История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов

Сразу после августа 1991 г. стали множиться факты, свидетельствовавшие, что люди, которые активно боролись со старым режимом под лозунгами уничтожения всех и всяческих привилегий, критиковавшие разрыв между словом и делом у советско-коммунистической номенклатуры, укрепившись у власти, стали с поразительным цинизмом распоряжаться государственной собственностью, приватизируя ее для себя, своих родственников, в своих интересах. Еще бо́льшую часть новой бизнес-элиты, около 60 %, составила бывшая советская номенклатура, занявшая выгодные стратегические позиции в экономике еще во времена Горбачева. Егор Гайдар, осмысливая после отставки характер приватизации, должен был признать, что ее главным компонентом явился «обмен номенклатурной власти на собственность». Но реформатор считал, что в российских условиях это был «единственный путь мирного реформирования общества, мирной эволюции государства».

Однако совершенно очевидно, что на волне народного массового возмущения коммунистическим режимом, приведшей Ельцина и его команду к власти, никакого силового сопротивления, никакой гражданской войны номенклатура развязать не могла бы. Речь в приватизации шла совсем не о войне и мире, а о том, кому владеть богатствами России, ее производительными силами. Этот вопрос новая власть, отстранив народ от влияния на политику, разрешила в свою пользу.

Литература:

Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за 1993–2003 годы. М.: Олита, 2004.

А. Ослунд. Россия: рождение рыночной экономики. М.: Республика, 1996.

П. Реддавей, Д. Глинский. Трагедия российских реформ. Рыночный большевизм против демократии. Вашингтон, 2001.

6.1.3. Восстановление системы правосудия

В июне 1990 г., сразу же после выборов народных депутатов РСФСР, по инициативе депутата Б. А. Золотухина в составе Комитета Верховного Совета по законодательству был создан подкомитет по судебной реформе, к работе которого были привлечены видные юристы, исповедовавшие реформаторские взгляды: С. Е. Вицин, А. М. Ларин, И. Б. Михайловская, Т. Г. Морщакова, И. Л. Петрухин, Ю. И. Стецовский и др. Именно там и родился первый официальный программный документ в сфере государственного строительства – Концепция судебной реформы. 21 октября 1991 г. Президент Ельцин внес ее на рассмотрение Верховного Совета РСФСР, а уже 24 октября 1991 г. Концепция была одобрена.

На фоне того, что советская судебная система была не более чем звеном в общей репрессивной системе тоталитарного СССР, меры, предусмотренные Концепцией, представляли собою самую настоящую «революцию права». По своему радикализму Концепция 1991 г. не уступала Высочайше утвержденному 20 ноября 1864 г. Учреждению судебных установлений – основному акту судебной реформы Императора Александра II. Реформы, создавшей принципиально новую модель организации и деятельности судебных органов. Концепция обращалась как раз к этой модели, т. е. была во многом фактически направлена на воссоздание российской системы правосудия, существовавшей до 1917 г. Но Концепция охватывала гораздо более широкий, нежели собственно организация судебной власти, круг проблем – от организации и принципов деятельности адвокатуры до реформирования прокуратуры и полицейских органов. Можно выделить шесть крупных задач, поставленных в этом документе.

1. Создание системы всеохватного судебного контроля. Собственно, именно это в наибольшей степени характеризует правовое государство в его современном понимании. Ведь органы «политических» ветвей власти в идеале призваны служить обществу, и потому их ориентирами являются эффективность, целесообразность и т. п. Только суды (опять же в идеале) служат праву. Обществу они служат лишь опосредованно, ибо в результате уберегают государственные институты от разложения, а общество от деградации.

Сама постановка такой задачи была для советской доктрины и практики, пожалуй, самым ощутимым ударом. В концепции «полновластия Советов» судебная деятельность служила лишь одной из второстепенных функций «органов народной власти», а суды, соответственно, мыслились как производные от Советов. Естественно, даже теоретически не могло идти речи о каких-то спорах человека с государством, ибо государство считалось равнозначным «народу».

