Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поддерживал нас всегда и фельдмаршал фон Рундштедт.
«Суд чести» после проведения предварительного следствия должен был только решить, кого из обвиняемых, за соучастие или за осведомленность, будет или не будет судить «народный трибунал». Если принималось решение передать обвиняемого трибуналу, тогда соответствующее военное управление вносило предложение о демобилизации обвиняемого из вермахта. В этом случае компетентность имперского военного суда уже не действовала. Такое решение могло быть вынесено только на основе имевшихся документов. Допросы обвиняемых не допускались.
При ведении этого неприглядного судебного разбирательства приходилось вступать в тяжелые конфликты со своей совестью. Нужно было обдумывать каждое слово; не хотелось, смягчая вину одного, ввергать в несчастье других людей, еще неизвестных или уже арестованных.
Смертные приговоры «народного трибунала» приводились в исполнение через повешение – способ наказания, которого доселе не знало германское правосудие, даже военное. До этого военнослужащие, по делу которых выносились смертные приговоры, расстреливались. Смертная казнь через повешение была завезена к нам из Австрии. Она, к сожалению, практикуется еще и поныне.
Кто готовит совершение государственного переворота, тот учитывает, что в случае неудачи он будет обвинен в измене и поплатится жизнью. Но кто из казненных за участие в заговоре 20 июля 1944 г. думал об этом? Вероятно, очень немногие. Во всяком случае, этот аргумент не признавался Гитлером. И вот получилось, что были осуждены офицеры, которые только накануне 20 июля узнали о том, что готовится государственный переворот, и не могли сразу сообщить об этом надлежащим органам, так как не осознали сразу же всей важности услышанного сообщения. Совершенно непричастные лица были втянуты в гибельный круговорот, потому что они пытались помочь товарищам.
Самым потрясающим примером такой непричастности является случай, который произошел с генералом Гейстерман фон Зильбергом, зятем моего уважаемого бывшего инспектора и командира дивизии генерала Чишвитца. Зильберг 20 июля командовал дивизией на Восточном фронте. Его начальник штаба майор Кун, работавший ранее в организационном отделе генерального штаба сухопутных войск у генерала Штифа, был осведомлен о готовящемся заговоре. Зильберг получил телеграмму, которой ему приказывалось немедленно арестовать Куна и под надежным конвоем направить в Берлин. Зильберг разрешил Куну выдвинуться вперед одному на новый командный пункт. Этим он хотел дать ему возможность покончить жизнь самоубийством. Но Кун не воспользовался предоставленным ему случаем застрелиться, как предполагал Зильберг, а перебежал к противнику. Зильберг был арестован и предан военно-полевому суду. Суд вынес очень мягкое решение. Вскоре об этом узнал Гитлер. Он приказал провести новое следствие с тем, чтобы вынести Зильбергу смертный приговор, так как Кун, служивший в свое время в организационном отделе генерального штаба сухопутных войск, несомненно, был посвящен во многие секретные дела, стало быть, его переход к противнику мог принести значительный ущерб нашему фронту. В феврале 1945 г. Зильберг был расстрелян. Такая же участь постигла и зятя моего несчастного начальника, добросердечного генерала Готше, хотя и по другой причине: зять генерала Готше высказал мнение, что эту войну выиграть нельзя.
Печальна была судьба осужденных, но еще печальнее была участь их родственников. Полицейские аресты, обрушившиеся на них, приносили невероятные мучения и душевные пытки. Только некоторым из них можно было помочь и облегчить их страдания.
