-своему значительно и ценно. Говори.
Яцек стал рассказывать о встрече с Грабецом и о том, какое возмущение, какой мятеж тот вознамерился поднять на давно уже умиротворенной Земле, о том, что Грабец хочет втянуть в этот водоворот их, мудрецов и ученых, дабы они обрели как мозг мира достойное их положение.
Старец слушал молча, чуть наклонив голову и глядя из-под высоко поднятых кустистых бровей прямо перед собой. Лишь время от времени на его гладко выбритом изборожденном морщинами лице около узких, плотно сжатых губ появлялась мимолетная улыбка и в тот же миг угасала.
— Отец, — закончив рассказ, промолвил Яцек, — этот человек напрямую предложил мне помогать ему, предложил бросить на чашу весов ту мощь, какой является наше знание.
Лорд Тедуин обратил на Яцека проницательный взгляд.
— И что же ты ему ответил?
— Ответил, что наша мощь принадлежит всем, она вся уже давно передана в руки толпы, и у нас нет ничего, кроме наивысших истин, которые невозможно перековать ни в золото, ни в железо.
На несколько секунд воцарилось молчание. Лорд Тедуин несколько раз покивал головой, прошептав, вероятно, скорей самому себе, чем Яцеку:
— Кроме истин… Наивысших истин… Ну, ну! Вся беда только, что мы уже не знаем, что означает выражение «истина», до того ничтожно и бессмысленно все, что мы определяем этим словом.
Он поднял голову и взглянул на Яцека.
— Прости, я невольно возвращаюсь к собственным мыслям. Но все, что ты мне рассказал, крайне любопытно.
Яцек молчал. Старец внимательно присмотрелся к нему.
— О чем ты думаешь?
— Разговаривая с Грабецом, я солгал ему.
— Вот как?
— Мы обладаем могуществом. Я обладаю, — тут же поправился он.
Лорд Тедуин ничего не ответил. Рассеянным взглядом он скользнул по лицу Яцека и как-то непонятно пошевелил губами.
— Ты обладаешь могуществом… мы обладаем могуществом… — через секунду шепнул он.
По губам его скользнуло некое подобие улыбки.
— Да, — подтвердил задумчиво Яцек.
Он сидел, склонив голову, и не заметил улыбки учителя.
— Да, — повторил он. — Я обладаю страшным могуществом. Я сделал ужасающее открытие. Физически совершаю то, что раньше мы имели возможность проделывать лишь мысленно: разлагаю материю и гашу ее так же легко, как гасят дыханием горящую свечку. И если бы я захотел…
— Если бы захотел?..
— То мог бы страхом принудить к полнейшей покорности себе или тому, кому передал бы свое изобретение. Одним мановением пальца с помощью прибора не больше обычного фотографического аппарата я могу уничтожить города и целые страны, так что от них не останется и следа.
— И что из того? — поинтересовался лорд Тедуин, не спуская с Яцека глаз.
Яцек пожал плечами.
— Не знаю.
— Почему ты не отдал свое изобретение Грабецу?
Яцек стремительным движением вскинул голову. Некоторое время он смотрел на учителя, словно пытаясь по выражению его лица понять значение и смысл этого вопроса, однако глаза и черты сэра Роберта были столь же бесстрастны, как и тон, каким был задан вопрос.
— И этого тоже не знаю, — наконец произнес Яцек. — У меня было ощущение, что я должен оставить его у себя и уничтожить перед смертью или применить… в случае крайней необходимости… один-единственный раз…
— Сегодня же уничтожь свое устройство. К чему прилагать усилия для разрушения фантома, именуемого материей, если раньше или позже он неминуемо развеется сам?
— Но ведь все так скверно и подло…
— И что из того? Неужели поэтому мы должны физически совершать то, что, как ты сам это признаешь, в любую минуту имеем возможность совершить мысленно, не вырывая наших ближних из состояния, которое для них, быть может, является наилучшим? Запомни: когда через так называемую смерть мы высвободимся из материальных пут, деятельность нашей мысли станет для нас единственной реальностью.
— Нужно верить…
— Да, нужно верить, — серьезно подтвердил лорд Тедуин.
— А этот мир, что окружает нас, он что же, пусть идет тем же путем, каким шел до сих пор?
Старец положил руку на плечо Яцеку.
— Твое изобретение не выведет его на истинный путь.
— Но если бы власть получили лучшие…
— Тебе хочется власти?
— Я не заключил союз с Грабецом. Не знаю, смог ли бы я вершить власть. Мне жаль мир, в котором я живу. Но…
— Ну, ну?
— У меня такое ощущение, будто я добровольно и беспомощно стою вне жизни, и порой я испытываю от этого стыд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Новые Миры Айзека Азимова. Том 5 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 4 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Победитель. Лунная трилогия - Ежи Жулавский - Научная Фантастика
- Миры Альфреда Бестера. Том 4 - Альфред Бестер - Научная Фантастика
- На серебряной планете (Рукопись с Луны) - Ежи Жулавский - Научная Фантастика
- Антология научно-фантастических рассказов - Роберт Хайнлайн - Научная Фантастика
- Старая Земля (Лунная трилогия - 3) - Ежи Жулавский - Научная Фантастика
- Победитель (Лунная трилогия - 2) - Ежи Жулавский - Научная Фантастика
- Миры Рэя Брэдбери. Том 1 - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Гарднер Дозуа - Научная Фантастика