Разбитная разведёнка (СИ) - Балер Таня

— А одеяло я одно положу, оно большое и широкое.

— Хорошо.

— Олег до утра спускаться не будет, и мы с Гришей спать наверх уходим.

— Понятно. — произнёс мужчина и, заметив, как жена друга нахмурилась, с вопросительной интонацией добавил. — Спасибо за заботу?

— Ты такой твердолобый. — услышал он в ответ.

Прошёл час.

Адоевы скрылись от Балу за дверью своей спальни, Гриша вместе с Тонькой сладко спал в гостевой комнате, а Женя и Руслан снова расположились на диване, но в этот раз на разложенном, и в подходящей для сна одежде. Лёжа на спине поверх одеяла, они оба настраивались. В течение дня говорить о своих странных взаимоотношениях они не пытались, отложив это до того момента, когда останутся наедине. И вроде как момент то уже настал, но теперь хотелось не обсуждать условия и детали предполагаемого будущего, а заняться кое-чем другим.

Вид Руслана в трусах не свёл Женю сума, да и её сорочка, напомнила ему длинную мужскую рубаху, а не соблазнительные пеньюары, которые ему приходилось видеть, а потом и снимать со своих подруг. Но казалось, что если разумом они ещё окончательно не приняли, кем будут друг для друга, то их тела уже всё решили, пазлы совпали, и расстояние между ними ощущалось ненужной формальностью.

— Я тебя не подгоняю и буду ждать сколько нужно… — попытался выдавить из себя что-то правильное Руслан.

— Я на пятое число к гинекологу записана. — перебила его Женя, и уже через секунду над ней нависло мужское тело.

— В следующий раз мы будем ещё и яйцеклетки оплодотворять. — хрипло проговорил Руслан. — А сейчас нужно насладиться тренировкой вхолостую.

А где-то в городе один мужчина думал о женщине, которую Руслан уже стал считать своей.

«Раньше Женька терпеть не могла оставаться у кого-то ночевать. Даже у родителей только Гришу оставляла, а меня всегда домой тащила. — вспомнил Андрей, перебирая пальцами прядь длинных волос спящей Софьи. — А теперь вот вторую ночь в чужом доме на чужой постели спит. То, что она в четырёх стенах не тухнет — это хорошо, значит, жизнь я ей не испортил. Но если так и дальше пойдёт… Должен ли я беспокоиться о её моральном облике?»

Выпив на кухне воды, Руслан вернулся к Жене и потёрся слегка колючим подбородком о её колено. Его дыхание теплом огладило нежную кожу и захотелось сказать что-нибудь сентиментально-глупое.

«С такими умениями ему после каждого секса дифирамбы поют, а то и в любви признаются — одёрнула себя Евгения. И в её голове появилась куда более прозаичная мысль. — Это я сегодня гладкая и пахну маслом, а ведь раз он с женщиной не жил, то и не знает, что и я могу его щетиной уколоть».

Представив, как недоумевающий Руслан отбрасывает одеяло, желая понять, почему это кожа женских ног вдруг престала напоминать шёлк, и обнаруживает вросший волос, превратившийся в прыщик, или раздражение от бритья, а вместо кружевных трусиков, видит хлопковые панталоны и отпечатавшуюся на животе полоску от колготок, Женя фыркнула.

— Что? — спросил он.

— Думаю о нашем будущем.

— Всё будет хорошо, я об этом позабочусь. — обещание Руслана прозвучало так серьёзно, что Женя растерялась, не зная, нужно ли на это что-то отвечать. К счастью, мужчина сам всё разрулил, уже привычно скривив губы в призывной ухмылке и заявив. — А пока нам нужно ещё раз потренироваться.

71. Финансовая политика

В фантазиях усталого обывателя иметь бизнес и быть самому себе начальником — равнозначно тому, что можно приезжать на работу, когда хочется, и отдыхать, сколько душе угодно. На самом же деле, за редким исключением, впахивать предпринимателям приходится не меньше, чем тем, какого они наняли. Чтобы деньги работали, их нужно вкладывать, а чтобы работали люди, их нужно не только стимулировать зарплатой, но и показываться перед их очами своим суровым начальственным ликом и своим примером наставлять на рабочий лад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поэтому первым гостеприимный дом Адоевых покинул Руслан Кимович, который, выпив кофе в компании Олега и Жени, отбыл в город ещё до девяти утра. Но перед этим успел пообщаться с Григорием Майоровым. Мужчина уже обувался, когда ребёнок спустился на первый этаж, поэтому прощального поцелуя от его матери он не дождался, зато получил рукопожатие от мальчика и разрешение самому выбрать себе подарок. Выбор был невелик: рыбка, лягушка или журавлик из бумаги.