В Конституции СССР 1977 г. появилась запись о праве граждан обжаловать в суде «действия должностных лиц, совершенные с нарушением закона, с превышением полномочий, ущемляющие права граждан» (ст. 58). Однако долгое время оно оставалось декларацией, поскольку могло быть реализовано только «в установленном законом порядке», а такой закон (Закон СССР «О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан») появился лишь в 1989 г. А главное, и сама конституционная формулировка, и конкретизирующий закон существенно сужали возможности граждан спорить с государством. Ведь разрешалось обжаловать только действия, но не бездействие и не решения органов и должностных лиц. Тем более не допускалось обжалование нормативных правовых актов. Кроме того, закон установил порядок, по которому обязательным условием для судебного обжалования была как раз «жалоба по начальству», т. е. сначала требовалось обратиться к вышестоящему административному органу.

2. Доступность правосудия и юридической помощи. Эта задача предполагала, с одной стороны, максимальное приближение суда к населению (в т. ч. путем введения института мировых судей, установления удобного для людей режима работы судов); с другой – значительное расширение адвокатского корпуса; придание адвокатуре статуса независимой самоуправляющейся корпорации; оказание бесплатной правовой помощи малоимущим; участие защитника в уголовном судопроизводстве с момента объявления подозреваемому постановления об аресте или протокола задержания.

3. Независимость судей как залог их объективности. Этой, едва ли не главной, задаче должны были служить такие принципиальные нововведения, как пожизненное назначение судей на должность и их несменяемость; высокая оплата судейского труда и высокий уровень социальных гарантий судей; лишение председателей судов административных полномочий в отношении судей; образование судебных округов и судебных участков, территориальные границы которых не совпадали бы с границами регионов и крупных административно-территориальных единиц.

4. Гарантии состязательности судебного процесса и равноправия сторон. Такая задача означала уход от инквизиционной модели судебной деятельности. Для ее решения предлагались: твердые процессуальные гарантии обвиняемых и подсудимых, ответственность должностных лиц за их нарушение; ликвидация любых проявлений обвинительной функции суда; укоренение роли прокурора в процессе лишь как одной из сторон, а не как «государева ока», надзирающего за судьями и т. п.

5. Вытеснение монополии государства из судебного процесса. Авторы Концепции так характеризовали эту задачу: «Суд был и остается чисто государственным органом правосудия, чья сущность слегка закамуфлирована безмолвствующими народными заседателями. В государственных «судебных местах» не обеспечена общественная функция правосудия – оно оказалось в безраздельной власти государства. Народному правосознанию нет места в судебных залах».

Как главный способ решения этой проблемы предлагалось введение суда присяжных. Их смысл так объясняется в документе: «Особенностью суда присяжных является раздельное сосуществование в нем «судей права» (юристы – профессионалы) и «судей факта» (жюри присяжных заседателей). Последние решают вопрос о виновности. Первые ведут процесс, решают так называемые правовые вопросы (например, прекращение дела за истечением срока давности, определение допустимости доказательств), формулируют вопросы для жюри, напутствуют присяжных, а затем, в соответствии с их вердиктом, составляют приговор, то есть подбирают надлежащую статью уголовно-материального права и назначают наказание. Присяжные не несут ответственности за свой вердикт, не объясняют его и наделены правом безмотивного оправдания».

6. Изменение образа полицейской деятельности. Эта задача означала переориентацию правоохранительных органов на защиту граждан и в целом правового порядка от незаконных посягательств. Однако в этой сфере авторы лишь наметили общие направления реформирования. Полноценной реформы полицейской системы, спецслужб и прокурорского надзора так и не произошло.

Поначалу темпы судебной реформы обнадеживали. Так, уже в июне 1992 г. был принят Закон «О статусе судей в Российской Федерации», закрепивший ряд принципиальных нововведений, направленных на обеспечение судейской независимости. В том же году в действовавшие законы РСФСР – «О судоустройстве» 1981 г. и Уголовно-процессуальный кодекс 1960 г. были внесены положения об организации суда присяжных. Но наиболее существенный и системный шаг был сделан с принятием Конституции России 1993 г.