Итоги покушения ужасны, если рассматривать положение вещей, как оно есть. Сам я противник всякого убийства. Наша христианская религия дает в этом отношении ясную заповедь. Поэтому я не могу одобрять покушения. Независимо от этой религиозной причины я должен также констатировать, что для удачного исхода. государственного переворота в тот период не было ни внутренних, ни внешнеполитических предпосылок. Приготовления были совершенно недостаточны, подбор лиц на важнейшие государственные посты – непонятен. Организатором заговора был вначале доктор Гёрделер, идеалист, который думал совершить государственный переворот без покушений. Он и его участники по заговору были, несомненно, воодушевлены идеей оказать своему народу самую добрую услугу. Доктор Гёрделер подобрал для правительства «большое число видных деятелей и подготовил списки, которые из-за его собственной неосторожности попали в руки гестапо.
Характеристику генерал-полковника Бека, которого намечали сделать главой государства, я уже приводил. Его поведение 20 июля подтвердило правильность моего мнения. Фельдмаршал фон Витцлебен был больным человеком. Правда, он страшно ненавидел Гитлера, но едва ли обладал решительностью, нужной для совершения военного путча в такой напряженной обстановке. Генерал-полковник Гёпнер был храбрым солдатом-фронтовиком, но я сомневаюсь в том, что он полностью сознавал всю важность своих действий 20 июля. Генерал Ольбрихт был весьма способным офицером, хорошо знал свои служебные обязанности, но у него не было ни командных прав, ни войск, на которые он мог бы опереться при совершении государственного переворота. Вплоть до 20 июля 1944 г., т. е. несколько лет, шли дискуссии и совещания. Непрерывно расширялся круг людей, осведомленных о планах заговорщиков. Неудивительно, что гестапо, в конце концов, пронюхало об одном из кружков заговорщиков. Надвигалась угроза волны арестов. Видимо, это побудило импульсивного графа Штауфенберга, не медля более, совершить покушение, смысл которого едва ли уразумели другие заговорщики. Покушение не удалось. Совершивший его сильно ошибся относительно эффективности своей бомбы и вел себя очень необдуманно. Действия генерал-полковника Фромма, командующего армией резерва, были непонятны. В конце концов, и он сам стал жертвой злосчастного покушения. Генерал Генрих фон Штюльпнагель, командующий войсками во Франции, большой идеалист, которого я хорошо знал и всякий раз, приезжая в Париж, посещал, должен был умереть ужасной смертью. Но самой ужасной была кончина фельдмаршала Ром меля, правду о которой я узнал, уже находясь в плену. Только тогда до моего сознания дошла вся глубина трагедии, которую мы переживали.
Конечно, еще не раз будет ставиться вопрос, что произошло бы, если бы покушение удалось. Никто этого не может сказать. Одно, кажется, несомненно: в то время большая часть германского народа еще верила в Адольфа Гитлера и поэтому решила бы, что заговорщики устранили единственного человека, который, может быть, предотвратил бы полную военную катастрофу. Ненависть народа легла бы бременем в первую очередь на офицерский корпус, генералитет и генеральный штаб – и не только во время войны, но также и после нее. Ненависть и презрение народа перешли бы и на солдат, которые в разгар смертельной схватки с врагом, нарушая присягу, убивают главу государства, оставляя без капитана находящийся под угрозой государственный корабль. Нельзя сомневаться в том, что наши противники обращались бы с нами лучше, если бы удалось покушение, чем они обращаются с нами теперь, после нашего поражения.
- Воспоминания немецкого генерала.Танковые войска Германии 1939-1945 - Гейнц Гудериан - Биографии и Мемуары
- На войне и в плену. Воспоминания немецкого солдата. 1937—1950 - Ханс Беккер - Биографии и Мемуары
- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - Петр Румянцев-Задунайский - Биографии и Мемуары
- Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны - Семен Красильщик - Биографии и Мемуары
- Дорога на Сталинград. Воспоминания немецкого пехотинца. 1941-1943. - Бенно Цизер - Биографии и Мемуары
- Краснов-Власов.Воспоминания - Иван Поляков - Биографии и Мемуары
- Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альберт Кессельринг - Биографии и Мемуары
- Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах - Биографии и Мемуары
- Камчатские экспедиции - Витус Беринг - Биографии и Мемуары