— А ты их долго складываешь? — спросил Руслан.

— Ну так. — пожал плечами ребёнок.

— Тогда всех заберу.

— Нравятся? — довольно улыбнулся Гриша. — Я могу научить, как их делать.

— Так хорошо у меня всё равно не получится. Лучше я их у тебя куплю. — предложил мужчина, достав из кармана пальто портмоне.

Выглянувшая из кухни Женя не успела ничего сказать, как в ручонке её сына появилась тысячная купюра. Тогда она сурово вдвинула брови, упёрла кулаки в бока и откашлялась, привлекая к себе внимание. Забавно, что именно Руслан сник по её строгим взглядом, а вот Григорий, на которого и было направленно её неодобрение, виноватым не выглядел.

Тётя Оля и Алексей, как только Гриша пошёл в школу, стали подсовывать ему деньги. Иногда после общения с бабушкой и дедушкой ребёнок имел в кармане пару сотен «на сок и пирожное». Ничего против этой практики Женя не имела, но сразу же строго-настрого запретила сыну брать деньги от кого-то кроме ближайших родственников.

— Мы же на машину откладываем. — не смущаясь, заявил ей юный коммерсант.

— Откладываем?

— Ты так бабушке Лене говорила.

Евгения действительно говорила такое в телефонном разговоре с матерью, когда месяца два назад та позвонила ей и рассказала, что сосед попросил продать ему машину, как подарок для сына, возвращающегося из армии. После смерти хозяина всеми забытая она пятый год ржавела в гараже. Сначала Жене было слишком больно даже представлять себе на водительском месте отца. А когда чувство утраты притупилось, эмоции поутихли, а доступ к автомобилю Андрея был потерян, оказалось, что машина, которую деревенский житель практически Сергей Чирков выбрал для себя, совершенно не подходила для его городской дочери. К тому же мужчина водил редко, и качественного ухода автомобиль не знал уже лет десять как, а значит, требовал нехилых финансовых вложений. Поэтому против продажи папиной машины Женя ничего не имела, а на вопрос матери о том, не хочет ли она сама сеть за руль, объяснила, что планирует купить собственную машинку.

— Так это я откладываю. — сообщила она ребёнку.

— И я тоже.

— Тебе не нужно.

— Ты что не будешь меня на ней возить? — громко возмутился Гришка, привлекая внимание завтракающих в кухне Адоевых и собак.

— Буду. — пообещала Женя, чувствуя себя неуютно под прицелом взглядом друзей. Стесняться ей было нечего, деньги она зарабатывала честным трудом и, хорошенько всё обмозговав, решила втянуть себя на годик-другой в кредит, чтобы купить молодую и небитую машинку, не усложняя отношения с кем-то из немногочисленных знакомых, способных дать ей взаймы кругленькую сумму. Но сам факт того, что восьмилетний сын озаботился вопросом накопления денег на покупку транспорта для их маленькой семьи, одновременно вызывал у неё гордость за этого маленькую мужичонка. И в то же время заставлял чувствовать вину, ведь из-за неё в столь юном возрасте ребятёнок уже пытается внести свою долю в семейный бюджет. Вместо оправданий и споров Евгения сказала. — Тебе откладывать не нужно, я уже заранее изымаю процент из твоих карманных денег.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Понял. — кивнул мальчик и, снова повернувшись к Руслану, положил купюру поверх бумажной живности, которую мужчина держал в ладонях. — Тогда бесплатно дарю. У меня с собой ещё есть — вот их я Саше и дяде Олегу отдам, а для бабушки и деда дома новых сделаю.

Руслан громко выдохнул, рассортировал содержимое ладоней по карманам и, дав указание: «Жди здесь», вышел из дома. Похоже, никто не понял, к кому именно он обратился, потому что стоять на месте остались все, даже Балу и Тонька. Не прошло и минуты, как входная дверь вновь открылась, а вернувшийся мужчина присел и протянул Грише руку, держа в пальцах брелок с маленькой деревянной фигуркой.