История Канады - Крейг Браун

свои плечи это бремя, но она разделила регион на дистрикты Унгава, Франклин, Маккензи и Юкон. XX век подвергнет пределы арктического суверенитета Канады испытанию на прочность.

К 1900 г. контакты с инуитами стали почти постоянными. Белые люди — китобои — впервые появились среди них в XVI в., но настоящая катастрофа для инуитов началась в XIX в., когда принесенные белыми болезни (самой заразной из них была оспа) выкосили огромное количество аборигенов. Китобои и первопроходцы везли с собой на обмен такие товары, как топоры, ножи и ружья, появление которых привело к упадку замечательных технологий инуитов, основанных на использовании местных материалов. Многие вещи и приспособления инуитов — настоящие технологические шедевры. Это купольные дома из снега, отделяемые наконечники гарпунов, каяки и многое другое. Вторжение белых в культуру инуитов уже началось. Однако в 1900 г. путь от иглу в безлесной части Баффиновой земли до ферм и лесов юга Канады был еще очень долгим.

Большие корабли и телефон: 1890-е годы

Здания, строившиеся в Ванкувере в середине 1890-х гг., имели водопровод и канализацию — эти новшества появились в 1860— 1870-х гг. Даже в старом Галифаксе, расположенном в скалистой местности, в конце 1870-х гг. установили канализационную систему, хотя стоило это весьма дорого. Однако ни в Галифаксе, ни в Ванкувере не существовало иного способа стока нечистот, кроме спуска их в ближайший большой водоем, т. е. в океан с его приливами и отливами. В новых домах Ванкувера и Галифакса, как и в городах, расположенных между ними, появлялись такие новинки, как телефон и электричество. Канада начала свой долгий и счастливый роман с удивительным изобретением Александра Грехэма Белла в начале 1880-х гг. Телефон был создан в Брантфорде, провинция Онтарио, и хотя, по признанию Белла, единственным местом, в котором имелись технические и финансовые возможности для внедрения его в производство, были США, этим изобретением воспользовались по обе стороны границы. Первая телефонная книга (со сведениями о двухстах абонентах) появилась в Оттаве в 1882 г.

Электричество стало распространяться в 1880-е гг. Сначала это могли себе позволить только вокзалы и общественные здания, но к 1900 г. и в крупных и в небольших городах электрическое освещение стало скорее правилом, чем исключением. Электричество проводилось не только в новые дома представителей среднего и высшего классов, но и в старые здания. И по мере того как распространялись телефония и электричество, на улицах увеличивалось количество проводов и фонарных столбов. Уже в 1860-е гг. канадские улицы выглядели практически по-европейски. Из-за отсутствия дорожного покрытия они бывали грязными весной, пыльными летом и осенью, и на них постоянно пахло конским навозом, однако кроме этого все остальное было в порядке. К 1890-м гг. ситуация сильно изменилась. Телеграфные линии стали первым нововведением; когда в 1850-е гг. первые столбы появились в Галифаксе, жители вышли ночью с топорами и свалили их. Тем не менее, по мере того как распространялась телефонизация и электрификация, росло и количество фонарных столбов; к 1890-м гг. центры Торонто, Монреаля, Ванкувера и Галифакса выглядели ужасно из-за массы опорных устройств и проводов.

Еще одним символом перемен были велосипеды. Современный безопасный велосипед 1890-х гг. уже почти ничем не отличался от велосипеда 1950-х гг.: он был снабжен новыми пневматическими шинами фирмы «Данлоп», имел колеса одинакового диаметра, и на нем мог ездить кто угодно. Через несколько лет велосипеды произвели социальную революцию. В отличие от лошади велосипед можно было оставить в любом месте, и он не оставлял навоза. Велосипед был бесшумным, удобным, быстрым и стоил меньше, чем лошадь. Молодые и не очень молодые мужчины и женщины освоили велосипеды с большим энтузиазмом. Хотя подобные важные изменения не всегда признавались современниками, поскольку трудно зафиксировать момент изменения общества, после появления велосипедов мир уже не мог стать прежним.

Аналогичные изменения произошли после того, как исчезли морские парусные суда и связанные с ними отрасли экономики. Еще в 1920-е гг. в атлантических портах можно было увидеть огромные оснащенные транспорты, но к тому времени из-за низких фрахтовых ставок и большой страховки на перевозимые ими грузы эти суда были оттеснены на задний план. Золотым веком этих высоких кораблей с четырехугольными парусами, построенных из мягкой древесины, были 1870— 1880-е гг.; самые большие и лучшие из них были построены в начале 1890-х гг., хотя тогда эта отрасль уже начала приходить в упадок. Портами их приписки были Ярмут, Сент-Джон и Галифакс, но построены они были в доках рядом с заливом Фанди, в верхней части бухты Шигнекто или в заливе Майнас, в Сент-Мартинсе, Маккане, Паррсборо, Грейт-Виллидж, Мейтленде, Эйвонпорте, а затем их оснастка производилась уже в более крупных доках.

Старые морские парусники представляли собой великолепное зрелище, даже занятые на их постройке разнорабочие не могли ими не восхищаться. Представьте себе пасмурный день в глубоких южных широтах (50° ю.ш.) с холодным ветром, дующим со всех сторон. На восток, по направлению к мысу Горн, плывет, рассекая иссиня-зеленые волны, большое тяжело груженное трехмачтовое судно с черными бортами. Корабль идет почти под всеми парусами и, проходя мимо британского судна, поднимает еще один брамсель, затем убирая его обратно на манер военного корабля. Это «синий нос», т. е. корабль из Новой Шотландии, его линии безупречно чисты, его паруса установлены по ветру, и он идет на максимальной скорости. Старый сигнальщик с британского судна так отозвался о работе на «синем носу». «Эти корабли — просто плавучий ад для лодырей, бродяг и солдат, сэр, — говорил он своему хозяину и помощнику, — стоит только зазеваться… как матросы отколошматят тебя и заставят работать без продыху. Но если ты моряк и знаешь свое дело, то нет корабля лучше, чем этот. Работать нужно много, но хорошо кормят и хорошо относятся, если ты выполняешь свою работу». Этот человек говорил о судне «Уильям Д. Лоуренс», оно было построено в Мейтленде и сошло со стапелей в 1874 г. Корабль приносил прибыль своим владельцам, но в 1883 г., когда он устарел, его продали норвежцам, и там он был еще на ходу даже в 1890 г.

Проблема этих «синих носов» — кораблей из мягкой древесины — заключалась в том, что после десятилетия усиленной эксплуатации они начинали течь, а к 1890-м гг. с ними уже стали конкурировать парусные суда с железным корпусом. Этим огромным баркам с металлическим корпусом не нужен был длительный ремонт, так как они не текли после десяти лет плавания, страховые ставки на них были ниже, а водоизмещение — больше. Постепенно из мягкой древесины строилось все меньше кораблей. Почти таким же большим, как «Уильям Д. Лоуренс», было судно